– Куча ублюдков, – говорит Харрис, разворачиваясь ко мне. – Мы их сделаем, когда выйдем, попробуем взять. Вгоним их в их заразные норы ист-эндские.Их, гадов – толпы, и всё не так просто, но надо верить в себя. С Вест Хэмом и Миллуоллом всегда непросто. Они другим воздухом дышат – другая кровь. Инфекция организма, разрушающая клетки мозга. Бешенство живёт, процветает и множится в Ист-Энде. Наверно, кто-то завёз эхо дело в порт ещё до развала, так оно и осталось плодиться Некоторым не нравится биться с Вест Хэмом, но когда ты с мобом – сдерживаться нельзя. Вест Хэм, правда, злобные перцы, но меня это не волнует. Если все участвуют на равных и противник не имеет преимущества по количеству, -шансы на победу неплохие.Всё дело – в презентабельности. Если у тебя устойчивая репутация, – половина дела сделана. Каждодневная обработка сознания. Верь сам – и все будут верить. С другой стороны, получается, что по всей стране каждая тварь хочет с тобой сразиться и проявить себя – конечно, если ставки равны. Если же тебя вытащат, загонят в угол и заставят брать – пощады нет. Выживает сильнейший, закон без исключений. Слабые в этой стране долго не живут. Не можешь сам себе помочь – никто тебе не поможет. Первобытно, да. Каменный век, побеждает мужик с камнем побольше. Поэтому надо держаться вместе.- Восточные суки, – Род имитирует мастурбацию в их сторону. – Ненавижу сволочей. Думают, они крутые – ниггеры вперемешку с бриклейновскими нацистами – хороши! Грабилы и крушители пакистанцев. Какой-то ген у них точно взбесился.- Сброд – одно слово, – Марк особенно любит Вест Хэм, плохие воспоминания – его папашу однажды в Аптон Парке отделали в кровь и в говно. Разбили губу отцу, а мальчонкин шарф с цветами спустили в канаву.Игра началась, и Челси с лёгкостью разрывает защиту Вест Хэма. Наши ведут мяч с чувством стиля, и загляденье смотреть на синих, когда они так играют. Компенсация за все провалы. Дождь молотит по полю, и игрокам трудно держаться на ногах. Мы забиваем дважды до конца первого тайма, и третий – в конце второго. Хмурый день, на небе тяжёлые тучи, ветер – злобный, но нам не мешает. Мы делаем Вест Хэм, и приятно видеть, как их тыкают носом куда надо – Всё это ерунда, про то, как пишут в газетах, что Вест Хэм – это академия футбола. Теленостальгия. Билли Бонды, а не Треворы Брукипги. Всё про них известно. Форменные мудаки, и заведутся они ещё больше, когда судья даст финальный свисток.Мы выжимаем из результата по максимуму и заводим участливых» Хаммеров – им это не нравится. Даже отсюда видно выражение их лиц. Задроченпые и опущенные. Молотня бурлит изнутри. Как будто кастрюля с кипятком, готовым выплеснуться и обжечь лицо. Все там. Правильно Род о них сказал – об этих парнях из Бетиэл Грин и прочих разбомбленных мест от Аптон Парка до Дагенхэма. Но мы сделали их на поле, и имеем право подъебать их, раз нам хочется.Финальный свисток – и большая часть Стамфордского Моста радуется хорошей игре, славя победу над лондонским противником. Для большинства людей футбол – это всё, и они не знают, что будет скоро, когда у пас появится шанс. Я чувствую, как в животе у меня всё сжалось. Я следую за Марком, Родом и остальными парнями вверх по ступенькам, Вест Хэм движутся к своему выходу. За западной трибуной – лёгкое столпотворение, прожектор, освещавший поле – выключен. Фонари высоко вверху горят, но свет падает в другую сторону. Вот на этой фазе СМИ и концентрируются, и как только мы оказываемся позади западной трибуны – всё как обычно, вечер субботы. Горят небольшие огни, но в целом – темно, запах мочи и грязной дождевой воды. Мы подходим к ступенькам, слышно пение Вест Хэма – они идут к нам по дороге. Мы с Харрисом спускаемся вниз, он группирует нас в кучку. Надо держаться ближе друг к дружке, когда всё это начнётся.Мы на улице, повсюду полицейские автобусы, мы смотрим туда, где вроде должен быть Вест Хэм, но там никого, кроме гражданских, мусора сопровождают Челси вдоль прохода, служат на благо граждан – контролируют быдло. Напряжённое молчание, все поглядывают друг на друга, и мы направляемся к метро. Достаточно искры. Несколько парней бродят вдоль домов, и мы направляемся к ним, но кентавры поднимаются вверх по ступенькам и продвигают всех дальше.Нас толкают к метро, но домой нам не хочется. Мы провожаем счастливых болельщиков до Фулхэм Бродвей. Здесь – все Челси, мы рядом с метро, мы едем до Эрлп Корт, на платформе – толпы легавых, едем дальше до Виктории. Выходим, тусуемся на платформе, стараемся получше смешаться с субботней толпой. Туристы и люди с покупками. Мы заметили камеры, и Харрис говорит парс-парней разбить их, когда появится Вест Хэм. Мы рискуем, но ведём себя незаметно для камер. Просто распишись и получи, как говорится. Реклама нам не нужна, видеосвидетельетва тоже. Мы ждём на восточной платформе Дистрикт Линии – знаем, что Вест Хэм рано или поздно появится.Приходят поезда, и мы сканируем вагоны, ржём над гражданскими в цветах Вест Хэма, но фирмы их не видно. Уже почти шесть, когда приходит поезд, который мы ждали. Мы точно знаем – это Вест Хэм и разбираемся с камерами при помощи бутылок прежде, чем откроются двери, затем приступаем к делу – бьём окна вагонов. Моб внутри бьёт по дверям, пытаясь выбраться, доносится тихий плач женщин и детей. Двери открываются, и сволочьё вываливается на платформу, в вагоне – народу битком, хороший мы моб словили, много мужиков постарше, но не слишком, больше – помоложе нас, и Харрис бьёт по яйцам коротышку – первого на подходе, Чёрный Джон даёт другому под дыхло. Род бьёт третьему по морде, передняя часть поезда опустошается, начинается битва на ходу – появились копы.На платформе – транспортная полиция, кругом -хаос, и я не верю, что они так быстро примчались. Обе стороны пытаются покинуть станцию. Выйдешь наружу – у мусоров нет шансов. Они наваливаются толпой и оттесняют нас вдоль холла к эскалатору. Всё как-то не так сложилось, и вот мы уже на выходе из Виктории, прыгаем через турникеты, смешиваемся с толпой. Мы рассыпались, но все движемся к автовокзалу – ждём, что и Вест Хэм не потеряется. Мы отходим, когда подъезжает полицейский автобус, двери раскрываются настежь, копы спускаются в метро, марафонят к пробке. Потом мы замечаем Вест Хэм в другом конце станции, бежим к ним, а подлые твари просто стоят и ржут как суки, и опять всё заводится, народ разбегается, и битва начинается злобная, Чёрного Пола валят на землю и выбивают из него говно. Мы пытаемся ему помочь, но вокруг него вестхэмский моб и лежать ему до восьми.Какой-то вестхэмский подонок подобрался ко мне, кулак – и я чувствую глухой удар по челюсти в тот же момент, как бью его, мажу бездарно, он отходит, теряется в толпе -голова кружится. Я пытаюсь сфокусироваться и прийти в себя, но ни черта не вижу, только слышу шум и визг – сирены и мужицкий ор, потом сумасшедший лай, легавые вернулись на поле брани, собаки озверели, всегда опаздывают, мы движемся через автовокзал, кидаем бутылки и всё, что под руку попадётся, в Вест Хэм, в то время как они разбираются с копами. Я оглядываюсь назад – Чёрный Джои лежит на земле один, легавые склонились над ним, но нам надо двигаться, потому что подтягиваются автобусы и машины, со всех углов, и только проезда в воронке нам сейчас и не хватает. По пути – несколько драк с Вест Хэмом, но все рассредоточиваются, а копы вылавливают всех, кто попадается. Я прыгаю в автобус с Марком и ещё несколькими парнями. Рода в суматохе потеряли. Виктория теперь – запретная зона, если ищешь проблем, мы на автобусе в Вест Энд, это главное. Мусорня нас взбесила, конечно, как следует, оперативно сработали, но что теперь переживать – расслабься и езжай себе.- Чёрного Пола, судя по всему, отпиздили, – Харрпс склоняется над сиденьем впереди. – Я пытался к нему пробраться, но там слишком много их было.- Ему коп вроде помогал. Пыль сдувал с него, смотрел живой или нет, – Марк чешет яйца. – Надеюсь, вчерашняя тёлка не вшивая была. Мне только вшей не хватало. Особенно от малолетней преступницы.Мне же кажется, что Чёрный Джон будет у врача раньше, чем Марк. Его жёстко обработали, и я только надеюсь, что он не был при обычных аргументах. Копы не любят чёрных парниш с ножами, и у них пропадёт всякое сочувствие к нему, как только они что-нибудь запрещённое обнаружат – скорую не вызовут. Но теперь уже неизвестно, что там и как. Точно, не сегодня. Нам нужно исчезнуть, а старикан Род расстроится, конечно, что потерял нас в этом хаосе. Но Джон сам изрядный хуй и злобный перец. Я бы с ним спорить не стал, но мне его особо не жаль – он набедокурил в своё время. Я бы сам никого не порезал, но он – такой. Хорошо, что мы в одном окопе.- Джон будет в порядке, – смеётся Харрис. – Вест Хэм не так крут, чтобы его замочить. Для него это закалка на будущее.- Шоковая закалка, – соглашается Марк. – Дай кому-нибудь так, и в следующий раз он будет в два раза злее.Я прислоняюсь к окну – смотрю на плюшевую роскошь проносящихся мимо домов. На этих улицах – деньги, здесь живут-не-бедствуют военные промышленники и нефтяные боссы. Квартиры миллионеров, биржевых крыс, собственников белолицых тёлок высшего уровня, с предрассудками столь же утончёнными, сколь и неизбежными, с акцентом столь же роскошным, сколь и подозрительным – то ли чувство класса, то ли минеты утомили глотку. Но мы просто проезжаем. Мимо. Нам хорошо, что мы ушли с поля боля Виктории целыми. Междоусобная драка. Восток против Запада. Но Вест Хэм – сейчас в прошлом, и когда мы оказываемся на Оксфорд Стрит – решаем пойти на пиво.Центр иллюминирован для туристов, и куда не бросишь взгляд – арабы продают полицейские каски и глиняные домики Парламента. Сплошные яркие огни и гамбургер-киоски. Казино-салон, полный итальянцев. Чёрная дыра в центре Лондона. Идём по улице и оказываемся в Сохо. Ещё один абортарий со скользкой репутацией, но фаны-северяне всегда оказываются здесь, потому что понятия не имеют, что это такое на самом деле. Смотрят они на этот район и решают для себя – Лондон переполнен пидорами и позёрами, развратной богатой сволочью и модными трансвеститами. Сохо притягивает грязь. Мы заходим в один-другой паб, но там пусто, так что движемся к Ковент Гарден, находим-таки паб. Нас – восемь человек, Харрис говорит, что Дерби сегодня играли в Лондоне, на выезде, в Миллуолле. Может отхерачим пару сволочей.- Ты где так загорела, зайка? – Марк пытается застолбить девчушку с крашеными волосами и загаром, который говорит об одном – лежала пару недель на пляже распластанная, не у нас, далеко, а по ночам трахалась со смуглыми и чёрными – отдыхала от скучной рутины траха с белыми лондонцами.- А вам что?Девчонка злобная, это точно, и мы смеёмся, потому что Марк покраснел. Он смущён и недостаточно пьян, чтобы не принимать так серьёзно всё. Он сделал неверный шаг, это точно, и теперь всё пойдёт по наклонной.- Кого ты вообще зайкой назвал? – Её подруга говорит ей расслабиться, успокоиться, и что, парень, мол, просто общается, но Марк срывается в ответ.- Ёбаная лесба.- Мачо-хуй.- Я не мачо-хуй, ты чо?- Ничо. Я не ёбаная лесба.- Я пообщаться хотел. Подруга ваша сказала же.- Иди вон там общайся.- Чо с тобой вообще?- Мне не нравится, когда меня зовут зайкой – это правое. А второе – я разговариваю с подругой и не хочу, чтобы кто-то вмешивался.Мы ухохатываемся и просим Марка прекратить. Нормально – не хочет девчонка общаться, ну и ладно. Мы всяко ищем фанов Дерби, а может, Вест Хэмские бродяги попадутся, возможно повезёт. До закрытия – долго. Что он будет делать всё это время – болтать с парой тёлок? Хотя, по правде, подружка лесбы – на извороте. С тем же загаром -вместе ездили. Но Марку надо упорядочить как-то дела. Есть время трахаться, и есть время драться. Лучше не смешивать. А то запутается.