Тем временем толстяк, вцепившись в пуговицу Ричарда, прокричал:

— Сейчас парни пойдут в лес. Нам надо разделиться и обшарить все от Уотсон-Крик до фермы Диггори…

Ковбой, стряхнув руку толстяка, поднял к глазам листовку. Соки подумала, что сейчас он сомнет бумажку, отшвырнет в сторону и пойдет вызволять машину, однако Ричард снова ее удивил. Он спросил:

— Где живет мальчишка?

Толстяк заморгал, выдохнул:

— Кленовая улица, дом четыре. Но там все еще вчера обыскали.

— Когда он пропал?

— Утром. Вчера утром. Окно в его спальне было открыто. Мать к завтраку позвала — а парня и след простыл.

Ковбой скривился так, словно ему вместо сахара предложили к кофе живую пиявку.

— Двадцать четыре часа? Или больше тридцати с тех пор, как он ушел? Так вы никого не найдете.

Толстяк, мотнув головой и взбрыкнув, как жеребец на скачках, ринулся к следующему скоплению людей.

— Разве мы не хотели ехать? — тихо спросила Соки.

Шериф, оторвавшись наконец от мегафона, развернул голоэкран с комма и водил пальцем по карте, очерчивая поисковые квадраты. Мужчины столпились вокруг него. Ричард, полуприкрыв глаза, повторил:

— Так они ничего не найдут.

Взгляд под веками у него был чисто волчий.

* * *

Соки в упор не понимала, зачем они, бросив машину у мотеля, бредут по этой улочке. Кленов на ней не было. Ни канадских, ни вообще никаких, зато в изобилии имелись вишневые деревья, выглядывающие из-за живых изгородей. Почему бы не назвать улицу Вишневой? Или, на худой конец, Шиповниковой?

Еще она не понимала, с какой стати Ричарду, убийце рыжих сук, крутому беглецу и опасному типу, понадобился мальчишка. На их конце Кливленд-стрит в южном районе Бостона дети пропадали нечасто, а вот в застройках — чуть ли не каждый день. Правда, находились тоже частенько, обычно обожравшиеся наркоты, или укравшие из машины тиви и навигатор, или просто смотавшиеся на региональный фестиваль хип-хопа — мертвые, но все равно живые. Сама Соки пропадала раз сто и девяносто девять раз находилась, вот только сейчас не нашлась. Правда, она уже не ребенок. И Кливленд-стрит в Южном Бостоне совсем не похожа на тихую, заросшую вишнями улочку с живыми изгородями из шиповника и выкрашенными белой известью заборами. Из-за заборов виднелись подъездные дорожки, лужайки с гномами и фонариками, с аккуратными ступенями, ведущими к застекленным дверям домов. У каждой калитки непременно торчал почтовый ящик, иногда тоже в форме домика, или замка с башенкой, или латунного сундучка — странная местная мода.

— Зачем мы туда идем? — в десятый раз переспросила Соки.

— Заткнись, — предложил ковбой.

— Я есть хочу.

— Потерпишь.

— Я писать хочу!

Ричард резко остановился и, сграбастав ее за капюшон, толкнул в очередной куст шиповника.

— Ой! Тут же колючки.

— Писай.

— Кретин.

Соки, кипя от ярости и потирая царапину на щеке, выбралась из куста и обнаружила, что они стоят перед калиткой с зеленой цифрой «4». Здешний почтовый ящик выглядел просто как почтовый ящик. Это почему-то обрадовало девушку.

Ковбой отворил калитку и шагнул на усыпанную гранитной крошкой дорожку.

— Эй, ты вторгаешься на частную территорию!

Словно в ответ на ее окрик, дверь дома распахнулась, и на пороге показалась бледная высоконькая девочка лет десяти, с соломенного цвета волосами, заплетенными в косички, в синем джинсовом комбинезоне. Она была очень похожа на мальчика с фотографии.

— Вы нашли Томми? — вскрикнула девчонка.

«Ну, мы попали», — мрачно подумала Соки.

* * *

Соки сидела в гостиной на диване, уплетая сэндвичи с сыром и ветчиной, и уже без особого удивления слушала вранье своего странного спутника. Если верить теперешним словам ковбоя, звали его Оливером Мэттьюсом, и он был федеральным маршалом. Соки, понятно, не верила, а вот миссис Уиллис и ее дочь Сара мгновенно поверили в федерального маршала как во спасение, ниспосланное свыше. Даже малышка Джудит, ползавшая по полу, кажется, поверила, потому что восторженно таращила на обманщика голубые глазенки.

У новоявленного маршала нашлось даже удостоверение. Кто бы сомневался. Оказывается, он проезжал через Дэнвилл, направляясь по делам в Чикаго. В этой новой версии его жизни Соки была племянницей, которую родители поручили доставить в колледж к началу семестра. Почему бы и нет? Отличные сэндвичи (миссис Уиллис собирала мужчинам, но все не влезло в сумку), чистая ванная, уютный плюшевый диван. Если не вспоминать о пропавшем мальчике, все просто супер. Не вспоминать, к сожалению, не удавалось.

Миссис Уиллис с опухшим от слез и недосыпа лицом твердила:

— Нет, сэр. Нет, он никогда не убегал из дома. Нет, у него не было никаких новых знакомых. Нет, я не думаю, что кто-то мог желать нам с Рональдом зла.

Ричард-Оливер уже успел осмотреть спальню Томми — на подоконнике никаких следов, защелка не взломана, из окна открывается вид на такую же небольшую улочку. В пяти ярдах справа — соседский дом, слева — детская горка. Прямо под окном площадка, засыпанная гравием, и пара цветочных клумб. Здесь было просто некуда и незачем пропадать.

По словам хозяйки дома выходило, что помощник шерифа еще вчера явился с полицейским псом, но тот повел себя странно — сначала взял след и бодро добежал до забора, а потом вдруг завертелся на месте, зарычал, прижавшись брюхом к земле, и напрочь отказался идти дальше.

— Нет, соседи ничего не видели, — всхлипнула миссис Уиллис, и малышка на полу, поглядев на мать, вдруг уселась на попу и заревела во всю глотку.

Сара, старшая, подхватила ее на руки.

Ричард хмурился.

— Так, говорите, ничего подозрительного? Его поведение в последние дни никак не изменилось?

Миссис Уиллис замотала головой. Сара, посадив сестренку на диван, потянула мать за рукав.

— А та собака, ма?

Женщина отмахнулась, но Ричард быстро оглянулся на девочку.

— Какая собака?

Сара, ковырнув носком тапочки ковер, застенчиво сказала:

— Два дня назад Томми взял из холодильника замороженные котлеты. И отбивную. Он собаку кормил.

— А ты видела эту собаку?

— Сара, оставь эти глупости, — сердито вмешалась миссис Уиллис, однако Ричард настойчиво повторил:

— Собака. Ты ее видела?

— Нет. Да. Не знаю.

Девочка захлопала глазами. Казалось, еще секунда — и она тоже разревется. Соки взяла ее ладошку липкими от майонеза пальцами и ободряюще пожала.

— Я видела позавчера, — выпалила Сара. — Томми сидел на подоконнике и смотрел в окно. Я зашла взять фруктовые кольца, он их всегда из буфета забирал и уносил в комнату. На улице за домом светил фонарь, и я увидела собаку. Что-то вроде собаки. Большое, грязное. Я даже испугалась. Томми соскочил с подоконника и закричал, чтобы я убиралась. Но он же не мог сам съесть те котлеты, да? Значит, собака была.