– Я знаю, кто был! – с достоинством ответил посадник, даже не поведя бровью на угрожающий жест литвина. – Чай, сам тогда оборону здесь держал и князя вашего хорошо запомнил, – и он, сняв шелом, обернулся и перекрестился на хорошо видимый с реки крест Холмской церкви.

– Не спорьте, – остановил надвигающуюся ссору литвинский князь. – Мы идём в Великий Новгород с миром, чтобы искать союза с Русью. Нам нужно позабыть былые обиды и жить дальше. И лучше, если мы будем союзниками, чем станем искать зла друг другу. Вот, погляди, – и он показал на оттиск на пергаменте древнего знака Новгорода в виде направленного вверх «трезуба». – Это пропуск, полученный для прохода по вашим землям от ваших послов. Этого тебе, надеюсь, достаточно?

Ратибор внимательно вгляделся в пергамент и с достоинством кивнул.

– Достаточно, князь. Однако суда ваши всё равно досмотреть надобно.

– Наум, останешься за меня тут и проверишь все ладьи. Лишнего тут не усердствуй, как-никак, к нам посольство идёт. – Кивнул боевитый посадник своему немолодому десятнику и опять повернулся к литвинам. – Вам с самой ближайшей свитой дозволен будет свободный проход в посад, на торжище да и в саму крепость. Я вас туда лично провожу. Всем же остальным людям, прибывшим с тобой, князь, прости, но придётся пока пребывать на пристани, ибо наша крепость есть порубежная твердыня, а по вам особых указаний для нас пока что не было.

– Хорошо, – согласился Миндовг и отдал распоряжение стоявшему рядом шляхтичу: – Марич, покажешь человеку посадника наши суда. Тут он при своём праве, так что вы не препятствуйте ему и видите себя чинно.

– Убрать оружие! – крикнул выступающий впереди свиты посадник. – Всем на стены, усилить караул на пристани!

* * *

После Холмской крепости, дня через три пути, возле впадающих в Ловать малых речек Гусинец и Вилень караван застигло ненастье. Налетевший резко ветер поднял большую волну и чуть было не свернул мачты. Паруса успели спустить и шли теперь вниз, только лишь влекомые течением. А потом всё небо заволокло сплошными тучами и на землю хлынул проливной дождь. Остановку сделали в небольшом сельце Рамушево, расположенном в устье речушки Вилень. Хорошего приюта оно дать путникам не смогло из-за крайней своей бедности, и на следующий день посольство продолжило путь дальше. Впереди в двух днях пути было уже огромное озеро Ильмень, а там, если не будет сильного волнения и шторма, покажется уже Волхов и сам Новгород.

* * *

Потоки воды обильными ручьями сбегали с городской возвышенности в реку. Пятый день уже не прекращался этот дождь, с избытком напитав землю влагой. Для самого литвинского князя был подан конь. Вся остальная его свита шла следом, хлюпая по грязи сапогами и поднимаясь от пристани в сторону Ярославова дворища.

– Здрав будь, князь Аушкайтов и Литвы Миндовг, сын славного князя Довгерда!

Новгородский князь Ярослав при боярской свите встречал прибывших на вершине лестницы терема. Был он одет в корзно, в мантию ярко-синего цвета, накинутую на красный кафтан и забранную золотыми застёжками-фибулами с яркими каменьями. Штаны его были заправлены в мягкие красные сафьяновые сапоги, а на голове была надета алая, вся в золоте и в самоцветах шапка, отороченная собольим мехом.

Всё во время важных приёмов было продумано до мелочей. Князь-воин Ярослав, представляющий сейчас высшую власть сильной и богатой Северной Руси, принимал у себя князя племён Аушкайтов и Литвы, только ещё собирающего под свою руку многочисленные местные племена.

– Поднимайся наверх ко мне, Миндовг, сын Довгерда! Нечего славному князю под дождём мокнуть. – Улыбнулся Ярослав и, немного подумав, сделал сам шаг навстречу.

Прибывший и уже изрядно промокший Миндовг, нахмурившись, огляделся вокруг. Затем он посмотрел вверх и, увидев, что на хозяина, вышедшего из-под навеса, также как и на него, сейчас льёт, как-то легко взбежал по лестнице и подошёл к русскому князю.

– Здрав будь, русский князь Ярослав Всеволодович, великий полководец и защитник своей земли! Я пришёл к тебе с вечным миром и с предложением о дружбе!

Оба князя пристально вгляделись в глаза друг друга, а потом как-то само собой спонтанно обнялись на верхней площадке.

– Ух, – явственно послышался вздох облегчения от всей многочисленной свиты, что с обеих сторон окружала место встречи властителей. Дело будет! Первый миг – он всегда самый важный при такой личной встрече, и он начался сегодня, как видно, со взаимной симпатии. Теперь же осталось только вести вдумчивые посольские разговоры и договариваться.

– Пойдём в терем, князь, нечего нам тут на улице мокриться, вон какое ненастье-то на дворе ноне стоит! – и Ярослав, развернувшись, первый шагнул вовнутрь дворца по расстеленным ковровым дорожкам.

В этот день по обоюдному согласию было решено «о важном» пока не говорить. Гостей радушному хозяину следовало хорошенько угостить да повеселить, за этим делом в самой непринуждённой обстановке можно было просто познакомиться, ну и подготовить почву для дальнейших серьёзных переговоров.

– Прости, Миндовг, на охоту не могу я тебя позвать, – обратился к литвинскому князю Всеволодович. – Вон ведь какая мокреть-то вокруг нынче. В такую-то погоду добрый хозяин и худую собаку даже из дому не выгонит. Да и зверь, небось, не дурак, весь сейчас по чащобам дремучим залёг. Будем под крышей лучше пировать.

– Хорошо, князь, – на довольно чистом русском ответил ему Миндовг. – Погода обязательно наладится, а для соседей главное – чтобы наладилась их дружба. Мы ещё успеем хорошо поохотиться, Ярослав. У нас на Немане зверя тоже много.

– Добро-о, – протянул Ярослав. – И у нас его немало, но твоё приглашение, Довгердович, я принимаю! Пошли, пока тут столы накрывают, я тебя по всему дворищу вокруг проведу, тут у нас везде переходы крытые. Мне вон недавно сарацины красивых скакунов из Аравии привезли, племенные жеребцы – просто сказка, а не кони! – и князь аж причмокнул в восхищении. И оба правителя в сопровождении самой малой свиты отправились, так сказать, «на экскурсию», осматривать «местные достопримечательности».

«Есть контакт! – подумал Сотник, пропуская процессию. – Впереди ещё будет пир, а наш-то князь, видать, ещё тот психолог, похоже, что мосты наводить он хорошо умеет. Вот и надеяться можно, что с литвинами всё сладится».

Мимо него как раз проходил Миндовг и, оглядывая стоявших у стен, он вдруг натолкнулся на взгляд Андрея. Всего пару мгновений длился этот зрительный контакт между ними, но Сотник отчётливо понял – его признали!

Сзади тихонько потянули за рукав, и Андрею шепнули в ухо:

– Иванович, мне на пару слов бы тебя нужно, это важно!

Рядышком стояли его ветераны Будай с Варуном.

– Что у вас тут приключилось? – встревоженно спросил друзей Сотник, когда они отошли от людного места подальше. – Пришибли, что ли, кого невзначай?

– Да нет! – успокоили его ветераны. – Командир, ты помнишь, я тебе про одного шляхтича рассказывал, которого в первом набеге под Казариным в полон взял, а потом с него всё про литвинское войско выпытал? Так вот, этот шляхтич, коего Маричем зовут, он тоже здесь, в этом же самом посольстве состоит, – докладывал Сотнику Будай. – Я ему серебра тогда ещё дал, все, что у меня было с собой, отсыпал, а чтобы подозрение у своих от него отвести, аккуратно так плечо ему просадил и пообещал, что мы его потом обязательно найдём.