И зачем таскает, не снимая? Или через голову не пройдет, застрянет на подбородках?

— Скорее, стаю дельфинов каких-нибудь или тюленей. Будто ластами хлопают.

Рыжий прислушался, оттопырив конопатое ухо:

— Точно, ласты! Слушай, а может, это каланы за крабами плывут?

— Каланы?

— Ну да

— А это кто такие?

— Что, не все в книжках есть? — самодовольно ухмыльнулся Рыжий. — Это морская бобра. Ну или океанский выдр. Пушистый и красивый. Ну прям как я!

— Ты у нас, скорее, морской слон, — смерил взглядом его тушу Лукас. — Слушай, может, у местных спросим? Вдруг это те «ландроны» на галере?

— На хуелере, — гыгыкнув, ответил арбалетчик, — какие галеры в открытом море? Тут до ближайших островов проще десять раз утонуть, чем раз дойти.

— Мало ли… — продолжал беспокоиться Изморозь.

— Местные дрыхнут. Ну кроме того, кого Братья разули и раздели. Он у камбуза страдает…

— Сам дурак, — кивнул Лукас, — кто ж с близнецами в карты играет? Который день плывем, пора понять, что не просто так им везет.

— О том и говорю… Знаешь, а нихрена ведь это не ласты! — задумчиво протянул Рыжий. — Ни один дельфин такими стадами не ходит!

— Если я тебе в рифму про ласты отвечу, — задумчиво протянул Лукас, весь превратившись в слух, и пытаясь взором, словно копьем, пробить непроницаемую завесу, — ты обидешься?

Арбалетчик начал было качать головой, мол, какие обиды меж боевых товарищей, но вдруг рухнул на палубу, сдернув за собою студента.

И тут же по дереву простучало стаей безумных дятлов.

В палубу вонзилось несколько странных копий, с длинными зазубренными наконечниками из чего-то белого. Кость? Рог? От древок этих копий тянулись за борт веревки. Тоже странные, непривычные…

Студент оглянулся. Рыжий медленно вставал, вытирая рассеченный лоб. Кровь заливала старую матерную татуировку

— Ты гляди, а ведь попали… — удивленно произнес арбалетчик.

Снова засвистело — и как первый раз умудрился не услышать?.. В палубу воткнулось еще несколько копий и множество стрел. Одна воткнулась точно перед глазами Лукаса, закачалась. колышась оперением. Судя по цвету, воронье в дело пошло… И наконечник из камня. Серого, точно небо над Грумантом…

— Бля! — взревел Рыжий, получив стрелу в свое необъятное пузо. Тут же выдернул, отшвырнул в сторону. Хлопнул себя по поясу ладонью. Снова взревел, на этот раз, от разочарования — корд остался где-то в трюме, среди прочего барахла.

В борт ощутимо застукало, помалу раскачивая корабль.

Лукас подскочил, всей кожей ощущая, что находится под прицелом пары сотен лучников, так и готовых выцелить именно его, и только его!

Веревки, идущие от копий натянулись. По борту зашуршало — словно гигантские крысы полезли, цепко перебирая огромными лапами с мощными когтями. Одно из копий сломалось — конец улетел в туман, звонко щелкнув в воздухе веревкой с щепастым обломком. Глухо булькнуло…

— Врагииии! — орал Рыжий так, что ноги сами подгибались. — Врагиииии!

Лукас, в свою очередь, схватился за пустой пояс — его корд тоже остался внизу, у лежбища мяура. Студент взялся за деревянный молоток, лежащий у борта.

Вовремя!

Через фальшборт полезли первые враги.

И от их вида Лукасу отчаянно захотелось на стены монастыря Святой Пайперии. Рыцари-разбойники хотя бы были понятны и привычны! А тут просто страх какой-то!

Визжа от ужаса, студент подпрыгнул, и с размаху обрушил молоток на деревянный шлем, украшенный сверху какой-то фигуркой. Попал по длинному козырьку. Шлем отлетел в сторону. Под ним оказалась маска — узкие глаза-щелочки, синие или черные — не разобрать! — выпуклые линии, оскаленная пасть чуть ли не до ушей.

Следующий удар киянки впечатался прямо в маску. С хрустом и брызгами. Врага опрокинуло на спину. Взлетели и упали ноги в какой-то бесформенной обувке…

Лукас понял, что это была совсем не маска! Но раздумывать было некогда! Через планширь переваливался очередной враг, на носу отчаянно вопили перепуганные свиньи, а со стороны кормы несся боевой клич Керфа: «Убью, нахуй, всех!»

Глава 5

Подражая святым

Вытянутые в линию, с промежутком в полдюжины шагов, полыхали костры. Вгрызались с оглушительным треском в звенящие от мороза ветки, вздымали к самому небу языки пламени, способного, казалось, поджарить и облака. Но этого все равно не хватало! Больше, больше огня!

Тьма подступала, давила со всех сторон, протягивала бесплотные щупальца… Она была живой! Во тьме слышалось тяжелое дыхание, хруст снега под ногами — ногами ли? Лапами?

Керф оглянулся. Мечник не был один за линией костров, ограждающих до поры, от ночи и ее обитателей. Рядом с ним стояли солдаты. Непривычно одетые в длинные суконные куртки — чуть ли не до земли! До истоптанной до полузеркальной гладкости, смеси земли, снега, золы, опавшей хвои и древесной коры. Куртки местами прожжены, местами порваны — и вовсе не из-за нерадивости хозяев! У нерадивости нет когтей, как у тигуара! Длинных, острых… Они и кольчугу рвут, куда там старому и вытертому сукну!

«Суконные» солдаты держали в руках оружие. Не менее странное! Приклад, как у арбалета. Но нет лука — вместо него длинная, чуть ли не в рост, труба.

Но, удивительное дело, Керф, который сейчас был сейчас не мечником, а неизвестно кем, отлично знал, как с этой штукой управляться. Откуда⁈ Как⁈

Раздумывать времени не осталось. Порыв ветра, словно рухнувший сверху, пригасил костры, прибил пламя… И к людям, редкой цепочкой, стоявшим на невысоком холме, ринулись из темноты звери, иссиня-черные как вороний хвост! Похожие на гиен, но куда выше, стройнее, да и пропорциональнее. И куда страшнее!

— Бей! — раздалась команда. Язык неизвестен, но снова понятен.

Керф вжал приклад в плечо, выстрелил, в последний миг, зажмурившись, чтобы искрами из задней части трубы не выжгло глаза. Хлопнуло. Все вокруг окуталось дымом.

И мечник проснулся.

Подскочил, чуть не протаранив макушкой потолок. Еле удержался в гамаке, что заплясал необъезженным конем под задницей. Сел, свесив длинные ноги.

— Вот что ж за блядство-то, такое…

У тоскливой ругани причины, разумеется, имелись. Этот сон странный приходил в который раз. И в который раз мечник просыпался в момент выстрела. Хотелось знать, что было до, что случилось после, и что, вообще, там, во сне, происходит⁈ Впрочем, что происходит, это относительно понятно — занесло ребят куда-то на Пустоши. Только не местные, где первый враг — жара и отсутствие воды, а на свои, северные, где такие вот, длинноногие северные гиены, так и норовят откусить голову. Или жопу. За что ухватят, в общем, то и отхватят.

Отдельно смущала хитрая огненная труба. Колдовство или высокое искусство?..

Надрывно закашляла в своем закутке Судьба. Тут же завозился, зашептал Флер, успокаивая больную зверушку. Не для южных тварей местная погода, совсем не для южных!

С другой стороны, не оставлять же ее было на берегу?.. Тут человеком будучи, хрен себе место найдешь, а уж животине-то, сложность втройне! Опять таки, полноправный и весьма полезный участник компании. Платы не требует, жрет все подряд, пиво не хлещет!

Керф посидел, раздумывая, не попробовать ли завалиться снова — все равно ведь делать нечего, не пить же — так и бормотуха кончится! До берега еще дней пять-шесть, а то и дольше!

Но ложиться мечник не стал. Это молодому хорошо — лег, и только храп от стен отлетает. А когда начнет к тебе присматриваться пятый десяток, и начнет старость кружить вокруг, на подгибающихся лапах со стертыми когтями… Вот и тогда и перестанешь засыпать когда надо и когда хочется, и будешь спать, когда получится.

Безухий коснулся ладонью борта. Удивительное дело! Всего пол-ладони дерева ограждают от непостижимой массы воды! Убери его, и все — в миг море зальет, затопит… В ладонь толкнуло. Раз, другой, третий, потом несколько толчков сразу — этакое конское стадо, пробежавшее по уровню волн.

Керф наклонил голову, прислушался к происходящему за бортом, пытаясь сообразить, что же это такое? Ни одна из известных ему морских напастей, ничего подобного совершить бы не смогла. Разве что стая гигантских селедок решила мстить грумантцам за поругание чести их неведомой товарки.

Или?..

Вопль Рыжего пронесся по «Лосю» словно вихрь, разбудив всех обитателей корабля, вплоть до крохотного, розового еще крысенка, родившегося на траверзе Мюр-Лондрона. Крысенок завозился, поудобнее пристраиваясь к материнскому пузику.

А мечник, выдернув из-под гамака меч, помчался по крутому трапу, перепрыгивая через три ступеньки за раз. За ним бежала, шла и ковыляла