Опять жарит не по детски. Город нагрелся, каменные здания легко отдают жар на улицы.

— Вы⁉

Передо мной остановилась статная блондинка с пухлыми губами и голубыми глазами. Я увидел темные корни волос — похоже все-таки крашенная. Легкое белое платье с пояском, туфельки. Ой, ямочки на щеках и улыбка такая — вот прям лучшего друга встретила. Приглядевшись, я понял, что уже вышла из студенческого возраста — вокруг глаз были морщинки. Лет тридцать.

— Да, это я, ваш тайный воздыхатель. Вы получили букет красных роз от меня на прошлой неделе?

— Я получила больше! Намного больше

Больная что ли? Мимо нас проехала поливальная машина, которая разбрызгивала вверх воду. Мокрая взвесь принесла легкое облегчение от жары.

— Я получила жизнь собственного ребенка!

Точно больная. Я нацепил солнцезащитные очки. Сделал один шаг к Волге. Потом второй.

— Постойте!

Женщина схватила меня за руку, крепко сжала ладонь.

— Вы меня не узнаете?

Что-то знакомое было в чертах лица. Или в фигуре?

Вдруг блондинка кинулась обниматься. Ее крупная грудь впечаталась в меня, я погрузился в облако ароматных духов.

— Да что происходит то⁈

— Вы два месяца назад спасли моего сына! — женщина отстранилась, вытерла слезы в углу глаз — Миша упал на пути метро, сломал ногу. Только вы отважились прыгнуть вниз

Вот это номер!

— Я вас разыскивала по всей Москве! Достала фамилию из милицейского протокола, сделала запросы через знакомых. Даже одного родственника из Комитета подключила. И ничего! Такая распространенная фамилия…

— Так тот пионер…

— Это мой сын. Я вам бесконечно благодарна!

Моя рука опять оказалась в захвате.

— Ах, да. Я Мария Тихомирова. Работаю в МИДе переводчицей.

Правильно говорят, что Москва — это большая деревня.

— Все это замечательно, но мне пора.

Не хватало еще новых доносов про моральный облик Орлова.

— Исключено! — твердо, по слогам, произнесла Тихомирова — Я вас так долго искала и теперь не отпущу!

Глава 5

Идти с Машей в ресторан, да еще в обед — было совсем не с руки. Это не Питер, это Москва — тут еще быстрее настучат. Через час будет знать Алидин, через два — Яна. Что еще хуже всего ЦК вместе взятого.

Поэтому я повел Тихомирову туда, где стукачей не ожидалось. Как и очередей. Ну кто в обед ходит в кафе-мороженое? Молодежь в школах, да в институтах. Обычные люди на работе.

— Тебя не будут искать в МИДе? — поинтересовался я, провожая переводчицу к столику возле окна. Не сказать, что кафе пустое. Почти все столики заняты.

Я взял классический «Космос» с шоколадом. Маша — «Планету». Тоже целиком шоколадную и с подливкой. У Тихомировой из вазочки торчали какие-то рога из печенек.

— Я на дополнительном обучении сейчас, считай свободный график.

Мороженки мне явно не хватит — желудок заурчал, требуя что-то посерьезнее. Ничего, в столовой СпецНии наверстаю. Я там теперь собирался стать постоянным гостем. Пора было решать проблемку Полякова.

—… ты меня совсем не слушаешь? — Маша постучала ложечкой по вазочке

Тихомирова согласилась перейти на «ты». После бурных обнимашек — сближение шло стахановскими темпами. Судя по блестящим глазкам, игрой с прядью волос Машенька была не прочь познакомится и ближе. Нет, может не постель, но точно ресторан вечерком. Отблагодарить спасителя.

— Слушаю, слушаю. Значит, сын у бабушки в деревне, лечит ногу.

— Да, гипс через неделю снимают.

Маша щебетела, рассказывая про себя — в разводе, своя квартира, в МИДе ценят, часто отпускают в загранки, правда в социалистические страны. Трижды была в Болгарии, дважды в Чехословакии, помогала товарищам на переговорах с буржуями.

— Так ты переводчица с английского

— Да, Мориса Тереза закончила, опыт почти десять лет!

— Мне бы преподаватель пригодился — сориентировался я — Подтянуть инглиш.

— Ой, я могу! У меня и учебники есть и аудио-курсы

Я смотрел на изящные коленки Тихомировой, которые едва прикрывало платьице и размышлял. Кобеляж в Питере мне сошел с рук. Пока. Натуру не поменяешь. Сколько не раскаивайся перед Яной — это просто вопрос времени, кому я задеру юбку следующей. Замужней Калиновской? Вообще случайной девке? И все это кончится глобальным залетом — с разборками в парткоме, в семье, а может даже и в семьях… Нужно упорядочить процесс, сделать его безопасным, контролируемым. И я не про предохранение. Это само собой. Нужна легенда-прикрытие. Занятия английским — подходят.

На изменах в основном залетают из-за невнимательности. Опытные — дарят любовнице и жене одинаковые духи, перед возвращением домой тщательно проверяют себя у зеркала. Нет ли засосов, помады, волос… Никогда нельзя водить любовницу домой — тут у Тихомировой есть большой плюс. Своя собственная квартира. Что еще? Внимательные соседи. Да, эти могут стукнуть. В тот же МИД. Небось дом у Маши ведомственный. Это минус.

—… что ты так меня внимательно рассматриваешь? — блондинка покраснела, нервно поправила воротник платья

— По два рубля за академический час будет достаточно?

— Наверное… А для чего тебе нужен английский. И какой сейчас уровень?

Я объяснял про заграничную командировку, договорился прийти на тестовое занятие. Маша записала мне на бумажке свой адрес, домашний телефон. Я дал служебный, городской. Но предупредил, что работа секретная, могу надолго пропадать и не отвечать. Судя по взглядам, которые на меня бросала Тихомирова — это ее завело.

* * *

Всю следующую неделю, попивая йодную настойку, я окучивал СпецНИИ. Можно сказать прописался там. Сразу после занятий в ПГУ, ехал на Каширку. Там обедал. Шел в тир, отстреливал разные виды насадок на Скорпионы. Общался со слесарями, потом пил кофе с Равилем. Короче всячески старался стать своим, чтобы никто мне не удивлялся.

Вечером ехал в ГРУ, слушал лекции Полякова. Даже конспектировал в специальную прошитую секретную тетрадь «перед прочтением съесть».

И так раз за разом. Ситуация с отрядом подвисла — американцы требовали срочно выдать им курильский самолет с военными, наши требовали извинений, ответа на предложения МИДа по Земле не было. Также я не форсировал ситуацию с Тихомировой. Пусть созреет. Если женщина видит, что ты в ней сильно заинтересован — начинает вилять хвостом, испытывать мужчину. «Я не такая, я жду трамвая» — давай, утрой усилия. Мне передавали в дивизии, что звонила какая-то Мария, но я как раз в это время был в СпецНИИ, проверял режим охраны. На входе и выходе проверяли пропуска, записывали всех в специальный журнал. Просили открыть сумки. А вот багажники машин — не трогали. Все, что мне потребовалось — это попросить Равиля о пропуске для въезда на территорию и дождаться, пока долбоеб по фамилии Паршин свалит на обед из лабы, не заперев дверь.

Слава Аллаху, что до эпохи вездесущих видеокамер — еще лет тридцать. Я просканировал пустой коридор, проник в лабораторию. Нацепил перчатки, респиратор. Сразу начал перебирать свинцовые контейнеры. Искал вариант с небольшой пластинкой. И нашел! А Федя говорил, что тут нет урана. Правда на приклеенной бумажке был указано «об». Обедненный? Никто же сюда обогащенный не привезет… Радиация была указан в радах, а не в рентгенах. 300 единиц. Черт его знает, что это значит. Много, мало?

Увы, особого выбора не было. Я взял, то, что мне подходило по размеру, засунул контейнер в сумку. Снял защиту, глубоко вздохнув, спокойно вышел из лаборатории. Пусто!

Сумку сразу закинул в багажник, после чего пошел обедать. Как ни в чем не бывало, сел за стол к Феде. Паршин был фанатом нарождающегося тяжелого рока — слушал группы The Kinks, Cream… Какой-то родственники привозил ему пластинки из-за бугра.

— Битлы — это прошлый век — рассуждал лаборант, размахивая вилкой — Хотя и у них есть «тяжелая» песня. Helter Skelter. Но мир идет в сторону стилей, где главную роль играют бас-гитары и ударные инструменты.

Я кивал, поддакивал, а после того, как доел суп со вторым, быстро попрощался и свалил в ГРУ.

Тут же вообще был дебильный режим охраны. Входящих вообще не досматривали, выходящих — выборочно, облавами. Обычно запалить проверку на выходе можно было легко, просто постояв перед КПП, потрепавшись со знакомыми. Если на проходной — несколько человек охраны или патрульные, могут проверить сумку. Ну а если один-двое — смело тащи, что хочешь.

Я спокойно пронес контейнер на территорию, поднялся на этаж. Сегодня у Полякова был выходной — кабинет пустовал. Осталось только запереться, нацепить защиту. Вскрыть трубку