Тот кивнул, мгновенно покрывшись испариной.

– Замечательно. Теперь вернемся к нашим баранам.

Жаров продолжил перебирать трофеи Михаила, а Крашенинников смотрел на них с тоской, понимая, что труды ночной вылазки пропали даром.

– А это что, акварельные краски? – Андрей вертел в руках упаковку.

– Да.

– И где ты их взял? Ведь точно не на заводе.

– Это моему другу… Я их нашел…

– Где? Ну?

– Там, недалеко от проходной, домик давно заброшенный…

– Вот как? И на домике висела табличка «Миша Крашенинников может взять что хочет»?

– Нет…

– И знаешь, что это значит? Это значит, что ты не просто вор, но и мародер к тому же.

– Послушай, – пробормотал совсем осунувшийся Михаил, – я заплачу…

Он запустил руку в карман старых военных штанов и вытащил ее уже с пистолетом ПМ.

– Черт! – воскликнул Евгений Горин, тут же снимая с предохранителя винтовку и направляя ствол СВД на голову Крашенинникова. Автоматчик тоже среагировал. Еще мгновение, и они произведут выстрелы…

– Стойте, стойте, СТО-ОЙТЕ!!! – закричал Михаил, разводя руки в сторону и демонстрируя рукоятку пистолета. – Он пустой! Он без патронов! Это моя плата!

Жаров тут же выхватил у него оружие и, зло глядя на нарушителя местных порядков, прорычал:

– Откуда он у тебя? Отвечай, живо!

– Нашел.

– Где?

– Там, – Крашенинников кивнул на бывшее административное здание. – Внутри, завалы и я разбирал и наткнулся…

– То есть ты мне предлагаешь за украденные тобой вещи украденный у нас пистолет?

– Но я нашел его, черт возьми! – разозлился Михаил.

– Ты так ничего не понял, да? Все, что находится здесь… Не важно, где именно, а на подконтрольной нам территории и в Приморском, и в Вилючинске, – ПРИНАДЛЕЖИТ НАМ! Я бы мог принять, что ты его нашел, в том случае, если бы ты пришел сюда копаться по закону, а не как крыса, под покровом ночи. Но ты воруешь наше имущество и им же с нами расплачиваться пытаешься!

– Я нашел этот пистолет и отдал его. Ты бы предпочел, чтоб оружие нашел кто-то из ваших людей, недовольных вашим правлением?

– Подними руки! – крикнул Евгений. – Андрюха, лучше обыщи его. Может, он патроны припрятал отдельно.

– Твоя правда. – Жаров принялся шарить по одежде Крашенинникова.

– У меня больше ничего нет, – зло проговорил Михаил. – Я пришел без вашего ведома, потому что вы забираете треть того, что у меня получается добыть. И мне это порядком надоело.

– Вот, значит, как? – усмехнулся Андрей, убедившись, что больше ничего нарушитель не утаил. – А знаешь, почему треть? Потому что вы там живете сами по себе. Воркуете, устраиваете групповичок, не знаю, мне вообще насрать, чем вы там занимаетесь. Самое важное, что вы не работаете на общее благо. Так кто, кроме тебя, скажи мне на милость, может быть недоволен нашей властью, а?

Сказав это, он вдруг повернулся к автоматчику:

– Рябой, а ну ответь, может быть, ты недоволен нашей властью?!

Брови стрелка поднялись, он молчал и только замотал головой.

– Ты язык, что ли, проглотил?

– Андрюх, ты же сам ему велел рта не раскрывать, – засмеялся Горин.

– Отменяю на четыре минуты. Говори.

– Я всем доволен! – выдохнул стрелок.

– Конкретней. Почему. Говори!

– У нас нет воровства! У нас нет голода! У нас справедливое перераспределение ресурсов! Никто не остается со своей бедой один на один. И вы нас заставляете читать! – одним выдохом крикнул Рябой.

– Заставляем? – поморщился Андрей. – Ты охренел?

– Нет. Не заставляете! Симулируете!

– Стимулируем, дурень, – тихо подсказал ему Горин.

– Ой, да! Стимулируете чтение! Много читать!

– А почему? – прищурился Жаров.

– Потому что каждое последующее поколение не должно быть глупее предыдущего!

– Вот молодец. Ты слышал, Миша? Они всем довольны.

– Ну-ну, – скептически и с презрением покачал головой Крашенинников.

– А теперь о главном. – Жаров взял у Евгения СВД и, направив ствол оружия на Михаила, прильнул к оптическому прицелу. – Ты был недоволен, что мы оставляем тебе треть добытого. Сейчас ты не получишь ничего. Вообще ничего. Скажу больше. Если ты еще раз сунешься к нам без предупреждения и без нашего разрешения, я больше не буду ничего говорить. Я посмотрю на тебя вот в этот самый прицел в последний раз и спущу курок. Потом мы придем в вашу нору и перережем горло твоему хромоногому другу. А твою женщину, Миша, мы заберем с собой, как плату за потраченный на твою голову патрон. Но мы великодушны. И наш уговор в силе. Если тебе что-то нужно найти, приходишь, просишь разрешение, ищешь, демонстрируешь добытое. Но в качестве наказания ближайшие десять дней лучше не приближайся к нашей общине. Ты все понял?

– Да…

– Прекрасно. А теперь убирайся. И помни. Десять дней.

Крашенинников поднял свой велосипед, поправил тележку и угрюмо направился к дороге. Скрытно уходить по берегу бухты уже не было смысла.

– Стоять! – крикнул вдруг Жаров, когда Михаил уже вышел за ограду.

– Что еще? – зло отозвался он, обернувшись.

Жаров и Горин подошли к нему, и Крашенинников заподозрил что-то недоброе.

– Мне, конечно, плевать, – с презрением заговорил Андрей. – Но Женя у нас гуманист и настаивает, что мы тебя должны предупредить еще кое о чем.

– Я слушаю.

Горин поправил соломенного цвета челку и кивнул.

– Правильно делаешь, что слушаешь. Ты помнишь, как в прошлом году здесь объявился гигантский медведь? Слышал об этом? Он у нас разорил дальнюю пасеку и один из крольчатников.

– Да, помню. Потом, вроде, что-то еще зимой было связано с ним.

– Верно, – кивнул Евгений. – Он задрал одного из наших людей. И еще троих в Вилючинске. Следы там были такие же. Так вот, похоже, этот монстр вернулся. Два дня назад одна из наших групп собирателей пропала. Два человека. Позже мы нашли их. Вернее, то, что не доел зверь. И следы огромных медвежьих лап. Я тебе очень советую не отпускать твоих друзей в сопки.

– Черт, но нам ведь тоже надо готовить запасы на зиму. Я что-то сомневаюсь, что вы с нами поделитесь или дадите мне оружие.

– Ты чертовски догадливый, – усмехнулся Андрей. – Ни хрена ты от нас не получишь, особенно после сегодняшнего. Но все же есть вариант, мы же не звери, в конце концов.

– И что это за вариант?

– Твоя женщина может приходить к нам в общину на рассвете. И уходить в сопки в составе наших групп собирателей. Они теперь будут при оружии. Но пятую часть добытого она будет оставлять нам.