редких языках, иногда посылая для их приобретения специальных эмиссаров. Библиотеки символизировали претензии страны на равный или высший культурный статус. В 1800 году молодая американская республика заявила о своих претензиях, основав Библиотеку Конгресса, и к началу 1930-х годов ее огромные фонды, крупнейшие в мире, завершили культурную эмансипацию Нового Света от Старого. Странам, достигшим объединения поздно, пришлось труднее. Прусская государственная библиотека получила статус национальной только в 1919 г., а Италия так и не создала единой и всеобъемлющей национальной библиотеки.

Муниципальные библиотеки удовлетворяли потребности населения в образовании и были предметом гражданской гордости. Но только после середины века стало юридически возможным и политически приемлемым, чтобы налогоплательщики брали на себя расходы. Частные спонсоры в США были более важны, чем в других странах. Нью-Йоркская публичная библиотека, построенная после 1895 г. на средства частного фонда, стала самой известной из многочисленных муниципальных библиотек, поставивших перед собой высокие цели. Библиотеки Запада превратились в храмы знаний; Британский музей Паницци, в котором размещалась национальная библиотека, архитектурно воплотил это в монументальном неоклассическом фасаде. В 1890-х годах перестроенная Библиотека Конгресса США переняла этот символический язык и подчеркнула его настенными росписями, мозаиками и статуями. Гигантские хранилища знаний были одновременно национальными и космополитическими. В них сходились изгнанники: китайский революционер Сунь Ятсен, который в 1896-97 гг. разрабатывал в Лондоне планы свержения династии Цин, работал в том же Британском музее, где Карл Маркс разрабатывал научную основу своей борьбы против капиталистической системы.

Библиотека не является монопольным продуктом Запада, как показывает взгляд в глубь истории. Первая императорская библиотека была основана во дворце ханьского императора У-ди (141-87 гг. до н.э.), и именно в ней ученые разработали систему классификации, которая долгое время оставалась в ходу. Однако существование китайских библиотек было нестабильным: со II в. до н.э. по XIX в. императорские собрания книг и рукописей уничтожались и создавались заново не менее четырнадцати раз. С распространением ксилографии в XI в. крупные библиотеки стали создавать и частные академии (шуюань), и группы ученых, и даже отдельные люди. Для периода Цин (1644-1911 гг.) известны сведения о более чем пятистах коллекционерах и их собраниях. Количество печатной литературы в частном пользовании было настолько велико, что составление библиографий стало одной из главных задач ученого. В Китае библиотеки и каталоги не были культурным импортом. Западное происхождение имела идея публичной библиотеки, первая из которых была открыта в мае 1905 г. в Чанше, столице провинции Хунань. Крупнейшая из современных китайских библиотек - Пекинская библиотека (Бэйту) - была основана в 1909 г., открыла свои двери для посетителей в 1912 г., а в 1928 г. получила статус национальной библиотеки. Современная библиотека в Китае не была непрерывным продолжением исконной традиции. Двойная концепция библиотеки - как публичного образовательного пространства и инструмента обучения - пришла с Запада и активно прижилась в Китае начала ХХ века, когда страна находилась в сложных внешних условиях.

В традиционной Японии государство гораздо реже выступало в роли коллекционера документов. Долгое время японские фонды были связаны в основном с Китаем. Непубличные библиотеки, создававшиеся с XVIII в. сёгунами из рода Токугава, были в основном антикварными и синологическими и не пытались охватить растущее количество книг, производимых в Японии. Как и в Китае, вскоре после открытия страны для Запада (1853 г.) на арене появились западные коллекционеры книг. Огромные коллекции китайской и японской литературы в Европе и США стали результатом роста интереса Запада, совпавшего с временным забвением коренных культурных традиций Азии и снижением цен на книги. После 1866 г. журналист и просветитель Фукудзава Юкити, побывавший на Западе с дипломатическим поручением в 1862 г., познакомил японцев с идеей публичной библиотеки. Но даже в условиях нового энтузиазма модернизации только к концу века научная библиотека и общественно ориентированное книгоиздание стали общепринятыми образцами.

Арабский мир был географически ближе к Европе, но более удален от нее с точки зрения истории книги. В Китае, где издавна использовалось ксилографическое воспроизведение текста, профессии каллиграфа и переписчика были менее важны, чем в арабском мире, где революция в книгопечатании произошла только в начале XIX в. и где до начала XVIII в. печатание книг на арабском и турецком языках в основном зависело от христианской Европы. Арабские христиане и миссионеры играли в новой отрасли наряду с мусульманами. В Османской империи существовали частные и получастные библиотеки, которые также содержали ряд европейских изданий. Но за два столетия, предшествовавших переходу Турецкой республики на латинскую графику, на всей территории Османской империи и после нее было издано всего двадцать тысяч книг, причем многие из них - очень малыми тиражами. В результате столь незначительных масштабов издательской деятельности публичные библиотеки здесь развивались позже и медленнее, чем в Восточной Азии.

Музеи

Музей также обязан своей по-прежнему важной ролью XIX веку. Несмотря на многочисленные педагогические инновации, в музеях наблюдается тенденция возвращения к диспозициям и программам XIX века. В это время сложился весь тот спектр, с которым мы знакомы сегодня: от художественных коллекций до этнографических отделов и научно-технических музеев. Княжеская коллекция, которая и раньше была доступна подданным, в эпоху революции стала общественным музеем.

Художественный музей объединил в себе ряд элементов: идею автономии искусства, впервые сформулированную Иоганном Иоахимом Винкельманом; "ценность" произведения искусства, превышающую его материальный ремесленный характер; "идеал эстетического сообщества", в котором участвовали художники, эксперты, знающие обыватели и, в лучшем случае, княжеский спонсор (например, король Людвиг I Баварский). Музей процветал по мере роста дифференциации публики. Вскоре даже встал вопрос о том, кому должно принадлежать искусство - государству или князю, что в XIX веке было весьма деликатным делом, поскольку Французская революция создала радикальный прецедент, национализировав частные сокровища искусства и сделав Лувр первым государственным музеем Европы.

По-другому обстояли дела в США, где строительство музеев с 1870-х годов велось в основном за счет средств богатых и сверхбогатых людей, которые Марк Твен назвал "позолоченным веком". Многие здания финансировались совместно государственным и частным секторами, но сами произведения искусства в основном приобретались частными лицами. В Америке было мало старых произведений, поэтому коллекции формировались в тесном симбиозе с развивающимся художественным рынком по обе стороны Атлантики. Этот же рынок питал создание новых коллекций в Европе.

Монументальный стиль зданий музеев (Альте Пинакотека в Мюнхене, Кунсторический музей в Вене, Виктория и Альберт в Лондоне) привлекал все большее внимание к городскому пейзажу. Поскольку дворцы в городах теперь строились редко, конкуренцию новым музеям могли составить только оперные театры, ратуши, вокзалы и здания парламентов - например, неоготические Дома парламента на Темзе (1836-52 гг.) или