Он ударил меня по плечу и оставил мыть пол кафетерия. Завтрак закончился, и комната была пуста. Один, выписывая шваброй восьмерки на линолеуме, я крутил его слова в голове.

«Не застревай на этой горе».

Застревать я умел лучше всего. Я бы, наверное, остался на своей последней работе навсегда, если бы ее не закрыли. Я не хотел многого от мира. Просто место, где я мог бы работать и помогать людям. И никто бы меня не беспокоил.

Перспектива застрять на этой горе совсем не пугала.

* * *

Пока резиденты обедали, я убрал три комнаты. В каждой имелись собственная ванная комната и однотипные кровать, шкаф, небольшой комод, стол и стул под окном.

Все двери запирались снаружи.

Я встретил Алонзо внизу, в комнате отдыха резидентов, что состояла из кабинета медсестер, дюжины маленьких столиков, телевизора на стене, полок с играми и головоломками и кладовой в задней части. Алонзо держал под мышкой стопку папок с файлами и приветствовал меня одобрительным взглядом.

– Хоакин говорит, ты быстро учишься, – заметил он. – Давай присядем.

Мы заняли стол в углу, откуда можно было видеть все пространство. Присутствовал только один резидент – пожилой мужчина с вмятиной на голове. Он медленно и кропотливо собирал пазл, пока его помощник беседовал с дежурной медсестрой.

– Ты должен познакомиться с резидентами, – начал Алонзо. – Это Ричард Уэбб. Мистер Уэбб для тебя и меня.

Я кивнул.

– К каждому приписана своя медсестра. Большинство медсестер работают с несколькими резидентами, поэтому время от времени мы им помогаем. Но осторожно. Держись дружелюбно, но не болтай. – Он приподнял бровь. – Что-то мне подсказывает, с тобой у меня такой проблемы не возникнет.

Дверь в комнату отдыха открылась. Я оглянулся и узнал медсестру, которую встретил вчера, Риту Сото.

Рядом с ней шла Тея Хьюз.

На ней были бесформенные бежевые штаны, простая рубашка и лоферы, но она ослепляла своей красотой. Настоящее произведение искусства, пусть и завернутое в бумажный пакет. Светлые волосы ниспадали ей на плечи мягкими волнами, и она оглядывала комнату отдыха яркими, хотя и нерешительными глазами.

Рита подвела Тею к столу и положила перед ней бумагу и цветные ручки. Через несколько секунд Тея уже вовсю рисовала. Как ребенок, убивающий время после школы.

– Это мисс Хьюз, – сказал Алонзо, постукивая ручкой по папкам. – Из всех наших резидентов она нуждается в наибольшей заботе. А значит, у нее больше всего правил.

Я оторвал от нее взгляд и заставил свой голос звучать нейтрально.

– Что с ней не так?

– Всего лишь один из худших зарегистрированных случаев амнезии в истории.

Я посмотрел на Алонзо.

– Вы уверены?

Алонзо усмехнулся.

– Уверен ли я? Такого у меня еще не спрашивали. Но я тебя понимаю. Мисс Хьюз молода и красива и выглядит здоровой, но это не так.

Он перебрал свои файлы, пока не нашел нужный, открыл и зачитал тихим голосом:

– Алтея Рене Хьюз, двадцать три года. Два года назад попала в аварию, когда ехала с родителями. Пьяный водитель влетел на своем пикапе прямо в них, лобовое столкновение. Родители погибли на месте. Мисс Хьюз срочно доставили в госпиталь генерала Ричмонда, где она провела две недели в коме. Они лечили ее от перелома руки, ключицы, бедра и внутренних повреждений. Но худший удар приняла ее голова.

Я сглотнул.

– Что произошло?

Алонзо прочитал из ее истории болезни:

– «Катастрофическое повреждение головного мозга, полученное в результате автомобильной аварии, с внутричерепным кровоизлиянием и повышенным внутричерепным давлением, что привело к повреждению гиппокампа». – Он поднял взгляд. – Если по-человечески: ее долговременная и кратковременная память полетели к чертям. У нее нет воспоминаний о жизни до аварии и нет воспоминаний о ее нынешней жизни.

– Что вы имеете в виду? Нет памяти вообще?

– Только семантическая память: она запоминает фактическую информацию, такую как слова, понятия, числа. Она все еще знает, как мыть лицо, пользоваться вилкой, надевать одежду. Но у нее нет эпизодической памяти. Нет личного опыта, событий или подробностей о людях или местах. То есть она знает, что такое собака, но не может сказать, имелся ли у нее питомец хоть когда-то в жизни. Остались какие-то фрагменты по истории Египта, равно как и способности к рисованию, но она не может сказать вам, где всему этому научилась.

– Ладно, – медленно сказал я. – Но она знает, что с ней происходит? Она знает о… – Я обвел жестом комнату.

– Где она? Что с ней случилось? Чем занималась пять минут назад? Нет. У нее всего несколько минут сознания, а затем приходится начинать все сначала. Она перезагружается.

– Перезагружается?

– Да, когда ее время истекает, память, так сказать, стирается. Мы называем это перезагрузкой.

Да он смеется надо мной. Как можно выжить, когда памяти на несколько минут?

– Это безумие.

– Звучит так, но такова ее правда. Сам услышишь. Она говорит то же самое, задает одни и те же вопросы каждые несколько минут. Весь день. День за днем. И так уже два года.

«Сколько уже прошло?»

Это была перезагрузка Теи. Я застал ее вчера.

– Она не сильно отклоняется от своего сценария, если только не рисует. Или если с ней говорят, – продолжил Алонзо. – Тогда она продержится еще несколько минут. Но стоит подумать: «Эй, да с этой девчонкой все в порядке. Почему она здесь?» Бум. Перезагрузка.

– Что происходит?

– Она делает паузу и теряет сознание. Затем сценарий запускается снова. Когда она впервые попала к нам и произошла перезагрузка, у мисс Хьюз случился припадок. Как небольшой приступ. Теперь у нее припадки, только когда ее что-то расстраивает. Вот почему мы держим ее в строгой рутине, и ты должен знать, как с ней разговаривать, чтобы не сбить.

«Поздно».

– И что у нее остается, когда происходит перезагрузка?

– Она знает, что произошел несчастный случай. Знает, что пострадала, и что-то происходит с мозгом, и доктора работают над ее случаем. Это все, что ей нужно знать. Она под опекой своей старшей сестры, Делии. Та следит за мисс Хьюз и настоятельно не рекомендует нам рассказывать ей, что их родители не выжили. Не надо ее расстраивать. Даже если через несколько минут она этого не вспомнит.

Я нахмурился, пытаясь сосредоточиться на состоянии Теи.

– Но… если Тея…

– Мисс Хьюз, – поправил Алонзо. – Всегда мисс Хьюз.

– Если она ест или принимает душ и происходит перезагрузка, как мисс Хьюз реагирует?

– Плывет по течению, – ответил Алонзо. – Мозг – сложный механизм, но его основная функция – выживание. Как говорят доктора, память мисс Хьюз сбрасывается, но она продолжает спокойно существовать, потому что находится в этом учреждении и учреждение не меняется. Спокойствие – наша главная цель. И раз уж ты вдруг разболтался, урок первый: вот ты подходишь к мисс Хьюз – и что ты говоришь?