на верхнем этаже, как и я, — он подмигнул. — Не знаю, как тебе это удалось, маленький монстр.

Я подавила лукавую улыбку, которая так и стремилась к моим губам. Я уже знала. Потому что я взломала систему школы и сама выбрала общежитие, чтобы быть поближе к двум другим Королям, которые там жили. Мне пришлось добиться исключения бывшей соседки по общежитию из академии, испортив несколько результатов ее экзаменов, но беглый взгляд на ее личное дело сказал мне, что она и так была неприятной штучкой. Множество выговоров за драки, издевательства и даже обвинение в том, что она приставала к парню, которое было снято при подозрительных обстоятельствах. Леон находился прямо по коридору, так что это тоже был плюс. У меня было много возможностей выведать их секреты.

— А верхний этаж хорош? — невинно спросила я.

— У нас самый лучший вид, — Леон пожал плечами. — Я люблю смотреть на восход солнца по утрам, так что я бы сказал, что да. Хотя общежития все одинаковые, так что это ничего не значит. У Лунного братства десять нижних этажей, у Оскура — десять верхних, но остальные распределяются между всеми этажами случайным образом. Все разнополые, на всякий случай, если тебя не предупредили заранее. Парни и девушки живут вместе — они думают, что размещение нас в группах по четыре человека предотвратит секс. Или, может быть, поощрит его. Кто, блядь, знает?

— Ну, я думаю, это может способствовать групповому сексу, — рассмеялась я.

Совместное проживание в комнате с парнями на самом деле помогало мне в моих планах сблизиться с Королями, так что у меня не было с этим проблем. При условии, что они не поймут, что я задумала и не убьют меня во сне, то есть…

Мы поднялись на двадцатый этаж и Леон свернул налево по коридору. Он продел руки обратно в рубашку и пиджак, но не потрудился их застегнуть.

— Это твоя комната. Комнаты закрыты на магический ключ и открываются только для своих обитателей, — объявил он, когда мы подошли к двери с надписью 666. Зловеще. — Там ты найдешь свои школьные учебники, расписание и Атлас, а также форму. Это все, что тебе понадобится.

— Так это конец моего тура? — спросила я, прислонившись спиной к двери. Он не показал мне и четверти академии, насколько я могла судить.

Леон вяло потянулся, подняв руки над головой и выгнув позвоночник таким кошачьим образом, что я не могла не засмотреться. Его черные брюки сместились ниже на бедрах, открывая глубокий V образный вырез под поясом, который направил мое воображение по грязной дорожке. Мне пришлось немного с силой отдернуть голову.

— Солнце светит, — сказал он, пожав плечами. — Я показал тебе важные места. Мое наказание отбыто.

— Это было наказание? — спросила я.

— Отсюда и форма. Что я могу сказать? Я плохой мальчик, — пошутил он и я фыркнула в ответ.

— Ты определенно что-то из себя представляешь.

— Хочешь позагорать со мной и узнать, что это за нечто, маленький монстр? — спросил он, опираясь предплечьем на дверной проем над моей головой и заглядывая мне в глаза.

— Спасибо за предложение, но я лучше проверю свое расписание и выясню, где мои занятия будут проходить завтра. У меня был ужасный гид и если я не буду осторожна, то заблужусь, — поддразнила я.

Леон рассмеялся, глубокий гул раздался в его груди, когда он покинул мое личное пространство.

— Хочешь вернуть это? — он протянул полпачки вишневой жвачки, четыре ауры и тринадцать центов (это были все деньги, которые у меня сейчас были в мире), нарисованную от руки карту, которую он дал мне и пару солнцезащитных очков — авиаторов, которые были на моей голове. Короче говоря, все, что было у меня в карманах и на мне, не сшитое вместе.

— Как, черт возьми, ты их достал? — спросила я, скорее пораженная, чем раздосадованная. Я даже ничего не заметила, пока он их снимал.

Леон усмехнулся.

— Может быть, я не просто симпатичная мордашка, — сказал он, все еще протягивая мне мои скудные пожитки. — Но я чувствую себя щедрым, поэтому решил вернуть их тебе, учитывая твою сексуальность.

— Вау, я польщена, — промолвила я, возвращая себе свои вещи.

Леон снова захихикал и я дернулась от улыбки в ответ.

— Думаю, мы еще увидимся, маленький монстр.

— Может быть, — согласилась я.

Он пошел прочь от меня, а я успокоила дыхание, прислушиваясь, нет ли кого-нибудь в комнате общежития передо мной. Я мгновенно уловила три удара сердца и приготовилась к тому, что последует дальше.

Я уже столкнулась со своим первым Королем, но следующие два были до бесконечности страшнее.

Я сделала еще один глубокий вдох, изо всех сил прогоняя страх. Фейри сражались за свое положение. Я должна была быть сильной.

Ради Гарета. Ради мамы. Ради себя.

Я приложила руку к двери и почувствовала, как магия пронеслась по моему телу, прежде чем она с щелчком открылась, впуская меня.

Пристегнись, сучка. Здесь ничего не произойдет.

3. Данте

Я перевернул медальон из чистого золота, который лежал на моей обнаженной груди, черпая силу из глубин металла, чтобы пополнить запасы магии. На одной стороне было написано «Клан Оскура» и наш символ — волк. Они были моей бандой, моей семьей, моей жизнью. На другой стороне было написано «a morte e ritorno». Что означало «к смерти и обратно» на моем родном языке.

Я вздохнул, скучая по своей семье. Особенно после того, как мой двоюродный брат обнаружился мертвым. Похоже, что он свалился с ног на Киллблейзе, а затем вонзил себе в грудь ледяной клинок. Это дерьмо было очень сильным и вызывало больше смертей в городе, чем банды в наши дни. Я точно знал, что от него можно сойти с ума. Я видел это своими глазами.

Я сторонился его с тех пор, как он начал употреблять, пытаясь заставить его бросить эту привычку. Но он не бросил. И теперь посмотрите, что произошло. Часть меня винила себя в его смерти. Как будущий лидер клана Оскура, я был как проклятый бог для своих подчиненных. И я знал, что он был бы изгнан. И теперь я должен был нести тяжесть этого решения. Мы даже не были близкими родственниками. Он был мне вроде троюродного брата по отцу. Но я отвечал за всю свою семью и за остальных членов моего клана тоже. И я должен был сделать больше, чтобы избавить его от этого высасывающего душу наркотика.

Я лежал на своей нижней койке, укрытый простыней, которую я повесил