По крайней мере, снегопад вроде бы кончился, но, учитывая, сколько уже навалило, выбраться отсюда в ближайшее время вряд ли удастся. Если только она не дозвонится до фермы и не упросит мистера Флеминга пригнать сюда трактор. Во всяком случае, стоит попытаться. При сложившихся обстоятельствах все что угодно будет лучше, чем это заточение!

Впрочем, вряд ли Пол предпримет новые поползновения сейчас, когда нуждается в ее помощи. Даже если он не кривил душой, говоря, что по-прежнему хочет ее, — это было всего лишь физическое желание, с которым он без труда справится. Интересно, а не отсутствие ли глубокого чувства с его стороны в конечном счете оттолкнуло и Эдну? Один лишь секс не способен надолго удержать людей вместе, это Робин знала по собственному горькому опыту…

Первые недели после свадьбы были восхитительными. О лучшей жизни Робин не могла бы и мечтать. Многолюдный и в высшей степени удачный, по-домашнему теплый прием, который они устроили, повлек за собой серию приглашений, и в результате почти все вечера они проводили вне дома. Некоторые из приглашений Пол склонен был отвергнуть, но Робин, наслаждавшаяся завистью отвергнутых соперниц, настаивала на их принятии. Она испытала нечто вроде шока, когда Пол впервые проявил твердость и наотрез отказался провести очередной вечер в компании.

— Нам надо хотя бы иногда побыть наедине, — сказал он. — Провести длинный неторопливый вечер вдвоем, просто слушая, например, музыку. Какое это наслаждение!

Робин сморщила маленький упрямый нос.

— У нас будет для этого уйма времени, когда мы состаримся и поседеем! Все идут на эту вечеринку!

— В таком случае наше отсутствие вряд ли заметят. — Пол покачал головой, когда она открыла рот, собираясь оспорить это утверждение. — Все, мы не идем.

— Тогда я пойду одна! — вспыхнула Робин, не терпевшая диктата.

Пол едва заметно улыбнулся.

— Думаешь, я тебя отпущу?

— А ты думаешь, что сможешь меня остановить?

— Разумеется.

Он подошел к ней и, весело игнорируя протесты, склонил голову и нашел ее губы с тем, чтобы поцелуем добиться податливой уступчивости.

— Тебе все еще хочется пойти на эту вечеринку? — мягко спросил он долгое время спустя, когда они лежали рядом перед камином, который Пол разжег по случаю ненастной погоды.

— Нет, — прошептала Робин, слишком обессиленная любовными играми, чтобы думать о чем-то еще. — Предпочитаю всю жизнь пролежать с тобой здесь!

Он хрипловато рассмеялся.

— Твои желания для меня — закон!

Что-то новенькое! — мелькнуло у нее в голове, прежде чем она всецело сосредоточилась на прикосновениях длинных тонких пальцев к ее груди.

Это была далеко не единственная их размолвка. В течение следующих месяцев Робин поняла, насколько был прав отец в оценке будущего зятя. Нельзя сказать, чтобы ей нужен был мужчина, которого можно обвести вокруг пальца. Но Пол, случалось, был слишком несговорчив, когда ей чего-то очень хотелось, и не отступал ни на шаг.

— Предполагается, что в браке должны и давать, и брать, — обрушилась она на него однажды, когда он отказался совершить в уик-энд лодочную прогулку по озеру. — И все из-за того, что тебе, видите ли, не нравятся Чендлеры!

— Дело не в том, нравятся они мне или нет, — терпеливо возразил Пол. — Мы впервые встретились с ними всего пару недель назад, а мне требуется более длительное знакомство, чтобы решиться провести с ними пару дней на этой тесной посудине. В любом случае весь уик-энд я собираюсь работать.

— Ты всегда работаешь!

— Неправда. Я на два месяца запоздал с началом книги.

Робин прикусила язык, не рискуя спорить с тем, что, как она знала, было правдой. В ноябре Пол обычно сдавал готовую рукопись для публикации в следующем году, а сейчас была середина октября, и он не дошел даже до половины. И не он один забросил работу. Робин к этому времени тоже обещала Соне закончить роман.

— Прости, — порывисто сказала она. — Я не подумала. Конечно же, ты должен работать. Это я виновата в том, что ты не укладываешься в сроки.

— Ты, несомненно, была помехой. — Он снова улыбнулся и нежно погладил ее по щеке. — Впрочем, весьма приятной.

Как всегда, стоило ему прикоснуться к ней — и она воспламенилась. О, как же я его люблю! — мысленно воскликнула Робин, встречая губы Пола. Все остальное не имеет никакого значения.

Так оно и было в действительности. Но в следующие несколько недель ей приходилось прилагать немалые усилия, чтобы умерить свои посягательства на его время.

К Рождеству рукописи у обоих были готовы и отпечатаны, а после Нового года они уже наслаждались каникулами на Суматре, которую Пол хотел сделать местом действия следующего романа. Закончив тем временем очередной роман, Робин собиралась в апреле поехать с ним в Иран и была сражена, когда Пол дал ей понять, что брать ее с собой не намерен.

— Мне придется бывать в таких местах, куда я не рискнул бы тащить тебя, — сказал он. — И я не настолько тебе доверяю, чтобы надолго оставлять одну в номере отеля. Меня не будет самое большее две недели.

Он оставался непреклонным, несмотря на все ее протесты и обещания, и лишь пожал плечами, когда она, надувшись, отказалась проводить его в аэропорт. Эти две недели Робин жила в вашингтонской квартире, почти каждый вечер проводя вне дома, в основном, с компанией друзей, а однажды — со старым приятелем, внимание которого стало бальзамом для ее израненной души. Нельзя сказать, чтобы она очень веселилась. Без Пола даже шампанское казалось пресным.

Ко времени его возвращения она уже превратилась в самую уступчивую и понимающую жену, которую только видел свет. Вновь оказаться в его объятиях, ощущать его губы своими — какое это было блаженство! Эйфория длилась целых три дня — пока кто-то не счел нужным сообщить Полу о том, как она проводила время в его отсутствие. В ссоре, которая вспыхнула вслед за этим, оба наговорили много обидного. Однако больше всего Робин задели слова Пола о том, что он мог бы предпринять что-нибудь получше, чем жениться на испорченной девчонке.

С тех пор все у них пошло наперекосяк. Его предложение подумать о продолжении рода она отвергла на том основании, что связывать себя детьми в ее-то годы — полное безумие. Следовало бы подумать об этом раньше, возразила Робин, когда Пол заметил, что в его тридцать три он нуждается в отцовстве уже сейчас, а не в каком-то неопределенном будущем.

Постепенно в ней зародилось подозрение, что в жизни мужа существует другая женщина, хотя прямых свидетельств тому не было. Она начала устраивать сцены, намереваясь вывести его из себя. И была очень недовольна тем, что он не позволял ввергнуть себя в состояние, в котором мог бы проговориться.

Пол уже несколько дней был в отъезде, когда наконец пришло подтверждение в виде звонка от Эдны Пауэлл, которая предлагала дать Полу свободу, чтобы он смог жениться на женщине, на которой ему следовало жениться сразу. Не дожидаясь возвращения мужа, Робин упаковала чемоданы и переехала обратно в дом родителей. Она отказывалась верить всему, что говорил Пол, когда вернулся. И он после нескольких неудачных попыток переубедить Робин оставил ее в покое.