Конечно, это был риск — оставить престижную работу в адвокатской конторе ради того, чтобы заниматься исключительно писательством, но он окупился с лихвой, и не только в финансовом смысле. В своих книгах она могла уйти от каждодневной рутины — вот в чем заключался главный выигрыш.

— Я вас искал, — проговорил у нее за спиной голос потрясающе глубокого тембра. — Вы здесь не замерзли?

Робин медленно повернула голову, почему-то зная, кого увидит. Вблизи он еще более завораживал взгляд. Широкие плечи под черным пиджаком, серые глаза, большой, но пропорциональный нос, твердый рот с полноватой нижней губой, обнаруживающей намек на чувственность. Он, казалось, шагнул сюда прямо со страниц ее романа!

— Нет, — ответила Робин, приложив немало стараний, чтобы голос звучал нормально. — Ни капельки. А вот внутри слишком жарко.

— Ничего удивительного: там вырабатывается огромное количество пара, — пошутил он. — У вас был совершенно остекленевший взгляд, когда вы посмотрели на меня. Боюсь, наш Лестер на всех оказывает такое воздействие.

— Вы из его издательства? — осмелилась предположить Робин, уцепившись за слово «наш».

— В каком-то смысле. — Он подошел поближе и встал рядом с ней, облокотившись на балюстраду. Внимательный взгляд остановился на ее лице. — Я тоже пишу для него.

— О? — Робин была еще больше очарована. — Возможно, я слышала о вас?

— Не исключено. — В его голосе звучали смешливые нотки. — Я пишу под псевдонимом Мэтью Картер, но настоящая моя фамилия Темпл. Для друзей — Пол.

Зеленые глаза округлились. С каждой секундой все лучше и лучше! — изумленно подумала Робин.

— Я прочла все, что вы написали! — заявила она, слегка покривив душой. — Все ваши книги возглавляют списки бестселлеров!

Его голова склонилась в полунасмешливом признании.

— Никогда бы не подумал, что они так заинтересуют автора любовных романов.

— Из того, что я пишу романы, вовсе не следует, что и читаю я только их, — с легкой обидой ответила Робин.

— Я вовсе не подвергаю сомнению ваш интеллектуальный уровень, — без тени смущения заметил Пол. — Просто это совсем разные жанры — вот и все.

Уже сожалея о своей обидчивости, Робин решила, что впредь лучше всего не обращать внимания на подобные уколы.

— А кстати, откуда вы узнали, что я пишу романы?

— Навел справки, — ответил он. — Робин Милн, псевдоним Дороти Уивер. Близка к тому, чтобы стать одним из наиболее плодовитых во всех смыслах авторов Сони Б.

Робин невольно улыбнулась.

— У меня впереди еще долгий путь.

— У вас достаточно времени, чтобы пройти его. — Пол тоже улыбнулся. — Вы и так далеко продвинулись для своих двадцати двух.

— Для ваших тридцати двух вы тоже достигли немалого, — заметила она, пытаясь припомнить, что читала о нем в прессе. — Почему я ни разу не видела ваших фотографий?

Пол пожал плечами.

— Возможно, потому, что я не люблю позировать фотографам.

— А вы не делаете того, чего не хотите, — предположила она. — Это свидетельство темпераментной натуры.

— А вы весьма близки к тому, чтобы испытать на себе, каким темпераментным я могу быть, — подхватил он.

— Молчу, молчу! — Робин взмахнула ресницами и приложила к губам палец. Я трепещу!

Его смех тоже ее не разочаровал.

— Должен заметить, вы просто сплошная провокация!

— И на что же я провоцирую? — невинно спросила она и увидела, как в серых глазах зажглись искорки.

— Вот на что, — сказал он, притягивая Робин к себе и отыскивая ее рот с недвусмысленной целью.

Ее целовали не впервые, но этот поцелуй отличался от всего, что она знала прежде. Его губы были твердыми, но податливыми и двигались легко, нежно, разъединяя ее губы. Руки принялись поглаживать ее ключицы. Робин потонула в ощущениях, в ушах у нее шумело, каждый нерв словно звенел. Она хотела — ей было просто необходимо! — прижаться к нему и почувствовать всем телом эту подтянутую мускулистость.

Чего она не хотела — так это того, чтобы он останавливался. Ее охватило острое чувство потери, когда Пол Темпл поднял голову. Потребовалось большое усилие, чтобы придать лицу подходящее беспечное выражение.

— Какая техника, — пробормотала она. — Должно быть, свидетельствует о большой практике.

Он провел костяшками пальцев по ее щеке и чуть заметно усмехнулся.

— Случалось. Вы голодны?

«Да, но к еде это не имеет никакого отношения», — могла бы сказать ему Робин.

— Как волк!

— Тогда пойдем отсюда. Сначала пообедаем, а потом решим, куда пойти после.

Этот человек не привык, чтобы пренебрегали его вниманием, уж это точно, подумала Робин, не в силах отрицать дрожь возбуждения, вызванную повелительным тоном. Он хотел ее, это читалось в смотревших на нее глазах, но, конечно же, не собирался добиваться ее. Однако уже само по себе это вдохновляло. Женщина, которая была с ним, давала Робин сто очков вперед в том, что касалось внешности и изысканности, и, тем не менее, он уходит с ней.

— Мне казалось, вы были не один, — сказала Робин, страшась услышать подтверждение.

Пол на мгновение свел земные брови, а затем лицо его прояснилось.

— Вы имеете в виду Моник? Она мой агент.

— А вы, конечно, никогда не смешиваете дело с удовольствием?

Уголки его губ приподнялись.

— Можно сказать и так.

Робин села на кровати, прислонившись спиной к изголовью и обхватив колени руками. Интересно, а как сложилась бы ее жизнь, откажись она тогда пообедать с Полом? Сохранился бы в таком случае его интерес к ней? Может, стоит спросить его об этом? Впрочем, какая теперь разница!

Нужно отдать ему должное, он не пытался затащить ее в постель в первый же вечер. Никакого примитива. Его наступление было сдержанным и начиналось с легчайших поцелуев, заставлявших жаждать большего. В последующие недели оно постепенно развивалось, пока не достигло той точки, когда Робин уже мучительно хотелось уступить, познать то страстное слияние, которое она описывала в своих книгах, но которого никогда не испытывала в действительности.

Робин держалась только потому, что была по уши влюблена и боялась его потерять после того как он получит все, что она может дать. И тем более не предполагала, что через каких-то два месяца после знакомства выйдет за него замуж…

Скорее благодаря репутации Пола, чем ее собственной, на венчание слетелась толпа репортеров. Робин была рада, когда все закончилось, и она смогла сбросить атласное свадебное платье длинную фату, на необходимости которой так настаивала ее мать, и надеть бледно-голубой костюм, который выбрала для приема.