— Сиберт! — закричала она, кидаясь к двери.

— У нее луженая глотка для такой хрупкой женщины, — пробормотал епископ, морщась от ее крика.

— Да уж, — криво усмехнулся Рольф. — Я совсем забыл об этой ее особенности. Мне не приходилось слышать этой иерихонской трубы с детства, точнее с нашей юности.

— Что ж. — Епископ слабо улыбнулся и вздрогнул, когда вновь раздался голос Эммы.

В эту минуту дверь распахнулась, и на пороге возник дворецкий. Вид у него был встревоженный.

— Миледи? — Он быстро обвел взглядом комнату и, так как все оказалось в порядке, растерянно уставился на хозяйку.

— Возьми дюжину мужчин и скачи с ними на поиски моего мужа! — приказала Эмма.

Дворецкий в удивлении вытаращил на нее глаза:

— Но, миледи…

— Сейчас же, Сиберт. Или все пропало!

Сиберт кивнул и повернулся, чтобы уйти, но затем помедлил на пороге и снова обернулся. Взгляд его смущенно заметался между двумя мужчинами, стоявшими у камина, потом вернулся к Эмме.

— Но, миледи, ваш муж умер, — дрожащим голосом произнес он.

Эмма возвела глаза к потолку.

— Сиберт, почему ты не подслушиваешь у дверей, как другие дворецкие? Ты бы уже знал, что я собираюсь выйти замуж за лорда Эмори Эйнфорда. Немедленно! До того, как сюда явятся двоюродный брат лорда Фалька и его тетка, чтобы заявить права Бертрана на это владение, а заодно и на меня.

— Лорд Бертран и его матушка?! — в ужасе воскликнул Сиберт. Он тоже не забыл жестокое обращение леди Аскот со слугами.

— Именно так, — сухо подтвердила Эмма. — А теперь делай то, что я велела: собери мужчин и отправляйся искать моего мужа. Его надо немедленно привезти сюда. А в будущем, пожалуйста, постарайся проявлять интерес ко всем важным разговорам, чтобы мне не приходилось тратить время на разъяснения.

— Да, миледи! — кивнул Сиберт и поспешил из комнаты.

Рольф хотел было успокоить кузину, но Эмма, проводив строгим взглядом несчастного дворецкого, подбежала к лестнице и, запрокинув голову, закричала что есть силы:

— Мод!

Наверху показалась служанка и стала торопливо спускаться вниз по ступенькам.

— Я здесь, миледи.

— Цветы! Мне нужны цветочная гирлянда и фата… И новое платье.

— Фата, миледи? — ничего не понимая, переспросила Мод.

— Да, Мод, фата, — сквозь зубы повторила Эмма, еле сдерживая раздражение. — Я сегодня выхожу замуж, и мне нужна фата.

— Замуж? — Мод вытаращила глаза.

— Ты понимаешь слово «замуж»? Да или нет? — Эмма стала терять терпение.

— Да, но, миледи… все ваши вуали… все платья… они же…

— Черные. Знаю. Тем хуже. Этому не поможешь. Выполняй мои распоряжения, Мод.

Нервно глотнув, Мод кивнула и стала подниматься по лестнице, но затем остановилась, поколебавшись, вернулась и вскинула руки к небесам, но, так и не произнеся ни слова, вновь взлетела по ступеням.

— Мэвис! — раздался сверху ее отчаянный вопль. Минутой позже другая служанка, более молодая и очень хорошенькая, бегом сбежала вниз. Это и была Мэвис, отправленная за цветами. Сама Мод разыскивала нужный наряд.

— Извините меня, господа, мне необходимо переодеться, — объявила Эмма на удивление спокойным тоном. — Отправляйтесь в часовню. Я присоединюсь к вам, и там мы подождем моего мужа.

Епископ проводил изумленным взглядом неторопливо шествующую вверх по лестнице даму и обернулся к Рольфу.

— Вот это настоящая… леди! — только и смог выговорить он.

— Да уж! — вздохнул Рольф, направляясь к столу, где стоял поднос с кувшином вина и тремя кубками. — Хотите выпить, епископ?

Священник начал было поджимать губы, собираясь отказаться, но передумал.

— Да, — с чувством отозвался он и приблизился к Рольфу: — Пожалуй, это будет очень кстати.

— Бог мой! — Эмори обвел яростным взглядом вооруженных людей, окруживших его отряд на подступах к замку Эберхарт. — Ты когда-нибудь встречал такую наглую женщину?

Блейк слегка усмехнулся:

— Кажется, твоя невеста хочет, чтобы тебя доставили в целости и сохранности.

— Доставили в сохранности? — Эмори скривился и покачал головой. — Она посылает своих людей привести меня, точно заблудившуюся корову.

— Не думаю, что за коровой она отправила бы вооруженную стражу.

Эмори яростно сверкнул глазами на смеющегося друга. Тот только пожал плечами:

— Я с самого начала предупреждал тебя…

— Если ты еще раз повторишь, что я должен был отказаться от этого брака, я побью тебя!

— Попробуй, — с улыбкой поддразнил его Блейк.

Эмори фыркнул и решил проигнорировать насмешки друга. Было совершенно ясно, что Блейк не понимал драму его жизни. Ну как он мог отказаться? Он, бастард, без какой бы то ни было надежды получить земельное владение по наследству или другим законным путем! У самого Блейка было имение, которое после смерти его отца по праву отойдет ему. Разве мог Блейк понять, какими тяжкими усилиями пришлось Эмори завоевывать место под солнцем? Женитьба на леди Эберхарт даст ему все, о чем он мечтал и к чему стремился. Дом, который он сможет назвать своим… Одна эта мысль заставляла его сердце биться учащенно.

Одно лишь огорчало Эмори — его будущей женой станет какая-то старая кляча. С другой стороны, вздохнул он, возможно, ему повезет и она будет слишком занята заботами о детях, чтобы докучать ему.

Если дело только за потомством, он уж позаботится, чтобы она поскорее забеременела. Правда, старой деве придется многое вытерпеть для этого. Мрачные мысли обуревали его. Взгляд скользнул по высокой стене замка, и Эмори невольно вздохнул: это был самый красивый замок из всех, какие он видел! Смотреть на него было одно удовольствие. И он будет принадлежать ему. Ему! Сознание этого заставило его выпрямиться в седле. Его замок.

Проклятие! Да ради этого он ляжет в постель с горгоной Медузой! Полный решимости, Эмори въехал во внутренний двор замка, по-хозяйски оглядывая башни, амбары, суетливую толпу слуг. Его слуги. Его люди. Его вассалы…

Неожиданно он насторожился и всмотрелся повнимательнее в снующих туда-сюда людей. Затем оглянулся на присланный за ним эскорт. Только теперь он заметил, что ратники леди Эммы были одеты в черное. И не только они. На территории замка все до единого человека были одеты в черное. Эмори нахмурился, пытаясь понять причину столь странного обстоятельства.

Он слышал о замках, где слуги щеголяли в цветах хозяина, но обычно это касалось только вассалов и стражников. Здесь же в черное одеты были все обитатели, даже маленькие дети, игравшие во дворе. Может, это гербовый цвет владельца? Эйнфорд мог лишь надеяться, что это не траур по случаю его приезда.