В доме, примыкающем к саду, Барух разработал основы своей философии. Он снимал две небольшие комнаты на первом этаже у семьи хирурга и ужинал каждый вечер со своими домовладельцами. В течение нескольких месяцев у Спинозы жил Иоанн Казеариус, молодой человек, которого тот обучал основам философии Декарта. Когда Симон де Врис признался в письме, что завидует этому молодому человеку, Спиноза ответил: «Вам нечего завидовать Казеариусу: никто не тяготит меня в такой мере, и никого мне не приходится так остерегаться, как его» [31][3]. Барух опасался, что этот ученик в силу своей молодости неправильно воспримет его идеи и окажется у истоков слухов, которые, в свою очередь, повлекут неприятности с властями. Еще не успев закончить труд о Декарте, он взялся за создание «Трактата об усовершенствовании разума», где уже были намечены основные черты его философской системы, которую он разовьет в «Этике»: добро и зло относительны, как совершенство и несовершенство. «Все вытекает из необходимости божественной природы и совершается по вечным законам и правилам природы» [32] [4]; высочайшее благо – это «знание единства, которым дух связан со своей природой» [33] [5]. И философ снова признаётся: «Итак, вот цель, к которой я стремлюсь, – приобрести такую природу и стараться, чтобы многие вместе со мной приобрели ее; то есть к моему счастью принадлежит и старание о том, чтобы многие понимали то же, что и я, чтобы их ум (intellectus) и желание (cupiditas) совершенно сходились с моим умом и желанием» [34] [6].

Барух ведет скромную жизнь, не доводя при этом умеренность до аскезы. Он пьет пиво, курит трубку и не отказывается от вкусной еды. Потребности философа ограничены главным: сохранять хорошее здоровье и спокойно работать в тихом месте. Он представляет собой идеал мудрого эпикурейца: удовлетворяет свои потребности без излишеств, предпочитает качество напитков и еды их количеству, встречается только с близкими друзьями и обменивается с ними философскими идеями в красивом саду. Колерус и Бейль, несмотря на неприятие идей Спинозы, не смогли устоять перед тем, чтобы похвалить его умеренный и добродетельный образ жизни, подчеркивая достоинства характера философа. Бейль пишет, что все, кто был знаком со Спинозой, «считают, что это был человек обходительный, приветливый, честный, услужливый и очень порядочный» [35]. А вот какой портрет философа нам рисует Колерус:

«Он был среднего роста, черты лица имел правильные, смуглую кожу, волосы вьющиеся и черные, длинные брови того же цвета, так что по лицу в нем можно было легко признать потомка португальских евреев. О платье своем он заботился весьма мало и одевался не лучше простого мещанина. <…> Насколько правильна была его жизнь, настолько же кротки и спокойны были его беседы; он умел поистине удивительно господствовать над своими страстями. Никто не видал его ни сильно опечаленным, ни особенно веселым. Он умел владеть собой в минуты досады и неприятностей, встречавшихся на его жизненном пути, и не допускал никаких внешних проявлений своих душевных настроений. <…> Вообще он был очень прост и приветлив в обращении; часто разговаривал со своей хозяйкой, особенно когда она была нездорова после родов, и со всеми жившими в доме, если с ними случалось какое-либо горе или болезнь» [36] [7].

Биографы Спинозы поражены его бескорыстием. Состоятельный друг философа, Симон де Врис, много раз предлагал ему платить ежегодную ренту, чтобы Спиноза полностью посвятил себя написанию книг. Барух отвечал отказом. Умирая, де Врис завещал философу очень щедрую выплату, а тот, в свою очередь, большую часть вернул наследникам своего друга, оставив себе очень скромную сумму. Пока Спиноза жил у ван ден Эндена, он выучился далеко не безобидному для здоровья ремеслу: стал полировщиком стекол для очков, микроскопов и телескопов. Знаменитый астроном Кристиан Гюйгенс, живший в Гааге, так хвалил его оптические стекла, что при жизни Спиноза, без сомнения, был известен в Европе не только своими идеями, но и качеством своей работы. Как подчеркивает Пьер Франсуа Моро, блестящий современный специалист по Спинозе, подобное ремесло – «это не просто способ заработать на жизнь, это работа на стыке теоретической и прикладной оптики, для того времени это была передовая технология, такая же, как информатика в наши дни» [8]. Меня глубоко трогает мысль о том, что этот человек посвящал свои дни, в конечном счете, оттачиванию и шлифовке: стекол – для остроты зрения и мыслей – для остроты ума. «Ведь очами для души, которыми она видит и наблюдает вещи, служат самые доказательства» [37][9], – очень кстати написал Спиноза-просветитель.

Глава 4

Новый подход к толкованию Священного писания

Проведя несколько лет в спокойном и тихом Рейнсбурге, Барух решил перебраться поближе к Гааге и переехал в Ворбург, красивый городок в трех километрах от столицы Соединенных Провинций. Возможно, молодой человек заинтересовался политикой и захотел обрести влияние в этой сфере. Республика на самом деле была очень хрупка. С 1653 года ею управлял великий пенсионарий Ян де Витт, просвещенный либерал, который координировал экономическую и внешнюю политику всех семи провинций. Однако на власть претендовала Оранская династия, представители которой хотели при поддержке кальвинистов установить монархию по образцу британской системы. Они, как и кальвинисты, выступали за сильное централизованное государство, проводящее завоевательную политику по примеру католической Франции Людовика XIV, в то время как республиканцы хотели иметь децентрализованное, пацифистское и либеральное государство, объединяющее самостоятельные провинции. Республика была тем более непрочна, что не снискала сильной народной поддержки. В связи с этим Спиноза не перестает задаваться вопросом о причинах, по которым народ предпочитает сильную, даже тираническую власть, а не либеральную и терпимую.

В Ворбурге Спиноза отвлекся от «Этики» и принялся за свой главный труд – «Богословско-политический трактат». Спиноза работал над ним около пяти лет: с 1665-го по 1670 годы. Цели его создания философ перечисляет в письме Ольденбургу, датированном 1665 годом. Он желает победить предрассудки теологов, которые держат народ в неведении и противостоят свободе мышления, защититься от частых обвинений в атеизме, которые он отвергал, и защитить свободу веры, мышления и выражения, которые были под угрозой даже в либеральной республике Соединенных