Какие бы времена ни настали, жестокость всегда была, есть и будет, потому что многие люди просто не мыслят жизни без неё. Таким людям обязательно нужен враг, они готовы видеть зло даже там, где его нет и в помине. Например, в ребёнке, у которого изменились ноги и выросли рога.

Впрочем, Герда понимала откуда взялся гнев Отца Кондрата. При одном из нападений на поселение одичавшие мутанты убили его приёмного сына. И жестокость породила жестокость — история древняя, как мир.

Не хотелось дожидаться, когда закончится проповедь. Да и не верила Герда, что благословение такого священника, как отец Кондрат имеет хоть какую-то духовную ценность. К тому же, после проповеди к ней конечно сбегутся друзья и знакомые, начнут высказывать слова сочувствия, давать советы. И Герде было тошно от мысли, что они потом будут глядеть ей вслед так, как она сама когда-то смотрела на изгнанных Алёну и Ванюшу — с жалостью. Словно уходит в последний путь и никогда уже не вернётся.

А значит — надо свалить по-тихому.

Так и сделала. Почти крадучись покинула площадь. Не оглядываясь, дошла до северного моста. Сказочник объявился минут через двадцать — в выцветшей камуфлированной одежде, с большим рюкзаком. К ремню были прикреплены чуть изогнутые ножны, из которых торчала резная рукоять сабли.

— У меня паршивая новость, — мрачно заявил он. — Только что встретил своего хорошего знакомого, посланника из Солнечного, который к нашему мэру спешил. Так вот он рассказал, что в Солнечном из приюта пятерых детей ночью похитили. Правда, никто никакого фургона не видел и не слышал, похоже, мутанты оставили его за пределами охраняемой зоны и действовали совсем тихо.

Герда опешила.

— Да как так-то?! Что за хнень вообще творится? И что теперь власти Солнечного собираются делать?

— Да как обычно... Комитет созовут, мышковать начнут, стоит ли посылать в промзону отряд. Но итог будет один — ни черта никого они не пошлют. Усилят охрану и всё. Для наших властей принцип «Один за всех и все за одного» — всего лишь пустая болтовня. Такие вот делишки, чтоб их... Ну что, готова к походу?

Герда кивнула. Сказочник вынул из кармана и надел солнцезащитные очки с треснутым стёклышком.

— Тогда — в путь.

Глава 3

До промышленной зоны дошли минут за сорок. Ступни болели, но Герда держалась и вида не показывала, что ей тяжело. Не хотелось ей, чтобы Сказочник поглядывал на неё, как на калеку, которая по глупости своей возомнила себя достаточно храброй, чтобы пройти по опасной территории и выжить. А он ведь по этому поводу и съязвить мог, с него станется. Нет уж, такой радости она ему не доставит.

— Вот и промзона, — вздохнул Сказочник. — Страшно?

— Я не из трусливых, — холодно ответила Герда.

Ей показалось, что нарисованный на ограде ухмыляющийся дьявол очень хочет, чтобы она продолжила путь. Так паук желает, чтобы в его паутину угодила муха. Под забором в примятом бурьяне лежали обломки костей и окровавленные клочья шерсти — всё, что осталось от убитой утром мутировавшей крысы. Кто-то её сожрал. Возможно, такие же твари.

Продолжили путь вдоль заборов с колючей проволокой. Сейчас, когда ярко светило солнце, всё выглядело не так мрачно, как рано утром в тумане. Герда с робкой надеждой подумала, что жуткие рассказы о промзоне, вполне могли оказаться всего лишь слухами. Люди склонны преувеличивать. Ну откуда могли взяться эти россказни, если в промышленную зону никто из Речного и Солнечного не суётся? Кроме Сказочника. Быть может там, за этими бесконечными заборами, живут обычные изгои. А надпись над мордой дьявола: «Хочешь жить — вали нахер! Здесь — ад!» — не более, чем пустая угроза для отпугивания чужаков...

Герда поморщилась, вспомнив, как придушила чудовищную крысу. Не понравились ей собственные не в меру оптимистичные мысли, потому что она явно пыталась выдать желаемое за действительное. Это неправильный настрой. Надо готовиться к худшему. Предупреждён — значит вооружён.

— Не дрейфь, девчуля, прорвёмся, — с усмешкой подбодрил её Сказочник. — Назло мэру и этому глисту советнику — прорвёмся.

— Я же просила, не называй меня девчулей! — вспылила Герда и тут же сменила тон на более мягкий. — Ты правда ходил в промзону?

— Ага. Много раз. У меня там кое-какие делишки. Слышала о банде Воронов? Склады — это их территория. А главарь, Карл — мой дружбан, мы с ним в одном дворе выросли, но я потом в менты пошёл, а он в бандюганы подался. Так вот мы с тобой сразу к нему чесанём, уверен, он что-то знает о тех мутантах, которые твоего брата похитили. Да и фургон сто пудов по его территории проезжал.

Герда немного воспрянула духом. Она была вынуждена признать, что её попутчик вовсе не такой пофигист, каким казался. У него есть чёткий план действий.

— Главное запомни, дев... Как там тебя? Герда? Так вот запомни, Герда, в промзоне водятся не только кровожадные злыдни, там есть и более-менее нормальные люди, и мутанты. Но доверять никому нельзя.

— Даже твоему другу?

— Ага, даже ему, — с некоторым сомнением ответил Сказочник. — Недоверие — это залог нашего выживания.

— Я запомню, — пообещала Герда.

Они дошли до проходной с распахнутыми ржавыми воротами. С десяток ворон с пронзительным граем сорвались с ограды и унеслись прочь.

— Здесь пойдём, — пояснил Сказочник. — Дальше ещё есть проходные, но там завал из машин и дорога вся в какой-то мазутной жиже. Я всегда здесь хожу, отсюда до складов километра три всего. Тут раньше был пункт приёма металлолома. И ты это... иди тихо, я пару раз слышал, как где-то неподалёку собаки лаяли, может, у них рядом логово. Нападёт стая диких псов — считай кранты, вряд ли отобьёмся, — он тяжко вздохнул. — Эх, мне бы автоматик.

Герда положила ладонь на рукоятку ножа. Это прикреплённое к поясу оружие уже не казалось ей столь грозным.

— А может, зайдём внутрь и вдоль забора прокрадёмся, как мэр советовал? — предложила она.

Сказочник фыркнул.

— Мэр — идиот. Ему лишь бы что-то ляпнуть, мол, нате, друзья мои смертники, мой совет, вместо хорошего оружия. Не сможем мы пройти вдоль забора, там крапива с меня ростом, а