«Дедуля Хортон научил меня ловить рыбу. Он был чудесным человеком, наш дедушка. Я уверена, если бы он знал о тебе, то пригласил бы в свой домик и тоже научил ловить форель. Вот почему я привезла тебя сюда, сестренка. Тут нет телефона и горячего душа, но я очень хотела поделиться с тобой чем-то личным, семейным. Пожалуйста, приезжай сюда, когда захочешь. Дедуля был бы счастлив видеть тебя».

После тех выходных они стали настоящими друзьями, какими бывают сестры, хотя больше это слово не произносилось. Зара прониклась уважением к Сюзанне за верность семейным принципам и заботу о любимой матери.

Она неправильно судила Сюзанну и так же ошиблась в Алексе Карлайле. Пресса рисовала его сильным, властным хозяином жизни, и Зара представляла его кем-то вроде Эдварда Хортона.

Он просил Сьюзи выйти за него замуж — по веским причинам, но Зара чувствовала, что для сестры они не подходят. Или она ищет себе оправдание за то, что увлеклась им?

Она вздохнула, перевернулась на спину. Глупо лгать самой себе, ее тело тянется к нему и не поддается контролю.

Но ничего не случится, даже если Сьюзи появится в двери и ободрит: «Действуй, он твой!» У нее нет времени на короткий флирт, что уж говорить о серьезных отношениях.

Ветер затих, но дождь припустил еще сильнее, эхом отзываясь в сердце. Желание не оставляло ее ни на секунду.

Ей следовало наблюдать за игрой теней на потолке, а не прислушиваться к его движениям. Зара села и обнаружила Алекса у раковины.

— Я собирался попить, — сказал он. — Я разбудил тебя?

Девушка покачала головой.

— Нет. Не могу заснуть.

— Замерзла?

От его хрипловатого голоса у нее по спине разлилось приятное тепло.

— Нет. — Зара облизала пересохшие губы. — Пожалуй, я тоже попью.

Она начала расстегивать спальный мешок.

— Не вставай, я принесу.

Алекс наполнил бутылку и двинулся к ней. Он был в брюках и в расстегнутой рубашке, всклокоченный, немного помятый, совсем не похожий на того лощеного красавца, каким вышел из машины шесть часов назад.

Он задержался у кровати, и Зара успела рассмотреть несколько прожженных дырочек у него на брюках и сквозь них белые трусы и еще кое-что… От изумления она закрыла глаза. Он сел на кровать.

— Ты в порядке? — спросил он, и она открыла глаза. Как он близко сел!

— Пить хочу.

Он вручил ей бутылку. Она пробормотала слова благодарности, отпила и, встретившись с ним глазами, поперхнулась и закашлялась.

Большим пальцем руки Алекс провел ей по груди.

— Что ты делаешь?

Алекс убрал руку, и она готова была броситься умолять его этого не делать.

— Намочила. — Его взгляд скользнул ей на грудь, затем опустился ниже.

Она посмотрела вниз и увидела влажный круг на груди, четкий контур соска.

— Попало не в то горло.

— Я заметил.

Их глаза встретились, и они оба поняли, что именно он заметил.

Зара кинулась искать более безопасную тему для разговора. Первое, что бросилось в глаза, — ровно разложенный спальный мешок на полу.

— Я никак не могу уснуть, — начала она, — но ты, похоже, и не пробовал.

Алекс повернулся.

— Неудобно.

— Ты сам выбрал, — напомнила она. — Мы могли бы уместиться на кровати вдвоем.

Он медленно перевел взгляд на ее лицо. В его глазах читалось недоверие. Зара почувствовала, как румянец заливает щеки, но смело задрала голову.

— У нас есть спальные мешки, и мы могли бы лечь «валетом», если это поможет.

— Сомневаюсь.

Его глаза пылали. И как ей пришло в голову сравнить их с ледяным зимним океаном!

— Если я доверяю тебе, — сказала она, выпрямляя плечи, — ты можешь доверять мне.

— А почему ты доверяешь мне? — осторожно поинтересовался он.

— Потому что ты жених моей лучшей подруги и джентльмен. — Она замолчала на секунду. — И мы оба взрослые люди, и никто из нас не хочет, чтобы между нами что-то произошло.

Он продолжал внимательно смотреть на нее, словно ждал подвоха в словах. Девушка перекатилась на другую сторону, демонстрируя свои намерения: тебе — твоя сторона, мне — своя. Когда он не двинулся, она похлопала по матрасу.

— Алекс, не трусь. Бери подушку и спальный мешок и располагайся.

Когда он встал, Зара мысленно поздравила себя. Теперь ей удастся спокойно попить. Он вернулся и устроился на кровати. В тусклом свете угасающих углей она смутно различала его фигуру, скрещенные голые лодыжки. Их разделяли два спальных мешка, но ей никак не удавалось успокоиться. Надо найти безопасную нейтральную тему для беседы. Взгляд наткнулся на мотоцикл, единственное транспортное средство, которое у них осталось.

— Я знаю, почему ты не можешь спать, — сказала она.

Он не ответил.

— Я слышу, как ты думаешь.

— Это живот урчит, — пошутил он.

Зара улыбнулась.

— Нет, мозги. Ты беспокоишься о завтрашнем дне.

Алекс встрепенулся и повернул к ней голову.

— Почему я должен беспокоиться?

— Тебе придется вручить себя в мои руки. Ты же поедешь на пассажирском сиденье.

Она ожидала, что он возмутится — как же, женщина за рулем! Но он спокойно ответил:

— Я не боюсь, Зара.

Его ответ перевернул ей душу. Она до боли желала повернуть голову и посмотреть ему в глаза,

найти в них отражение своим мыслям, однако стойко пялилась в черный потолок. Ей до Алекса как до звезд.

— Что ты собираешься делать, когда доберешься до города? — спросила она. — Я мечтаю о горячем душе.

— А я о еде.

Девушка улыбнулась, впервые отвлекшись от своего влечения.

— Ну, мы заедем в придорожное кафе. Я думаю о сытном завтраке. Например, яичница с беконом и колбасой.

— И с грибами?

Ее желудок заурчал в знак протеста.

— И с помидорами?

— И с сыром.

— Кофе, — промурлыкал он. — И наплевать на марку.

— А после — одну из тех шоколадок, что я по глупости отвергла вчера.

— На завтрак?

Девушка, нахмурившись, посмотрела на него.

— Мне казалось, ты любишь шоколад.

— Обожаю.

— Ты всегда такой дисциплинированный?

Некоторое время он смотрел в темноту, затем повернул голову. Об его взгляд можно было обжечься.