Женя набрала полную грудь воздуха и выпалила:

– Помогите мне в этом разобраться. Пожалуйста!

Паштет уставился на нее удивленно.

– Помочь? Слушай, подруга, мне и своих проблем хватает.

Кто-то из парней сказал что-то насмешливо-скабрезное, Женя не разобрала что, и молодые люди дружно заржали.

В душе у нее вскипело негодование. Сидят и смеются. А Игоря сейчас пытают! Или морят голодом! Или… Да мало ли что!

«Будь у меня побольше смелости, я бы сказала им все, что о них думаю! – в сердцах подумала Женя. – И почему я такая трусиха?»

Она собралась с духом и выпалила:

– Но ведь это вы! Вы передавали ему деньги!

Смех оборвался. Лица парней вытянулись, в их похолодевших взглядах появилось что-то колючее.

– Какие еще деньги? – угрюмо отозвался Паштет, стараясь говорить безразличным голосом. – О чем ты?

– Они были завернуты в синюю бумагу, – напомнила Женя.

– Ты меня с кем-то спутала, – холодно сказал Паштет. – И вообще, вали отсюда!

Женя не шелохнулась. Она продолжала стоять и смотреть на него. Внезапно она поняла, что, сообщив про деньги, приобрела над парнем какую-то странную власть.

Один из собутыльников, тот самый – рыжий и востроносый – зыркнул на Паштета острым взглядом, облизнул губы и сухо осведомился:

– О каких это деньгах она говорит, Паштет?

Верзила пожал плечами:

– Понятия не имею. Несет какой-то бред.

– Она сказала, что пачка была в синей бумаге, – сказал второй парень. – В нашем «общаке» бабки тоже обернуты синей бумагой.

По сгустившейся атмосфере Женя поняла, что сейчас случится что-то страшное и ей при этом присутствовать вовсе не обязательно.

Женя повернулась и зашагала к выходу.

– Эй! – окликнул ее кто-то из парней. – А ну погоди!

Она прибавила шагу.

– Стой, тебе говорят!

Женя перешла на бег. Добежав до двери, она выскочила на улицу и опрометью бросилась через дорогу, прямо к магазину «Промтовары».

Забежав в магазин, она обернулась, чтобы проверить, нет ли погони. Погони не было. И все-таки Женя решила переждать минут пять, прежде чем пойти домой. Так, на всякий случай. Она стала неторопливо прогуливаться по магазину, поглядывая на ценники, развешанные под холодильниками, телевизорами и микроволновыми печами.

Внезапно Женя остановилась и уставилась на экран бормочущего телевизора, вся обратившись в зрение и слух.

«…Жуткое происшествие буквально потрясло Москву. Известный иллюзионист Рудольф Северинский устроил на Воробьевых горах настоящее шоу. Но никто не думал, что представление это закончится страшной трагедией…»

Рядом с ней забубнил какой-то мужчина, консультируясь у продавца по поводу новой модели холодильника, и теперь Женя слышала репортаж лишь урывками.

«…Руки и ноги фокусника были скованы цепями… Когда капсула опустилась в воды Москвы-реки…»

Кадры телерепортажа с лихвой возмещали недостающие фразы. Было видно, как Северинский, приветливо улыбнувшись оператору, забрался в железный ящик. Руки и ноги у него были скованы цепями, на которых поблескивали замки.

Едва иллюзионист оказался в ящике, как ассистент тут же захлопнул за ним крышку. Лязгнули железные задвижки. Еще двое ассистентов, действуя слаженно и быстро, перевязали ящик цепями.

Над площадкой завис вертолет, какой-то человек, высунувшись из него, скинул вниз канат с железным крючком на конце.

Ассистент, борясь с воздушной волной, буквально сдувающей его с места, прицепил ящик к железному крюку и махнул летчику рукой.

Вертолет взмыл в воздух, оторвал от земли ящик и понес его к серебристой поверхности реки. А закадровый голос продолжал взволнованно бормотать:

«…Должен был выбраться из сундука, как он проделывал это в Нью-Йорке и Париже. Но что-то пошло не так… Когда ящик извлекли из воды, оказалось…»

Вертолет вырвал из воды железный ящик и понес его обратно к площадке. Затем кадры сменились. Двое спасателей ломами сбили с ящика замки и откинули тяжелую крышку.

«…Зрелище, представшее глазам спасателей, не могло не потрясти… в той же позе… Цепи и замки на запястьях и щиколотках… более ужасной смерти… Гибель фокусника потрясла не только зрителей, но и видавших виды…»

Женя отвернулась от экрана, и ее едва не стошнило.

– Какой кошмар, – пробормотала она дрожащим голосом. – Какой кошмар…

А в голове вспыхнуло: «Как же я теперь найду Игоря?!»

* * *

Небольшой, скупо обставленный кабинет. Стол, стулья, шкаф, жалюзи – все только самое необходимое, никакой роскоши. В кабинете два человека в серых костюмах. Их худощавые щеки гладко выбриты, волосы аккуратно подстрижены. Лица у мужчин такие же безликие, как их костюмы.

– Как прошла операция? – спрашивает один мужчина у другого металлическим голосом.

– Успешно, – отвечает другой. – Иллюзионист доставил Игоря Соболева из Среднесибирска в Москву.

Первый мужчина удовлетворенно кивает и закуривает сигарету.

– Что будем делать с фокусником? – спрашивает он, помахав рукой перед лицом, чтобы отогнать облачко дыма.

– Будем действовать по намеченному плану, – отвечает второй, поглядывая на собеседника холодными серыми глазами.

– Публичная смерть может вызвать много вопросов, – замечает тот.

– Наоборот. Смерть произойдет в прямом эфире. Никаких вопросов, никаких подвохов. Стопроцентный несчастный случай.

Первый мужчина хмурит брови, на секунду задумывается и одобрительно кивает.

– Пожалуй, вы правы. Но времени у нас в обрез. Все должно произойти сегодня.

Второй мужчина тоже кивает, поворачивается и выходит из кабинета…

Женя чуть тряхнула головой, выходя из задумчивости. Вот так примерно все и было. А пару часов спустя фокусник Северинский погиб, не сумев выбраться из железного ящика, опущенного на дно Москвы-реки.

«А может, у меня слишком богатая фантазия?» – подумала Женя.

На душе у нее стало еще тоскливее. Она села в кровати. Затем повернула голову и уставилась на свое отражение в зеркале. Из зазеркалья на нее глянуло опухшее, бледное лицо со встрепанными волосами и близоруко прищуренными глазами.

– Во что же ты впуталась, дуреха? – тихо спросила себя Женя.

Глянув на часы, она поспешно встала с кровати и поплелась в ванную приводить себя в порядок. Нужно было успеть сварить кофе и поджарить блинчики к пробуждению тети Шуры и Викуши.

Минуту или две Женя стояла в нерешительности перед дверью, обитой черным потертым дерматином, и таращилась на медную цифру «13», кривовато прибитую к двери.