Ярость так и кипела в её красивых миндалевидных глазах, а жар тела ощущался с расстояния вытянутой руки. Кицунэ закипала в прямом смысле. Сама не знаю, почему я не устроила ей небольшое кровоизлияние в мозг или не вызвала диарею проклятьем. Мне ведь это ничего не стоило.

Быть может, решила играть по правилам, чтобы дать девице прочувствовать всю несправедливость бытия, а может, не захотела унижать перед высшим обществом. Как бы там ни было, магию решила не использовать — даже во благо.

Убивать не стану, она сама себя до полусмерти измотает, а я на правах победителя проявлю великодушие, сохранив жизнь. Хотя бы ради Касуми, которая смотрела на меня глазами побитой собаки и шептала одними губами: — Прошу, не убивай.

Дзинь-дзинь — дзинь! Дзинь-дзинь — дзинь! Шаг вперёд — левой ступнёй, шаг назад — правой. Отражение удара, поворот, принять исходную позицию, ещё раз: уход с линии атаки, поворот, и так по замкнутому кругу.

За спиной раздались хлопки.

Хлоп-хлоп — хлоп! Хлоп-хлоп — хлоп! Хлоп-хлоп — хлоп!

Обернувшись, пропустила выпад и чуть не лишилась уха. Бритвенно-острое лезвие катаны оставило отметину на мочке. Вот что значит отсутствие опыта реальных схваток.

Хлоп-хлоп — хлоп! Хлоп-хлоп — хлоп! Хлоп-хлоп — хлоп!

Безобразов не унимался. Решил подмостить мне? С придурка станется: один раз полез поперёк слова самодержицы, оказав медвежью услугу. Теперь вот решил проверить, остро ли я реагирую на внешние раздражители?

Хлоп-хлоп — хлоп! Хлоп-хлоп — хлоп! Хлоп-хлоп — хлоп!

Лопухина подхватила инициативу княжича, за ней Яра, Лё Гран и близняшки. Весь зал, как по команде, оживился, последовав дурному примеру:

Хлоп-хлоп — хлоп! Хлоп-хлоп — хлоп! Хлоп-хлоп — хлоп!

Неуловимое узнавание мелькнуло в сознании. Обратила внимание на движения кицунэ, а затем на свои — они смахивали на танцевальные па. Если бы я хоть немного увлекалась бальными танцами, то давным-давно заметила бы закономерность.

Твою-то мать! Это же либертанго Астора Пьяццоллы! Триста человек, отбивая ритм, распалили огонь в груди, а когда в игру вступил пианист, явь расцвела сочными, небывалыми красками.

Доселе скучное топтание на месте вылилось в танец жизни и смерти, любви и ненависти.

Хлопки в ладоши, звон клинков, волшебная скрипка, фортепьяно, фагот и, наконец, аккордеон. Лицо кицунэ лучилось счастьем — до такой степени её увлёк поединок.

Каждый раз, сочетая элементы по-новому, мы создавали совершенно неповторимый сюжет танца. При этом инициатором выступала Кимико, а я, чутко улавливая направление и пульс ритма, ясно давала понять партнёрше, как поединок будет протекать в следующий момент. Девица, в свою очередь, хватала на лету мои намерения.

Стараясь не ранить принцессу, часто подставлялась сама, напрочь позабыв об осторожности. Скорость боя перешла на совершенно иной, запредельный для человеческих возможностей уровень.

Десятки порезов нещадно саднили, а кровь тяжёлыми каплями срывалась на вощёный паркет бального зала. Отдавшись на милость боевому либертанго, не обращала на боль никакого внимания. Когда пришло время перейти в закрытую променадную позицию, резким, едва уловимым движением вышибла катану из рук принцессы. В тот же миг наши тела сблизились, и я ощутила пламя, бушующее под кожей японки.

Кицунэ горела огнём, температура явно превышала сорок градусов, руки девушки обвили мою шею, глаза закатились, а из груди вырвался стон. Успела подхватить Кимико прежде, чем та отключилась. Хватило секунды, чтобы понять: дело пахнет керосином.

Необратимый распад ауры, фактически выжженный источник и множественные повреждения мышечных волокон — лишь малая часть того, что открылось истинному взору.

Потеря сознания пришлась на финальный аккорд. Зал грохнул овациями. Вышло красиво, спору нет. Но боюсь, что на бис повторить не выйдет: девчонка умирала у меня на руках, в эту самую минуту.

Угробила-таки принцессу! Чтобы поспеть за безудержным темпом, ей пришлось использовать все внутренние резервы, а когда она остановилась… загнанной кобылой упала замертво. С разрушением ауры по капле вытекала сама жизнь. Такое не лечится. Центральный меридиан растаял прямо на глазах, эфирное тело пошло рябью и распалось на отдельные фрагменты. Отказали почки, затем — печень, затрепетало сердце. Ещё минута, и Кимико богу душу отдаст!

Выхватив три чёрных зелья здоровья, один за одним влила в рот бездыханной кицунэ. Донеслись крики, какая-то особо впечатлительная девица, увидев, как чёрная струйка крови сорвалась с уголка губ принцессы, грохнулась в обморок.

Со всех сторон в нашу сторону рванули телохранители, на ходу доставая пистолеты, лязгнули затворы. Если они доберутся до меня, Чернобурке конец: пока будут разбираться, что к чему, кицунэ отойдёт в мир иной, а этого я допустить не могла.

Время остановилось — активировав иноходца, покрепче обняла Кимико и нырнула в зазеркалье. Нуль-переход, стою посреди лаборатории Марии в подземелье поместья. Слава Моране, принцесса не потерялась по дороге. Прыгала наудачу, свезло в кои-то веки, она жива покамест, но ненадолго, от ауры остались жалкие клочки.

Лошадиная доза чёрного зелья дала небольшую фору, но смерть дышала в спину. Вариантов было два: принести Кимико в жертву Моране, а затем оживить в Нави, или попытаться сотворить чудо.

Первый вариант Мара отвергла лично, сославшись на то, что иноземная краса не нашего роду-племени, не славянского то бишь, — мол, ничем помочь не могу. Или не хочу. Выслушивать отмазки, уговаривать и препираться было некогда. Осталось только задействовать план Б. Такой себе план — сырой, непродуманный, шансы на успех фактически нулевые, но делать нечего. Писулька от императора ничего не значит: джентльмен слово дал, джентльмен слово забрал. В любом случае огребать придётся мне. Попасть в опалу государыни накануне войны… нет уж, увольте!

Скорп, готовь гравицапу! Погружай Кимико в