Я не стану пугать вас скорыми переменами. Не случится революции: вы слишком давно превратили народ в послушное, трусливое, к тому же продажное стадо. Не покарает вас ни Бог, ни дьявол, потому что вы давно уже купили служителей и одного, и другого.

Я не объявляю вам войны. Это было бы смешно. Потому что это невозможно в принципе.

Я, маленький, почти нищий, потерявший все человечек, просто буду убивать тех, до кого дотянутся мои слабые руки. Ваших любимых собак, кошек, лошадей и попугаев, ваших слуг и шлюшек, ваших братьев, сестер, племянников — словом, тех, кого вы охраняете не так тщательно, как себя: на всех охраны у вас все равно не хватит. Да и охрана ваша не сумеет защитить от меня. Потому что я не герой и не охотник, и они, ваши бравые парни, еще очень долго не научатся меня замечать. Что же касается милиции, то вы совершили еще одну ошибку, оставив сыщиков такими же тупыми и продажными, как и при коммунистах. Вам ведь это было незачем. Потому что уголовников вы, как и коммунистов, тоже подмяли под себя, половину так же вышвырнули на помойку, а половину — научили работать на вас. Бедолаги, честные сыскари, кое-как сами приспособились бороться не с привычной уголовщиной, а с новыми вашими отмороженными бандитами, и слава Богу! Но поймать меня они не смогут никогда — потому что для того, чтобы поймать, надо хотя бы представлять, кого ловишь, а меня они представить себе не смогут. Неизвестен им такой тип людей! Что тут взять с несчастных?

И последнее! Знаю, знаю, знаю. Читал, слышал и даже видел по телевизору: вы собрали вокруг себя вроде бы серьезное бывшее «гэбье», «грушников» и прочих элитарных в прошлом золотопогонных офицеров, которые называют себя аналитиками или еще как-нибудь позабористее. Они, конечно же, бросятся меня вычислять, используя всякие разные хитрые, причем в большинстве своем украденные за границей, методики и технологии. Сначала они заявят вам, что это дело плевое — и мой психологический или какой там еще портрет будет готов за минуту-другую, а дальше — дело техники. Потом начнутся проколы. И они станут говорить, что дело осложнилось. Вытягивая из вас новые и новые деньги. Господа! Я вас ненавижу! Но вот сейчас пишу — и жалею. Искренне жалею, поверьте! Я же, в отличие от вас, нормальный человек. Мне жалко ваших, пусть и неправедных, денег и ваших неоправданных надежд. Гоните в шею своих консультантов! Им меня тем более не вычислить, такие, как я, в их программах не значатся. Я как вирус, я испорчу любую из их программ!

К тому же я ведь иду с открытым забралом! К бою, господа Хозяева Новой Жизни! Я не истреблю вас, но сильно отравлю вам существование. В том клянусь!

Акакий Акакиевич».

— Ну и что ты хочешь от меня услышать? — Ванда аккуратно отложила листки в сторону, подальше от себя и своей чашки с остывшим кофе. — Он ведь прав, этот народный мститель, у тебя наверняка туча консультантов из бывших контор, ты всегда питал к ним слабость. И наверняка твои психологи в погонах уже все тебе про него рассказали.

— Да. И не только мне, и не только — мои. Такие письма получили четыре человека. Короче говоря, все четверо арендаторов этого здания — два крупных банкира и два владельца финансово-промышленных групп, в их числе твой покорный слуга.

— И?..

— Создали целую группу. Он, сукин сын, оказался прав: все наши аналитики в один голос вопили, что дело плевое, что это какой-нибудь свихнувшийся интеллигент из числа местных жителей. Для них мы — как заноза в глазу, сама понимаешь…

— Я, кстати, тоже из числа местных жителей.

— Да, но я надеюсь, это не ты?

— Шутишь? И напрасно. Это вполне могу быть и я. Кстати, это вполне может быть женщина: там что-то очень уж по-бабски про кошечек, собачек и попугаев. Но эта ваша группа наверняка все подробным образом описана.

— Да, был вариант и с женщиной. Но, собственно, все их документы я для тебя приготовил.

— Ты, стало быть, так уверен, что я стану тебе помогать?

— Станешь, когда узнаешь еще кое-что…

— Ну-ка, ну-ка, уже интригует…

— Погоди. Я привык по порядку. Итак, письма. Мы получили их примерно месяц назад.

— А действия?

— Их не последовало, до сегодняшнего дня.

— Я так и предполагала. Он либо вообще не собирался действовать, либо выжидал и наблюдал за вашей реакцией. Кстати, он, возможно, не живет, а как раз работает здесь.

— Знаю, об этом есть в отчете.

— И учти: если он и не собирался действовать, а сегодняшний инцидент — всего лишь случайное совпадение, то он вполне может активизироваться.

— Да, сегодня уже говорили об этом.

— На тайном, суперсекретном совещании вашей группы?

— Ванда, пожалуйста! Да, утром на совещании. Но ты не знаешь самого главного.

— Так скажи мне.

— Эта девочка, словом… которую убили… Ира. Ира ее зовут. Она никакого отношения не имеет к нашим конторам. Понимаешь? Она здесь не работает и никогда не работала…

— Но ты ее знаешь?

— Да. Знаю.

— Потому что это твоя девочка? Так?

— Да.

— И ты провел с ней ночь здесь, в кабинете. А утром, пока не появились уборщицы, выставил ее вон. Деликатно, разумеется, но даже до метро не подвез. Так? Господи, Подгорный, какая же ты свинья! И что это за приступ жадности: у тебя что, не хватило трехсот долларов, чтобы снять номер в отеле? И где вообще все твои многочисленные «базы», как ты выражался, — квартиры для таких именно встреч? Что с тобой, Витя?

— Подожди. Дело не в этом… И отель, и «базы», да сколько душе угодно, в любой части Москвы и области, добавь еще дачи, пансионаты… Словом… Мы ведь давно не виделись… Я не стою на месте… Но… это я чушь какую-то несу. Я вообще, если хочешь знать, квартиру ей снимал на Патриарших… При чем здесь жадность?

— Тогда — что?

— Она следит за мной постоянно, понимаешь? Она наняла каких-то ублюдков — ну, частных детективов или кто они еще там — и вычислила все или почти все: Иркину квартиру, дачу и так далее. Понимаешь? А последнее время она вообще не в себе и все грозилась Ирку убить. И — вот…

— Она — это, я так понимаю, твоя нынешняя жена?

— Ну да… Но разве ты не знаешь ничего?..

— Ничего — это того, что ты женат? Об этом что, передавали официальное сообщение?! Впрочем… догадываюсь, конечно.

— Погоди, Ванда, разве ты не знаешь, на ком я женат?

— Век воли не видать, начальник…

— Когда ты… когда… в общем, мы расстались… Я почти сразу женился на Таньке, так как-то вышло. Хотя знаешь, никогда и ничего к ней, никогда… Да, глупо как-то теперь все звучит… Но я думал, вернее, Танька говорила, что вы общаетесь и она даже вроде к тебе обращалась, в смысле — консультировалась, когда начались проблемы… Ванда?

— Да, Витя.