дело тайной полиции, поскольку ты являешься её служащим и пользуешься покровительством графа Раймунда. Пока партия войны ещё сильна при дворе. Назначив на пост коннетабля де Полиньяка, я с одной стороны, сделал в её адрес некий реверанс, а с другой, внёс в её ряды раскол и ослабил её влияние на армию, поскольку там главные посты занимают наши сторонники. Однако сейчас, если я допущу ошибку, они могут воспользоваться этим. Мне приходится идти на уступки им, чтоб снова выиграть время. Потому де Полиньяк будет всеми силами доказывать, что он прав, в то время как кто-то должен вести настоящее расследование этого дела, но так, чтоб он не заметил этого. И Раймунд, и де Грамон будут находиться под его пристальнымнаблюдением. Привлечь человека со стороны я не могу, поскольку он не сведущ в том, что происходит при дворе. И я не вижу другого выхода, кроме как поручить это расследование тебе.

— Но что я могу сделать, оставаясь здесь? — воскликнул Марк.

— Я выпущу тебя, — ответил король и обернулся к двери. — Войдите, кавалер.

Дверь открылась, и в камеру вошёл ещё один человек в чёрном плаще. Он тоже снял капюшон, и Марк узнал Теодора.

— Кузен? — воскликнул он, и тот печально кивнул.

— Вы похожи и ростом, и сложением, — продолжил король. — Не видя лица, его любой примет за тебя, потому твой кузен займёт твоё место в темнице, а ты выйдешь отсюда со мной. Ему главное не поворачиваться к двери лицом, когда открыто окошко. В остальном он сойдёт в полумраке камеры за тебя. Я приказал Адемару, чтоб сюда никого не пускали, так что с этой стороны тайна твоего побега будет соблюдена. Остальное в твоих руках. Надеюсь, ты понимаешь, что там, на воле, тоже никто не должен знать о том, что ты сбежал. Если об этом узнают, тебе придётся взять всю ответственность на себя, но вместе с тобой будут отвечать за это твой кузен и рыцари прево, которые охраняют твою камеру. Постарайся не подвести их.

— То есть мне придётся действовать в одиночку и так, чтоб меня никто не узнал?

— Я понимаю, что ставлю тебя в сложное положение, но иначе нельзя. Ты можешь довериться, но только тем, в ком полностью уверен.

— Боги, — растеряно пробормотал Марк, — я даже не знаю, с чего начать.

— Я дам тебе подсказку, — произнёс король. — Того слугу, что обвинил тебя, зовут Пьер Паже. Он живёт в Кривом переулке рядом с Мельничными прудами. Дом вдовы Кремо возле трактира «Жёрнов».

— Да, кто-то приказал ему разыграть этот спектакль, — согласился Марк. — И если я заставлю его признаться…

— Будь осторожен. Я тоже не буду сидеть, сложа руки. Мне не нравится поведение де Полиньяка. Возможно, он просто дурак, но, кто знает, может, за всем этим стоит он. Я буду сдерживать его, насколько смогу, и поручу Раймунду отслеживать его связи. Запомни, я дал ему на расследование четыре коротких дня, и на второе светлое утро назначу суд. К этому времени ты должен будешь вернуться в камеру.

— Я понял, ваше величество, и не подведу вас.

— Я в этом уверен, Марк. Береги себя. Потеряв твоего деда, я не хочу потерять и тебя. Моё сердце будет разбито. А теперь обменяйтесь с Шарбо одеждой. Твой нарядный камзол слишком приметен, а на нём вся эта золотая вышивка будет смотреться уместно и отвлечёт посторонний взгляд от его лица.

Марк поднялся и начал расстегивать камзол, в то время как Теодор скинул плащ и принялся расшнуровывать чёрную суконную куртку военного образца. Обменявшись с кузеном одеждой, Марк застегнул на поясе его ремень с ножнами боевого кинжала и перекинул через плечо перевязь с мечом, после чего надел плащ. Осмотрев их, король удовлетворённо кивнул и, поднявшись, направился к выходу. Марк на прощание обнял Теодора и, взглянув ему в глаза, произнёс:

— Благодарю, кузен. Я постараюсь не навлечь беду на твою голову.

— Моя голова стоит не так дорого, как ваша, мой граф, — ответил Теодор. — Теперь я служу вам и только вам. Позаботьтесь о себе, чтоб потом позаботиться о Лианкуре.

— Ты знаешь, как ободрить меня… — проворчал Марк и, хлопнув его по плечу, вышел вслед за королём, надевая на голову капюшон.

В конце коридора их ждал барон Адемар. Остановив Марка, он сунул ему новенький деревянный жетон с гербом, ещё поблескивающий свежим лаком.

— Ты не сможешь пользоваться жетоном тайной полиции, дружище, — проговорил он. — Я беру тебя под своё покровительство. Этот жетон откроет тебе все двери в этой части замка. В городе пользуйся с осторожностью, но если будет необходимость, не стесняйся. В любом случае я постараюсь тебя прикрыть.

Марк с благодарностью кивнул ему и поспешил за королём.

Он вышел из замка через ворота Чёрной башни, и стоявшие в карауле стражники даже не взглянули на тёмную фигуру в плаще с капюшоном, промелькнувшую мимо них. Они давно привыкли, что через дальние ворота королевского дворца часто входят такие загадочные посетители, прячущие лица под капюшонами и масками, и предъявляющие на входе пропуска или деревянные жетоны с гербами. На выходе же они вовсе не обращали на них внимания, справедливо полагая, что если кто-то выходит, то, значит, до этого вошёл, и у него есть на это право.

И всё же Марк не рискнул идти прямо через огромную Королевскую площадь, где одинокий путник мог быть замечен куда более бдительной городской стражей, которая могла заинтересоваться, кто ходит под окнами дворца в столь поздний и тёмный час. Вдоль замка он дошёл до крепостной стены и в густом сумраке у её подножия направился к южной окраине города.

Стоявшие на этом краю Королевской площади дома были старыми и обшарпанными, но в некоторых ещё жили потомки некогда славных, а теперь угасающих родов Сен-Марко. Эти когда-то нарядные фасады, в ночном сумраке выглядевшие вполне пристойно, создавали некоторую видимость благополучия этой части города, но за ними уже простирались весьма мрачные и опасные кварталы, населённые беднотой.

Марк собирался пройти через трущобы и где-то в их глубине свернуть на север, чтоб пересечь город, выйти на дальнюю окраину и отыскать там улицу, называемую Мельничными прудами, и расположенный рядом Кривой переулок.

Свернув в первый же проход между домами, он углубился в лабиринт тёмных улиц, на всякий случай, откинув с плеча плащ, чтоб каждый, у кого возникнет желание преградить ему дорогу, мог увидеть его тяжёлый меч в простых ножнах. Обычно это производило впечатление на местных жителей и, завидев вдалеке обладателя боевого оружия, они предпочитали убраться с