свидетельств и доказательств, что процессы сепаратизма в союзных республиках поддерживались западными спецслужбами. Советниками, инструкциями, долларами. Пропагандой здесь и там. Шла тонкая игра на национальных чувствах, разжигание низменных инстинктов, фальсификация прошлого. Местная элита охотно шла этому навстречу в предвкушении дележки большого вкусного «пирога». Государственной собственности. Вы и ваши друзья разве не прикладывали к этому руку?

— Я — нет. За других не отвечаю. Мой бизнес начинался с закупки и продажи компьютеров.

— Ну, допустим. Но уж ваши демократические младшие научные сотрудники и комсомольские инструктора — точно. Например, Ходорковский, с которым вы вместе работали в Бауманском райкоме комсомола. Как-

то уж очень быстро они присосались к нефтяным и газовым скважинам. Вернее, дали присосаться.

— Ну, это вопрос спорный. Просто они оказались умелыми кризисными и креативными менеджерами в трудное для страны время.

— Себе-то, Анатолий Львович, не лгите. Их назначили олигархами. Надо было как можно скорее создать класс собственников, преданный власти. Нынешнее сословие богачей появилось «из ниоткуда». Все их капиталы не были заработаны и не достались им по наследству. Они были «назначены» «назначенцами». А по сути, отобраны у народа и присвоены неправедным путем, и в этом ни для кого нет никакого секрета.

Житников не стал возражать. Видно, сам чувствовал правоту Грачева, поскольку хорошо знал всю эту дьявольскую кухню.

— А к завершению перестройки, — продолжил контрразведчик, — идеологическая обработка продажными СМИ и зарубежными спецслужбами советских граждан достигла своего апогея. И большинство людей искренно поверили в добрые и заботливые отношения к нашей стране со стороны западных стран, особенно США. Ведь повседневно, из каждого утюга утверждалось, что у СССР больше нет врагов, вокруг одни лишь друзья. А западные демократы готовы помочь нам построить счастливую богатую жизнь. По своему образцу и подобию. И одновременно подвергались критике все стороны советской действительности. Помните эту оголтелую пропаганду?

— Помню, — хмуро согласился Житников. — «Сто сортов сыра и колбасы, а главное — туалетная бумага! Вот бы и у нас так».

— Да, туалетная бумага для демократов — это как свет в окошке… В это же время параллельно на самом высоком чиновничьем уровне был запущен механизм перекачки денег из государственного кармана в частный. Издавались негласные распоряжения для вывода золотых запасов за границу. Уж мы-то об этом хорошо знаем…

По секретному указу Госбанка СССР была налажена торговля валютными запасами страны. Несмотря на заоблачную инфляцию, иностранная валюта продавалась «своим» структурам по фиксированному курсу. Доллар, к примеру, стоил 62 копейки, как вы помните. Когда Союз распался, на остатках Госбанка вдруг, как грибы, выросли частные банки: «Столичный», «Менатеп», «Империал», «Инкомбанк» и многие другие. Все они потом благополучно лопнули, но сделали свое дело: кого надо сказочно обогатили.

— Забыли еще сказать про финансовые пирамиды, — усмехнулся Житников. — Издержки демократии…

— Издержки? Хороши издержки. Миллионы людей разорились. И так-то ничего не было, но еще последнее из закромов выгребли. Сколько потом последовало самоубийств? Никто не считал.

— Не надо было ловиться на пустышку. Это менталитет русского народа — желание жить на печи и ничего не делать, как в сказке про Емелю-дурака.

— Ну, это вы своим дружкам-банкирам расскажите. Которые захватили не только финансовые средства, но бесплатно огромную собственность — здания, имущество, дома отдыха. А также самое главное — вклады клиентов, советских граждан, от обязательств перед которыми новоявленные толстосумы тотчас же отказались. «Это не мы, это Госбанк». Афера, достойная акул с Уоллстрит. Та же история и с профсоюзами. У них собственность была по всему Союзу, и какая! Санатории, детские лагеря. И где это все сейчас, у кого?

«Рука рынка» залезла в карман государства и приватизировала крупные и средние заводы, предприятия, недра, средства массовой информации, все, до чего могла дотянуться. Ввела и узаконила частную собственность, вырастила в колбах и пробирках «своих» олигархов, из числа, в основном, комсомольской и партийной номенклатуры, прибрала к себе и силовые структуры, создала целую армию охранников, вооруженные ЧОПы, чтобы спокойно спать, не опасаясь народных возмущений и голодных бунтов. Так произошло изменение общественного строя. А вернее, контрреволюция, спустя 74 года после Октября семнадцатого.

Житников вяло возразил:

— Да ведь всякая смена общественной формации, как ни крути, всегда связана с потрясениями и переделом собственности. Мировая история этому хорошо учит. Разве у нас могло быть как-то иначе?

Грачев ответил не сразу.

— Может, и могло. А может, вообще не надо было ничего ломать? Идти эволюционным путем. Взгляните на Китай. На его стремительный экономический рост при сохранении политической системы.

— Да, но там была площадь Тяньаньмэнь и две тысячи студентов, задавленных танками. Большая кровь.

— Крови и здесь хватало. И еще неизвестно, когда она прекратится. Гражданская война в Чечне все еще продолжается. Вся перестройка и контрреволюция привели, в итоге, к раздербаниванию государственного имущества и природных недр. И все, весь смысл в этом. То есть почти все, кто обладал хоть какой-то властью, использовал ее для личного обогащения. Или своих близких. При таком раскладе, как говорят преферансисты, и прикуп не нужен. Или, как высказался когда-то испанский диктатор Франко: «Своим — все, остальным — закон».

Гавриил Попов, ставший первым мэром Москвы, в журнале «Огонек» ясно и четко определил задачи перестройки в экономической и политической сфере: «Главное… это дележ государственной собственности между новыми владельцами. В проблеме этого дележа — суть перестройки, ее корень… Суть перестройки в политике — полная ликвидация Советов… Другими словами — десоветизация». Вы читали так называемую конституцию Сахарова?

— Вообще-то я политикой мало интересовался, что тогда, что сейчас.

— А напрасно. В ней четко прописано: «Формируются на месте СССР три, четыре, а то и пять десятков независимых государств… А потом уж эти республики решают: нужен ли новый Союз республик». Сахаров, всю жизнь корпевший «под колпаком» над водородной бомбой, был выброшен в воображаемый им мир и оказался под таким же «колпаком» иностранной прессы и окружавших диссидентов во главе с Боннэр, которая была больше его собакой-поводырем, чем супругой.

Но что он мог знать о купле-продаже даже картошки, из какого своего жизненного опыта? Однако он был взят как знамя радикальной антисоветской интеллигенции. А из всей совокупности его деклараций и заявлений видно, что желанное для него Мировое правительство — это правительство коллективного Запада, а еще лучше, просто США. «Я верю в западного человека, в его ум, устремленный к великим целям, его благие намерения и его решительность». Наивный Мафусаил. А ведь когда-то в 50-е годы он предлагал Хрущеву уничтожить США одним только взрывом водородной бомбы у его побережья. И невиданная волна смоет Америку на дно океана.

Житников