остается очень немного. И, повторимся, сейчас сложнее всего молодежи: конкуренция в вуз, при поступлении на работу стала выше, чем 20–30 лет назад, цены на жилье взлетели вверх, все подорожало и постоянно над головой висит дамоклов меч, что если не прошел какую-то ступень, не сдал экзамен, где-то оступился, то второго шанса не будет – либо в эту дверь, либо «в аутсайдеры по жизни». У пожилых же свои проблемы. Они боятся увольняться, выходить на пенсию, так как денег на достойную жизнь многим вряд ли хватит, а из-за высокой конкуренции едва ли получится найти другую работу в таком возрасте.

Плюс накладываются и другие факторы, увеличивающие общий стресс и давление на рядового корейца. Из-за высокой плотности и традиционного, исторически сложившегося активного и тесного общения в рамках того или иного коллектива очень важными являются такие факторы, как общественное мнение, статус, что провоцирует дополнительную состязательность. В Корее хотя и жалуются на нехватку рабочих мест, но в то же время владельцы производств днем с огнем не могут найти рабочие руки для конвейеров или строек. Поэтому Южная Корея активно принимает гастарбайтеров. Зарплаты там, при условии полного рабочего дня, в итоге выходят 2–3 миллиона вон или более. Но обычный кореец, даже если у него проблемы с деньгами, вряд ли пойдет работать на завод, потому что это спуск вниз по общественной лестнице, – лучше пойти еще на какие-то курсы, лучше даже немного поголодать, подготовиться к новым экзаменам в надежде попасть в крупную корпорацию, чем идти «мешки разгружать», пусть за это и сносно платят. Потому что, во-первых, «я слишком много учился и слишком много вложил в свое образование, чтобы идти на завод», во-вторых, даже если окружающие не скажут тебе в глаза, что ты неудачник, но так или иначе дадут понять. При этом для среднестатистического корейца то, что о нем думают окружающие, крайне важно. В этой связи, к сожалению, часто бывает так, что при неудачах в трудоустройстве или на другом важном жизненном поприще корейцы не решают «просто жить дальше», веря, что рано или поздно настанет и «белая полоса», а либо самоизолируются, отказываясь от общения, либо дело доходит и до суицидов. Получается, что для многих лучше уйти в небытие, чем ловить на себе снисходительные усмешки или накручивать себя, что «все мои друзья смогли, а я не смог». В СМИ хватает историй о том, как уходят из жизни целыми семьями, забирая на тот свет и малых детей. При этом почему-то не рассматривается возможность пойти работать на завод, пусть даже и спустившись вниз по общественной лестнице. По моим личным впечатлениям, корейцы очень чувствительны к своей позиции в коллективе, к статусу, к мнению других по их поводу. Постоянно сравнивают себя с другими – в одежде, аксессуарах, автомобилях, уровне престижности отдыха, общей «успешности» и прочем. А если оказывается, что уступают, то сильно расстраиваются. Лишь небольшая часть может сказать: «Ну не поступил я в хороший вуз – ну и что?! Преуспею потом в другом, жизнь-то длинная, буду просто жить дальше» или «Мне и так хватает, крыша над головой есть, руки-ноги целы, семья есть, а что некоторые трудности – ладно, все изменится к лучшему!» Такого настроя подчас корейцам не хватает. Хотя стоит признать, что вернуться на прежнюю ступень общество постоянной конкуренции действительно часто и не дает: либо впрыгнул в свой вагон, либо он ушел и другого уже не будет…

Еще один способ ухода от необходимости постоянной гонки – отъезд за границу. Как это сделал мой однокашник, который сразу после окончания магистратуры Сеульского университета уехал в Европу, хотя его звали как раз в Samsung на очень хорошую зарплату. Но, как он сказал, «не хочет постоянно куда-то нестись и кому-то что-то доказывать-показывать, а хочет просто жить».

Часто и для самореализации многие тоже предпочитают уехать за рубеж. Корейцы учатся постоянно и много, сдают экзамены с очень высокими баллами, но вот где их нобелевские лауреаты? Корейские школьники постоянно среди победителей международных олимпиад по математике, но где их программисты, математики-физики мирового уровня? Недавно один кореец завоевал престижную премию по математике – но почему он, как оказалось, в школе был отчислен именно за неуспеваемость по математике и потом жил в США, став продуктом американской системы образования? Почему «исконно корейские изобретения» регулярно становятся предметом для иронических замечаний иностранных специалистов, которые говорят: «Упаковать изобретенную другими идею в красивую коробку и получить за это патент – не значит, что ты сам это изобрел». Корейское образование сами же корейцы постоянно критикуют, и один из тезисов, который, как видится, во многом справедлив – все эти курсы, системы обучения, да и предъявляемые требования заточены на то, чтобы успешно пройти тесты, получить максимум баллов, но не научить мыслить. А если нужно это, то езжай в другую страну – тут же требования иные, да и отношение к тем, кто «отклоняется от нормы», часто не самое позитивное. Многое в этом плане меняется в последние годы, но все равно непросто переломить и общую инерцию коллективного подхода, который подпитывается вековыми традициями, и просто точку зрения: «Раз все так думают, значит, так правильно!»

Глава 3. «Ворабель» или «воины экономического чуда»?

Я пришел работать в компанию в начале 1970-х гг. И у нас было искреннее стремление вытащить страну из нищеты, построить мощную экономику. Мы шли на работу как на бой, в котором обязательно надо победить. И радовались за каждый контракт компании как за свой личный успех. Нас не надо было особо уговаривать работать больше – мы работали по 12–14 часов, добирались домой усталые, валились спать, а рано утром вновь бежали к проходной, чтобы увидеть, как обретает реальные очертания строившееся нами очередное судно. Мы были воинами, бойцами в экономической битве за будущее страны – так нам говорили по телевизору, так нам говорило руководство компании, и мы в это верили сами. Но за все это нам пришлось платить тем, что мы фактически не видели семьи, дети выросли, видя отцов только по выходным, многие мои сверстники рано умерли, были и несчастные случаи – но время было такое… Сейчас, конечно, все иначе. Как часы пропикали 18:00 – молодые сотрудники встали и ушли, оставив тех, кто постарше, работать. Успех компании для них почти успех чужого дяди и, не успев устроиться на работу, они тут же начинают искать место получше – другую фирму. Я не могу их судить.