- Шайла Бергссен, - вдруг сказал Орв, медленно поворачиваясь к матери. – Ведь ее так звали? Вашу сестру? Шайла…- вновь повторил ее имя северянин, пристально смотря на застывшую перед ним женщину. – Красивое имя, не наше. Южное.

- И что? – еще более растерянно переспросила та.

- Всего лишь то, что я знаю историю Шайлы Бергссен, - пожал плечами северянин. – Реальную историю, а не ту ересь, что Вы наплели мне только что, чтобы очернить в моих глазах семью Вестар и оправдать себя желанием праведной мести. Папочка рассказал, - он понимающе усмехнулся, заметив как побледнела его мать при упоминании мужа. – Шайла никогда не была Вашей сестрой, матушка. Так, дальняя родственница, седьмая вода на киселе, бедная сиротка, в возрасте трех лет взятая на попечение из милости и ради небольшой льготы за удочерение, выделяемой государством, - тут молодой Хранитель сделал паузу, метнув в сторону Сольвейг пытливый взгляд, заставивший ту виновато отвести глаза. – Ваш отец не прогадал, Шайла принесла Вашей семье гораздо больше, чем он мог когда-то предполагать. Хотя справедливости ради стоит отметить, что жилось девочке у вас неплохо: была одета, умыта, накормлена и обласкана, жаль что недолго. К пятнадцати годам милая девочка, успешно миновав пору угловатого подростка, превратилась в юную девушку поразительной красоты. Бархат черных как смоль волос, ниспадающих до тонкой талии, манящие сиреневые глаза, результат редкой генетической мутации вследствие давнего смешения оркской и человеческой крови, кремовая кожа и словно выточенные искусным скульптором черты нежного лица…

- Откуда ты знаешь как она выглядела? – голос леди сорвался на последнем слове, она судорожно вздохнула безуспешно пытаясь взять себя в руки.

- Видел ее фотографию в архиве деда, - пояснил Орвар, вспомнив солидной толщины папку с досье на каждую женщину, хоть раз побывавшую в постели Свенельда. – От него мне досталась впечатляющая коллекция. Ему нравилось собирать изображения своих любовниц.

- Мерзавец, - не сдержавшись прошипела леди Вестар, бросив в сторону сына взгляд полный искренней ненависти. По лихорадочному блеску ее золотистых глаз было видно, что рассказ Орва что-то задел в душе женщины, наконец-то обнажив истинные чувства.

- Возможно, - не стал спорить с матерью молодой человек, оставшись равнодушным к ее вспышке. – Но я знаю человека гораздо хуже моего деда. Не догадываетесь, кто это, леди? – вперившись в Сольвейг испытующим взором спросил он чуть усмехаясь.

Мать угрюмо молчала, не собираясь отвечать.

- Безмолвствуете, - хмыкнул Орв, наблюдая за застывшей каменой статуей женщиной. - Стыдно признавать себя дочерью человека, ради личной выгоды сначала продавшего свою приемную, а затем и родную дочерей? – он вернул ей ее же реплику. – Ведь мой дед не похищал Вашу сестру, ее ему продал за весьма солидную сумму сам Матс Бергссен, Ваш родной отец, потомок некогда великого рода, горький пьяница, проигравшийся в пух и прах азартный игрок, находившийся на грани полного банкротства и преследуемый озверевшими кредиторами и ныне покойный. Насколько мне известно, по вашему приказу, не так ли? – по губам парня скользнула тонкая ухмылка. – Вы начали свой путь убийцы именно с него. Как я знаю из донесений моих людей, чтобы расплатиться с кредиторами Ваш отец не пожалел пятнадцатилетнюю невинную девчонку, отдав в руки прожженному негодяю и тем самым толкнув ее на кривую дорожку, с которой она свернуть уже не смогла. А спустя пять лет господин Бергссен точно также поступил и со своей родной дочерью. Но так как Вы были ему родней, а также беря в расчет Вашу безупречную генокарту и родословную, с Вами Бергссен обошелся куда милостивей, в этот раз продав Вас уже сыну все того же негодяя, надеясь, что Ингвар убережет свою наложницу от поползновений Свенельда, - тут Орв замолк, вытащил из внутреннего кармана пиджака небольшую черно-белую бумажную фотографию и, подойдя к матери, положил ее перед ней на широкий подоконник все также занавешенного окна. – И мой отец его не разочаровал, сделав Вас своей леди, хотя мог бы выбросить Вас на улицу после моего рождения. Но он совершил ошибку, полюбив Вас.

На фото, сделанном немногим больше десяти лет назад, была запечатлена вся их семья: Ингвар с женой и сыновьями, радостно улыбающимися в объектив старого антикварного фотоаппарата, выкупленного им у заезжих гоблинов, неизвестно какими судьбами занесенных на негостеприимный к ним Тарн. Последний миг счастливой жизни супружеской четы Вестаров, остановленный во времени и пространстве и потому оставшийся в истории. Через две недели после создания этого снимка Ингвар Вестар попал в автоаварию, не справившись с управлением кара и получив серьезные повреждения организма. Потребовалось несколько сложных операций, чтобы снова поставить его на ноги, но желание выжить любой ценой, немалые деньги и самые искусные целители сделали свое дело, вернув лорда с того света и подарив ему еще один шанс на жизнь. Правда, стараниями своей коварной леди вернулся он уже другим. Эльфийский имплантат, сложное и дорогое заклятье наподобие целительских закладок, воздействующих на мозг пациента и удерживающих его от некоторых пагубно влияющих на него действий, почти уничтожил волю Ингвара, за десять лет превратив неглупого и жесткого человека в недалекое тупоумное существо, помешанное на развлечениях и давно забывшего о гораздо более важных вещах.

- В отличие от Вашей сестры, матушка, Вам повезло намного больше, - чуть помолчав и не заметив со стороны Сольвейг никакой реакции, продолжил Орв, с грустью взирая на старое фото. – Вместо унизительного места наложницы Вы заняли гораздо более высокое положение. Вы стали женой богатого аристократа, получили статус леди Клана, вошли в элиту Островов и Империи. У Вас был муж, относившийся к Вам с искренним уважением и симпатией, у Вас родились двое сыновей, также искренне Вас любившие и считавшие Вас центром своей Вселенной, у Вас могла быть нормальная любящая семья, сумей Вы вовремя остановиться со своей местью и справиться с неутолимой жаждой власти, - молодой человек поднял на недвижимую и спокойную как скованная зимним льдом горная река Сольвейг мрачный взгляд, в глубине которого плескалась тщательно скрываемая боль по невозвратному. – Я не виню Вас в смерти своего деда. Я его не знал, а по тому, что сейчас о нем знаю, могу понять причины Вашей к нему ненависти. Свенельд принял смерть также как и она, передозировка наркотиками в самом грязном притоне столицы