Кухня была… Она была огромной. Наверное, в ней без труда разместилась и бы и сотня поваров. Ничего удивительного, что Грете было куда расти. Она расхаживала по своим владениям с достоинством царицы.

– Вот, у меня уже все готово, – она без труда подняла огромное, по виду серебряное блюдо, на котором вольготно разлеглась здоровенная, посыпанная зеленью рыбина.

Я принюхалась – запах показался незнакомым. У нас такие пряности не растут, но рот все равно наполнился голодной слюной. Попыталась вспомнить когда же последний раз ела, и получилось, что вчера днем, а с тех пор прошло уже больше суток. Неудивительно, что желудок нетерпеливо сжимался.

– Грета, – жалобно попросила я. – Дай что-нибудь поесть, а то голова кружится от голода, – и для надежности закатила глаза.

– Ой, детонька! Ты ж со вчера ничегошеньки не ела! – она бросилась к огромному каменному столу, достала из корзины румяный каравай и прижала его к пышной груди, намереваясь откромсать хорошую горбушку.

– Вот прислуга наглая пошла, – в кухню вплыла Верена и неспеша уселась на лавку, предварительно тщательно расправив пышную юбку. – Еще хозяин голодный, поминки не справлены, а она уже лопает.

Она выгребла из второй корзины горсть ягод и с удовольствием принялась уплетать.

– Уж ты, заноза, молчала бы, – замахнулась Грета, и Верена с визгом увернулась от хлестнувшего по столу полотенца

– Грета!

От очередного раската, казалось, содрогнулись массивные стены.

– От же ж, нетерпеливый какой. Поесть девоньке не даст. Ну, иди, – кухарка с легкостью подняла поднос и вручила мне.

– Ого! – я даже согнулась и чуть не выронила его.

И это все одному Ладиславу? Не обожрался бы, болезный.

Я с трудом подняла блюдо и поплелась в столовую, куда махнула Грета.

По тому, как ноги заскользили на натертом паркете, я поняла, что покинула половину прислуги. Широкие двери с искрящимся гранями стеклом были распахнуты, и я беспрепятственно прошла в светлую, залитую светом столовую.

Ладислав восседал во главе длинного, накрытого белоснежной скатертью стола.

Пышный букет белых лилий придавал обстановке какую-то мертвенную тожественность, что, впрочем, соответствовало печальному событию.

Пустая тарелка, а поверх нее перекрещенные нож и вилка грустно напоминают, что один из тех, кто здесь сидел, больше никогда не присоединиться к трапезе.

– Ваш обед, хозяин, – едва сдерживаясь, чтобы не хрипеть и не отдуваться, я поднесла золотисто поблескивающую рыбу.

Он, падла такая, снисходительно глянул, сморщил аристократичный нос и брезгливо скривился.

– Унеси это. Разве не видишь, у меня красное вино.

Вот только и делаю, что шастаю по его столовым, чтобы посмотреть какое вино изволят их сиятельство пить.

– Принеси мясо, – засранец взял салфетку, снял кольцо с, видимо фамильным, гербом и элегантно положил на колено.

Не знаю, как я удержалась, чтобы не опустить блюдо на его башку. Наверное, просто не хватило сил, чтобы поднять на такую высоту.

– Слушаюсь, хозяин, – оскорбительно почтительно пропела я. – Какое мясо предпочитаете? Кого мне прикажете прирезать? Поросеночка, теленочка или ягненка? Прямо с кровью на стол подать?

– Будешь дерзить, отведаешь плетки, – с устрашающим хладнокровием предупредил он. Как-то сразу стало понятно, что не шутит. Тогда почему так обнимал на берегу, когда спас? Почему целовал. Или все это мне привиделось в бреду? – Неси мясо.

Да чтобы оно у тебя не в то горло попало.

Круто развернувшись, так, что из-за тяжеленного блюда меня занесло, повело, и только чудом избежала столкновения со стеной, я отправилась на кухню.

– Что случилось, детонька?! – встретил меня испуганный возглас Греты.

– Наверняка, хозяину не понравилось как прислуживала, вот и прогнал, – донесся медово-язвительный голос Верены.

– Хозяин изволят пить красное вино и потребовали мяса, – грохнув блюдо на стол так, что едва не раскололся камень, ответила я сразу всем.

– Что это с ним? – Грета вскочила с лавки и бросилась в какой-то чулан. – Сам же просил рыбу приготовить. Что же теперь?! Как же! – глухо, как из бочки доносился ее голос.

– Наверное, уже мутит от запаха Мелиски, – предположила Верена.

Ну ехидна, ты у меня дождешься!

– Ее же как из воды вытащили, так рыбой и воняет.

Хихикая, Верена откусила румяный пирожок, а я чуть не захлебнулась слюной от густого мясного запаха.

– Поговори еще, злыдня! – прикрикнула на нее вернувшаяся Грета.

Она водрузила истекающий розовым соком кусок прямо на каменную поверхность стола, протерла солью, полила каким-то соусом и присыпала травами, распространяющими пряный аромат

Я пристроилась рядом и злорадно наблюдала – чтобы запекся такой кусок, надо часа два-три, а то и больше. И все это время Ладислав будет сидеть в столовой один и голодный. Так ему и надо!

Грета тем временем продолжала водить ладонями вокруг куска, будто разглаживала тесто, и под руками появилось красно-оранжевое свечение.

Может, мне все только кажется? Я сморгнула и присмотрелась получше. Лучше бы этого не делала – от увиденного, глаза в буквальном смысле полезли на лоб – световой шар под руками Греты наливался багрянцем, а кусок мяса шипел, потрескивал и покрывался зажаристой корочкой.

– Ну вот и готово. Неси, Лисонька, – устало сказала Грета, когда шар растворился в воздухе, и потерла раскрасневшиеся ладони.

Сначала я только пучила глаза и беззвучно открывала рот, как выброшенная на сушу рыба, потом смогла совладать с голосом.

– Это?.. Что?.. Это что было?  – тыча пальцем в покрытый хрустящей корочкой кусок мяса, смогла наконец сформулировать хаотично мечущиеся мысли.

– Совсем ненормальная, – удовлетворенно заявила Верена и с аппетитом облизнула пальцы.

– Ты чего, девонька! Не пугай меня!

Грета с размаху шлепнулась массивным задом о скамью. Даже развешанные по стенам пучки ароматных трав заколыхались.

– Ты же не раз видела, как я готовлю, – она обхватила ладонями круглые щеки. – Еще и помогала всякие заковыристые штучки делать. Что же с тобой приключилось?

– Как была дурочкой, так и осталась. Ой! – Верена подскочила, когда тряпица с громким шлепком опустилась ей пониже спины. – Ее к хозяину-то страшно допускать. Кто знает, что придет в ненормальную голову! – крикнула она, прежде чем скрыться за дверями, а запущенная вслед кружка с металлическим лязганьем врезалась в стену.