– Зачем ты это сделал, Ной?

На челюсти его вздуваются желваки, а руки на коленях сжимаются в кулаки. Похоже, ему проще боксировать еще один раунд, чем дать ответ на вопрос. Он опускает руку с пакетом льда. Несмотря на яркое освещение, его глаза не отбрасывают свет. Они темные, бездонные и полные отчаяния.

– Мне нужно было переключиться. Иногда сильный удар по лицу – это идеальный способ освободить голову от лишних мыслей.

– Ах так, да? – я чувствую, как начинаю злиться. – И теперь, когда ты весь в крови, тебе стало лучше? Что за чушь, Ной?

– Мне нужно было вышвырнуть твою фотографию из головы, понятно?

– Какую фотографию?

– Твою фотографию!

Но…? Я мотаю головой. Не может быть! Это неправда! Он имеет в виду ту самую фотографию, мою фотографию. Неужели он видел ее? Но где? Я все удалила. Здесь меня никто не знает. Ной даже не представляет, какая у меня фамилия, я так и не сказала ему.

– Ты видел мою обнаженную фотографию? Откуда она у тебя?

– От Коры. Она узнала тебя. Кто-то из ее знакомых прислал ей эту фотографию. Фотография дочери Бриджит Стерджесс… Она рассказала мне об этом сегодня утром в конноспортивном центре.

Так… Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. Подняв глаза, смотрю на лицо Ноя, пытаясь найти признаки гнева и разочарования, но не вижу ничего, кроме тупого отчаяния.

– Прости, что я не рассказала тебе о своей маме.

– Да мне плевать на это. Думаешь, я все рассказал тебе о себе? Просто… было огромной ошибкой искать Обри Стерджесс. Конечно, у меня не было никакого права искать эту фотографию, но я не смог поступить иначе. А потом… – Ной в отчаянии провел рукой по волосам, – я целый день рассматривал твою фотографию. Эту чертову фотографию! Проклятую фотографию!

Да, он прав – чертова фотография! Будь она проклята. Мне становится плохо от воспоминаний, внутри бушуют гнев и отвращение. Но от чего мне становится еще хуже, так это от понимания, что фотография так и останется в Сети. Именно об этом и говорит Ной дальше.

– Ты никогда не сможешь удалить фотографию. Я нашел аккаунт Тейлора в Instagram и полистал ленту. Несколько дней назад он опубликовал фотографию с тобой и Айви. У тебя на ней еще были длинные волосы. – Ной горько смеется. – Хэштег #aubreesturgess. Один клик на него, и ты получаешь целую коллекцию фотографий, которые сама публиковала. Заметь, я сейчас даже не говорю о той фотографии с вечеринки, которую какие-то придурки слили в интернет. Я просмотрел все твои фотографии, прочитал каждый проклятый комментарий под той злосчастной фотографией, и знаешь что? Тейлор – твой чертов маленький телохранитель, который считает, что должен защищать тебя везде и повсюду, отреагировал на каждый из них! Он не поленился каждому ответить, что им стоит заткнуться и какая ты прекрасная девушка.

Я провожу рукой по лицу и на мгновение закрываю глаза.

– Тейлор сделал это только потому, что испытывает чувство вины, Ной. Я разговаривала с ним. Он знает… он все знал, что произошло на вечеринке, знал, кто сделал фотографию. Он чувствует себя виноватым, что не рассказал мне, потому что… ведь он был там и не помешал им, понятно?

– Черт подери, он пишет под каждой фотографией! Под каждой! И не только под фотографией, но и… – Он замолкает, стиснув зубы, и смотрит прямо мне в глаза. Я боюсь, что утону в этих бездонных глазах. – Даже под видео.

Видео. Я медленно киваю, потому что слушаю его и пытаюсь уловить мысль. Секунду спустя до меня доходит смысл сказанного.

– Видео? Какое видео? – О чем он, черт возьми? О чем он говорит? Что? Есть еще и видео? С того вечера? Пожалуйста, пусть это будет неправдой. Пожалуйста, пусть это все – неправда.

– Да.

Как только Ной произносит это слово, меня словно затягивает в бездну. Такое ощущение, что последних недель не было. Все, что мне удалось как-то побороть в себе за последние дни, как я думала, внезапно вновь обрушивается на меня: страх, паника, отчаяние, отвращение, чувство вины, тошнота, дрожь. Особенно дрожь. Я опять чувствую на своем теле чужие пальцы…

В следующее мгновение Ной тянется ко мне, желая обнять, но я вздрагиваю и отстраняюсь.

Я вижу боль в его глазах… Хотя нет, это моя боль отражается в его глазах, словно они зеркало, показывающее, что я чувствую. В глубине его зеленых глаз я вижу свое лицо. Мне сейчас нельзя паниковать, нельзя, ни в коем случае.

– Оно… оно длинное? – спрашиваю я, понимая, что это уже мазохизм и я пожалею после его ответа.

– Двадцать секунд, всего лишь двадцать секунд, – Ной хмурится, – двадцать секунд тебя и худшие двадцать секунд моей жизни, – горько смеется он. – Как это по-свински, с моей стороны, говорить тебе об этом. Мне гораздо больнее, чем тебе. Я хотел, чтобы Элвис избил меня и помог избавиться от боли, но это еще больше расстроило тебя и сделало больно. Прости. Мне очень жаль, что я позволил зайти себе так далеко в отношениях с тобой. Я знал с самого начала, что что-то подобное случится. Я знал, что причиню тебе боль.

– Ты сейчас серьезно? – больше всего мне хочется ударить его. – Неужели ты серьезно считаешь, что можно прожить жизнь, не совершив ни одной ошибки? Это невозможно, Ной! Главное в жизни – это учиться на своих ошибках и помнить, что у тебя есть близкие люди, которое останутся рядом несмотря ни на что. Я говорю, что нужно держаться друг за друга и уметь прощать. Ной, надо уметь прощать как других, так и себя.

– Я не могу.

Мои губы дрожат. Почему не может? Почему не может доверять?

Ной побрил мне голову, когда мы еще и не знали друг друга. Он успокаивал меня, когда у меня был нервный срыв из-за Куина, и обнял меня. Он любил меня, и это был самый прекрасный опыт в моей жизни. Еще ни с кем я не чувствовала себя такой счастливой, как с Ноем. Теперь я панически боюсь, что он бросит меня, потому что по совершенно безумной причине этот сумасшедший решил, что недостаточно хорош для меня. Только он самый лучший из всех, кого я знаю.

– Что, если я снова сделаю что-то, что причинит тебе боль? – Голос Ноя дрогнул. Несколько секунд он борется с собой, а потом добавляет: – Даже если я этого не хочу? Даже если я это сделаю не специально? Черт возьми, уверен, когда-нибудь ты возненавидишь меня. Со мной всегда так происходит.

– Ничего глупее в жизни не слышала.

– Ах так? – Ной встает. Сделав несколько шагов, подходит к своей спортивной сумке, поднимает ее и вытаскивает телефон. – Проклятье! – ругается он, когда пытается разбитыми руками расстегнуть молнию.

– Какой в твоем понимании самый ужасный поступок, который может причинить тебе боль? – спрашивает он меня. – Признайся, и я сразу скажу, может это случиться или нет. Тогда мы сможем положить конец всему, пока не стало слишком поздно.

– Прекрати это! – Он разбивает мне сердце. Хотя, кажется, к этому и стремится.