Дерек не верил своим ушам. Она назвала его этим ласковым словом! Безмерное счастье переполнило его. Он хотел что-то сказать, но в палату стремительным шагом вошел доктор Робертс. За ним семенила медсестра, на лице ее застыло мстительное выражение. Дерек поднял вверх руки, показывая, что сдается. Выражение лица медсестры слегка смягчилось, а врач укоризненно покачал головой.

– Ну и ну! Никаких посетителей до завтрашнего утра. Теперь вы уже не принадлежите себе. На вас лежит ответственность за того крикуна, которого утром принесут кормить. А чем, позвольте вас спросить, вы будете его ублажать, если не поспите?

Улыбающаяся Бет и хотела бы возразить, но глаза ее сами собой закрылись. Она так и уснула с улыбкой на бледных губах. Волосы разметались вокруг головы, напоминая лепестки диковинного цветка. Дерек вдруг пожалел о ее решении стать брюнеткой. Неужели она в самом деле пожертвует такой красотой ради его душевного комфорта? Он благоговейно прикоснулся губами ко лбу жены и вышел из палаты.

Дома Дерек первым делом позвонил дяде. Ему требовалось поделиться с кем-то своей радостью. Дядя был подходящим для этого человеком. Именно сегодня Дерек почувствовал, что в его отношениях с Бет появилась новая обнадеживающая нотка. Вне себя от счастья, он был готов расцеловать весь мир.

Дядя Майкл пожелал здоровья и счастья матери и новорожденному. Он также выразил надежду, что племянник с семьей посетит его, как только малыш подрастет настолько, что сможет перенести путешествие. Дерек не возражал, но и не обещал ничего определенного.

К моменту выписки Бет из больницы установилась теплая погода. Молодая мать вдохнула утренний майский воздух, напоенный ароматами цветения, и порадовалась, что Ник родился в самом конце весны. За лето он подрастет, окрепнет, и ему легче будет переносить осенние туманы и холода.

Дерек отвез жену и сына домой и жестом фокусника распахнул дверь. Бет вошла в гостиную и изумленно ахнула: повсюду стояли вазы с цветами, среди них преобладали любимые ею тюльпаны. Бет прошла в свою спальню и увидела, что кроватка ребенка застелена вышитым бельем и покрыта красивым одеялом. А рядом, на столике, горой высилось детское приданое и игрушки. Ее тронула забота Дерека, она с благодарностью обернулась к мужу… Но тут малыш заголосил, требуя еды.

Положив орущий сверток на кровать, Бет быстро подготовилась к кормлению. Ник торопливо зачмокал, как только поймал губами тугой сосок матери. От чрезмерного усердия изо рта у него скоро полилось молоко.

Бет засмеялась и попросила мужа принести ей чистое полотенце или носовой платок. Дерек поспешил выполнить просьбу. Возвратившись, он застыл на мгновение, не в силах отвести глаз от пышной белой груди Бет. Она протянула руку, он отдал ей платок и собирался выйти. Но жена удержала его и усадила рядом.

И это тоже было новым в их отношениях. Дерек с умилением смотрел на Ника, который ухватился за материнскую грудь крохотной ручонкой, и при этом ловил себя на мысли, что отдал бы все на свете, только бы оказаться сейчас на его месте.

Тяжкий вздох выдал Дерека с головой. Бет лукаво посмотрела на мужа. Ее глаза смеялись и в то же время подавали Дереку смутную надежду на осуществление этой мечты.

Он вглядывался в сапфировые глаза и с каждой секундой все больше убеждался, что понял жену правильно: Бет решила сделать шаг к их сближению. У Дерека от волнения задрожали руки. Пусть пока она испытывает к нему лишь благодарность. Он сделает все, чтобы это чувство переродилось во что-то более пылкое.

Ник насытился. Его глазки прикрылись веками, и через минуту он сонно засопел. Тогда Бет положила малыша в кроватку, повернулась к Дереку и ласково обняла его за шею. Он замер, не решаясь дотронуться до нее, боясь даже пошевелиться, чтобы волшебное мгновение не кончилось.

Бет потерлась носом о его щеку и прошептала:

– Я приду к тебе сама, как только разрешит врач. Обещаю. Ты подождешь?

– Любовь моя, я буду ждать, сколько ты скажешь. А сейчас что я могу для тебя сделать? Скажи, я на все готов.

– Милый… я ужасно голодна. У нас есть что-нибудь в холодильнике?

Дерек с плохо скрываемым торжеством взял ее за руку и потащил за собой в кухню. Там он открыл холодильник, и Бет с удивлением увидела, что его полки забиты деликатесами и разными молочными продуктами. Она облизнулась, предвкушая изумительный обед. Дерек обернул бедра полотенцем и изобразил услужливого официанта, с комичной серьезностью ухаживая за любимой.

Наконец трапеза была окончена. Дерек достал молоко, и они чокнулись бокалами, наполненными этим полезным напитком.

Когда Нику исполнилось два месяца, Бет посетила гинеколога. Как всегда, она не сказала, куда именно пошла. А Дерек никогда не спрашивал, где она бывает и чем занимается. Он боялся, что Бет расценит его интерес как покушение на свою свободу, поэтому предпочитал не задавать вопросов и терпеливо ждать.

Возвратясь, Бет ласково поцеловала обоих мужчин. В этом тоже не было ничего необычного.

Постепенно супруги все чаще прикасались друг к другу, привыкая к предстоящей близости. Бет, пряча легкую усмешку, провела остаток дня с сыном, а Дерек немного поработал.

Вечером, когда Ник уже сладко спал в своей кроватке, а Дерек принимал душ перед сном, Бет положила в холодильник купленную днем бутылку шампанского. Муж заглянул к ней в кухню и пожелал спокойной ночи. Опасаясь не справиться с собой, Дерек не стал целовать жену и поскорее отправился в свою комнату. Лежа в кровати, он тщетно пытался уснуть, но слышал шум воды и невольно представлял соблазнительное тело Бет, едва прикрытое мыльной пеной. Дерек ожидал, что потом она, как всегда, ляжет в постель в своей комнате. Поэтому, когда раздался стук в дверь и Бет спросила: «Ты не спишь? Можно войти?», он и сам не знал, как сумел произнести коротенькое «да». Горло его пересохло, сердце забилось как сумасшедшее.

Она вошла и сбросила халат у двери, под ним была только полупрозрачная ночная сорочка. Бет шагнула к кровати. Дерек откинул одеяло, и она скользнула к нему в постель.

Потом они старались, но не могли вспомнить, кто же из них сделал первое движение, повлекшее за собой ночь безумной страсти и безграничной нежности. Сами собой исчезли страхи, что они разочаруют друг друга. Неловкость, неизбежная при первой интимной близости двух людей, свело на нет взаимное сексуальное притяжение огромной силы. Ничто не могло бы ему противиться.

То, что начиналось как акт милосердия, превратилось в триумф абсолютного родства душ и тел. Слишком долго они сдерживали естественные порывы, и теперь чувства вырвались из-под контроля, творя с ними обоими нечто совершенно невообразимое. Они не могли насытиться друг другом. Не было ни смущения, ни колебания перед самыми интимными ласками. Только перед рассветом они разжали жаркие объятия. Но в глазах все еще горел огонь неутоленного желания.

Без слов, одними взглядами, они обещали, что эта сказка не закончится с приходом утра, что теперь каждая ночь будет такой. И оба были намерены сдержать обещания. А заранее приготовленное шампанское оказалось невостребованным – и без него они были опьянены друг другом…