– И очень жаль, – решительно заявила тетушка. – Но теперь тебя всегда будут звать Анной. Запомни это! Просто Анной, потому, что Маргарита – это я. А в семье не может быть двух Маргарит одновременно. Всегда только Анна и Маргарита. Твоя мать…

– Мою маму звали Еленой, – вспомнила Анна. – И она не говорила, что у нее есть… была сестра.

Она рассчитывала, что тетя Маргарита сейчас расскажет что-то о родной сестре ее матери, но та лишь кивнула головой:

– Да. Елена была одна. С рождения она считала себя уникальной. Ее собственная мать, Анна, была моей сестрой-близнецом. В нашем роду вот уже девять поколений рождаются только девочки. И только двойняшки. И всех их называли Анной и Маргаритой.

– Почему? – против воли заинтересовалась девочка.

– Это традиция. Никто уже не помнит, откуда она взялась. Ей вот уже несколько столетий. Мы с сестрой Анной были девятыми близнецами подряд. Нашу маму звали Маргаритой, а воспитывала нас тетушка Анна.

– Как это?

– Очень просто. Наша мама тоже умерла, когда мы были совсем маленькими. Меньше, чем ты сейчас. А тетушка Анна была бездетна и взяла нас, сирот. Она и рассказала, что да как.

– И так было всегда? – удивилась девочка.

– Почти. Почти всегда были только две сестры. Одна рожала близнецов, а другая оставалась бездетной и помогала их воспитывать. В прежние времена женщины часто могли умереть раньше срока – например, при родах. Редко, очень редко, кроме близняшек на свет появлялся кто-то еще. За все девять поколений такое случалось лишь трижды – родились две девочки и мальчик.

– И где они теперь?

– Умерли, – равнодушно пожала плечами тетя Маргарита. – И уже очень давно, насколько я помню семейные хроники.

– А моя мама? – Девочка подумала, что, наверное, у ее мамы были две старшие сестры.

– Елена была не единственным ребенком в семье, если ты об этом. Анна дважды пыталась стать матерью, но выжила только Елена. Моя сестра носилась с нею, как курица с яйцом и ужасно ее разбаловала. Твоя мать была уверена, что она – особенная, что ее ждет необыкновенная судьба, раз она родилась одна и не получила родового имени. Ей не хотелось жить так, как жили мы с ее матерью. В восемнадцать лет она убежала из дома.

– Как? – ахнула Анна. – Убежала? Совсем?

В гимназии, где она училась, иногда рассказывали истории о непослушных маленьких детях, которые, обидевшись на взрослых, по какой-то причине убегали из дома. Этих детей обычно подстерегали разные опасности и неприятности. Еще она читала книжку про мальчика, который решил убежать в жаркие страны, чтобы стать знаменитым охотником и путешественником, но его поймали на реке и вернули домой родителям. Но неужели ее собственная мама поступила так же?

– Совсем, – кивнула тетя Маргарита. – Оставила записку, чтобы ее не вздумали искать, что она уже взрослая и хочет сама выбирать свой путь. Но мы все равно ее нашли. Мы всегда всех находим, – добавила она каким-то странным тоном, отчего девочку передернуло.

Неожиданно Анна вспомнила о нем, появления которого все время ждала ее мать. Оказывается, это не «он», а «она». Ее бабушка?

– А где моя бабушка? – поинтересовалась она.

– Умерла, – поджала губы тетушка. – Поступок твоей матери разбил ее сердце. Постарайся не разбивать сердца мне. Ведь ты – последняя. Кроме тебя и меня, в нашем роду никого не осталось в живых!

Она сказала это таким тоном, что у Анны сразу пропало желание продолжать расспросы.

Дом был большой – в три этажа, с высоким чердаком, который вполне мог сойти за еще один этаж, там имелся даже маленький балкончик, просторным флигелем на первом этаже, башенками и массивным крыльцом. Небольшие окна с резными наличниками напоминали глаза – много глаз на насупленном лице. Дом был старинным – ему, наверное, было не меньше трехсот лет. И было видно, что парадное крыльцо его когда-то перестраивалось.

Служебных построек позади него было мало – два сарая, амбар для зерна и припасов, старая конюшня, маленькие грядки стиснутого ими огородика, каретный сарай, пустой и заброшенный, колодец, обложенный камнями, и чуть в отдалении, за кустами, виднелись крыши двух маленьких домиков непонятного назначения, судя по всему, давно уже нежилых. Но это Анна обнаружила потом – сейчас же она, подойдя к калитке, остановилась, озираясь по сторонам. Мимо нее прошел извозчик, тащивший ее вещи. Поставил чемодан и коробку на крыльцо, получил от тети Маргариты на чай и уехал, а девочка все стояла и смотрела по сторонам.

Перед домом раскинулся старый неухоженный сад. Не занятая им часть двора заросла сорной травой, но было видно, что когда-то тут была лужайка для игр и летнего отдыха. Широкая утоптанная дорожка вела от калитки к крыльцу, и от нее по саду вились тропинки. Возле дома стояло наполовину сухое дерево, кривое и уродливое. На первый взгляд дом казался заброшенным.

– Вот. – Тетя Маргарита открыла калитку и пропустила девочку внутрь. – Это теперь твой дом. Его оставил мне мой покойный муж. Дом очень старый, но еще крепкий и простоит не один десяток лет.

Анна, прижимая медведя и сумку с книгами к животу, пошла по дорожке. Двор был большой, крупнее, чем у соседей справа, но казался меньше из-за того, что его частично потеснил запущенный сад. Слева за забором раскинулись густые заросли ивняка, за которыми начинался спуск к неширокой речке.

То самое уродливое дерево возле крыльца привлекло ее внимание. Оно нависло над дорожкой, протягивая к гостье корявые ветви. Девочка невольно попятилась – ей вдруг померещилось, что дерево задвигалось само, нагибаясь, как живое.

– Не бойся, – прозвучал за спиной повелительный окрик тетушки. – Ты здесь главная! Шагай с поднятой головой и не смотри по сторонам. А ты – стой, где стоишь, и не смей ее пугать!

Анна удивилась – как можно приказывать дереву? – но оно, к ее удивлению, тотчас распрямилось и вроде как даже попятилось. Остановившись, девочка всмотрелась в основание ствола. Нет, точно! Раньше корни торчали из земли, а теперь погрузились в траву.

– Ой…

– Заметила? Хорошо. Не обращай внимания.

– Это волшебство? – догадалась девочка.

– Да.

– М-р-р…

Анна вздрогнула – на крыльце, обвив хвостом лапки, сидела пушистая двухцветная кошка – в черной шерсти тут и там виднелись рыжие волоски, а левая половина морды была ярко-рыжей, словно ее макнули в краску.

– Ой! Это ваша? – Девочка потянулась погладить кошку, и та ткнулась ей макушкой в ладонь, мурлыча и напрашиваясь на ласку.

– Нет. – Тетя Маргарита первая стала подниматься по ступеням. – Соседская. Она редко сюда приходит.

– Почему?

– Ее дома хорошо кормят.

– Ка-ар!

Анна подняла голову. На кривом дереве сидела ворона и, склонив голову набок, рассматривала ее так пристально и разумно, как могут эти птицы. Казалось, она вот-вот заговорит человеческим голосом. Кошка никак на ворону не среагировала. Зато когда на забор опустилась сорока, встопорщилась и зашипела. В траве что-то зашуршало – не то змея, не то крыса.