— Дорогой, я должна остаться и помочь с реставрацией монастыря, — глядя на супруга, пребывающего в крайней степени недовольства, сообщила Анна Михайловна.

— Разве некому этим заниматься в целой стране? — спросил принц. — Твой долг — следовать за мужем, Анна. Я возвращаюсь, и ты поедешь со мной! Как получать подарки, так ты моя жена, а как исполнять супружеский долг, великая княжна другой страны?!

Соколова ничем не выдала, насколько открывшаяся сторона супруга была для нее неприятна. Он, конечно, хорош собой и богат, но сам виноват в своих проблемах, а пытается срывать злость на жене? Княжич Романов так никогда бы не поступил.

Эта простая мысль придала сил, и великая княжна чуть расправила плечи. И хотя хотелось ответить резко и хлестко, ставя принца на место, заговорила она со спокойным лицом:

— У меня есть обязанности, Герберт, — произнесла Анна Михайловна. — Я сказала, что я должна остаться, и я остаюсь. Хочешь и дальше враждовать с Русским царством — пожалуйста, но я в этом участвовать не собираюсь. Ты, может быть, и принц, но я — великая княжна из клана Рюриковичей, рода куда более древнего, чем твой. И вытирать об себя ноги не позволю никому. Ты думаешь, у тебя проблемы из-за того, что ты решил играть против Романова? Тронь меня, и ты узнаешь, что такое настоящие проблемы. Прощай, Герберт, встретимся, когда ты возьмешь себя в руки и поймешь, какую ошибку совершил.

И больше не говоря ни слова, она резко развернулась на каблуках. Цокот сапожек по плитам пола, казалось, вбивал гвозди в виски его высочества Германского рейха. Герберт рванул ворот рубахи, резко начавший стискивать горло. Пуговицы зазвенели по помещению.

Однако супруга была права, а он вновь ее не послушал. Вбитая с детства убежденность, что его высочество не может ошибаться, вновь испортила ему жизнь. Но и брать себя в руки Герберт уже научился.

— Ваше высочество? — ответили на том конце провода, когда принц поднял трубку.

— Моя супруга остается в Русском царстве. Обеспечьте ей доступ к моим счетам, она не должна испытывать нужды. Это ясно?

— Так точно, ваше высочество.

Бросив трубку на рычаг, принц вздохнул. Может быть, он и был вспыльчив, но в скупости обвинять принца Германского рейха никто не посмеет. Проведут немного времени порознь, затем снова встретятся. Обычное дело для такого скоропостижного брака.

* * *

Красноярск. Княжич Романов Дмитрий Алексеевич.

Открыв глаза за минуту до будильника, я отменил сигнал и откинул одеяло в сторону с помощью дара. Мягкая перина так и манила остаться и, плотно закрыв глаза, вернуться в страну сладких снов. Но разум возобладал над сиюминутным искушением, и я рывком встал на ноги.

В гостиной моих покоев уже звучали знакомые шаги — Виталя проснулся даже раньше меня. Сквозь щель под дверью до меня донеслись ароматы крепкого кофе, и я, накинув на плечи халат, пошел на этот чудесный жизнеутверждающий запах.

— Доброе утро, князь, — поклонился мне Слуга, глядя на мое заспанное лицо с улыбкой. — Твой утренний кофе готов, костюм для завтрака составлен, герб Красноярска добавлен к родовому гербу Романовых. Сегодня закончат подготовку всей одежды, уже завтра весь гардероб будет готов. Я также навел справки, в течение недели нам могут нанести твой герб на все машины и доспехи.

Я принял у него из рук чашку кофе и сделал первый глоток. Живительная влага тут же пробежалась обжигающей волной по внутренностям, взбодрив и придав сил.

Виталя тем временем продемонстрировал мне одежду с обновленным гербом. Никаких нареканий, разумеется, у меня не возникло — Слуга прекрасно справлялся со своими задачами.

— Ты вообще спал? — спросил я, кивком указывая ему на кресло.

Но садиться тот не стал, хотя было заметно, насколько Виталя вымотался. Все-таки он не одаренный, к тому же уже не так молод, и бессонные ночи для него так легко не проходят.

— За рулем сегодня будет Петр, — ответил он негромко. — Я как раз через пятнадцать минут сменяюсь. Решил дождаться, пока ты проснешься, чтобы доложить о проделанной работе.

— Ни к чему высиживать, я вполне и сам могу одеться, — махнул рукой я. — Иди отдыхай. Ты мне нужен выспавшийся и внимательный. А как проснешься, узнай, где у них здесь можно достойно перекусить. Мне нужно будет сводить Викторию на свидание. И свяжись с моими ювелирами — мне пригодится их представитель здесь. А то моя невеста осталась без подарка в честь обретения Енисейска, а это непорядок.

— Как прикажешь, князь, — ответил Виталя, кивая в ответ. — Передать, чтобы Григорий будил Викторию Львовну?

Я покачал головой. Завтрак только через два часа, у моей невесты еще было время поспать. К тому же не князья должны спешить к подданным, а подданные к князьям. И пускай Морозова еще не моя жена, но уже сейчас нужно закладывать будущие взаимоотношения с местными благородными людьми.

— Не надо, в случае необходимости бояре подождут свою будущую княгиню, — озвучил я свои мысли.

Виталя кивнул и направился к выходу. Уже в дверях он столкнулся с Петром.

Строго говоря, Петр не был Слугой, но совмещать обязанности был обучен. В свое время в бойцы переквалифицировался из помощника управляющего казанским особняком. Карьера у Петра Степановича сложилась столь удачно неспроста — Степан Витольдович, секретарь князя Романова, приходился ему родным отцом.

— Доброе утро, Дмитрий Алексеевич, — с поклоном поприветствовал меня Петр. — Мне передали, что боярышня уже проснулась и будет готова присоединиться к вам на завтраке через полчаса.

Я улыбнулся. Выходит, и Виктория хотела пораньше приступить к своим непосредственным обязанностям. Впрочем, это правильно — работы у нас будет много, и лучше начать разбираться в делах раньше, чтобы успеть больше.

Как бы там ни было, нас на Урале ждали наномашины.

— Хорошо, передай пока Григорию, что я планирую спускаться в семь утра.

— Будет исполнено, Дмитрий Алексеевич, — вновь поклонился Петр.

А я прошел в ванную. Нужно привести себя в порядок перед встречей с собственной невестой.

И у Островерхова поинтересоваться, где здесь подходящий полигон. Получив Красноярское княжество, я увеличил силу своего дара. И его нужно обкатать, чтобы правильно распределять и рассчитывать собственную мощь.

Все-таки семья Романовых серьезно приросла подданными, а это значит, что все члены рода стали значительно сильнее. И это — моя заслуга, могу собой гордиться.

С этой мыслью я и вышел