‒ Регистратор Фильченко, второй кабинет справа по коридору, ‒ мягко ответил Лев Данилович.

Миша с грохотом захлопнул дверь квартиры Туманова, крепко сжимая маленькую ладошку Даши. Щеки ее пылали: человек, о котором она грезила последний год, тащил ее вниз по лестнице, больно сжимая запястье. Миша по-прежнему молчал и не смотрел в её сторону.

‒ Садись, ‒ сухо произнёс он, когда они подошли к серебристому автомобилю.

Даша молча подчинилась. Села на заднее сиденье, чтобы скрыть от Миши поглощающее её волнение. Оно водоворотом засасывало всю её решимость и смелость, оставляя лишь страх.

«Подтверждение брака… Право на брачную ночь…» — глаза застилало чёрным маревом ярости, когда Миша читал последние строчки договора.

По удивленному лицу Даши он понял, что она не знала о пункте.

Миша схватился за голову и тягостно застонал. Краска вмиг схлынула с его лица. Как он мог это подписать? Подумать только, кем себя возомнил Туманов! Старый хитрый интриган! Втерся в доверие только для того, чтобы манипулировать Мишей.

То, что придумал Туманов, было оглушительно желанным и… страшным. Она чувствовала пульсацию в затылке, висках от прилива крови к лицу. Михаил Львович станет её мужем… Пусть против воли и всего на несколько месяцев. Даша наблюдала за Михаилом, умело управляющим автомобилем. Рассматривала его без стеснения, в то время как он не оборачивался, делая вид, что её не существует.

Его большие, красивые руки уверенно сжимали руль. У Даши пересохло во рту: неужели это произойдёт между ними?

Миша припарковался возле Дворца бракосочетания. Он повернулся к Дашке и металлическим голосом произнёс:

‒ Последний раз спрашиваю: возьмёшь деньги или эту машину, например? В обмен на флешку? Пойми, всё, что ты задумала ‒ ерунда, детская затея. Мне не нужна ты, не нужно вот это все…

‒ Нет, я своих решений не меняю, ‒ ответила Даша, не узнав свой дрожащий голос.

Миша вздохнул и вышел из машины. Дашка, сжимая паспорт в кармане, последовала за ним. В кабинет под номером два он зашёл без стука, больно сжимая ладошку невесты. У регистратора Фильченко, высокой, худощавой женщины с гулькой на голове, округлились глаза при виде этой странной пары.

Она нацепила на себя дежурную улыбку, только Миша резко одернул её, швырнув паспорта на стол и приказав ей поторопиться.

Фильченко сухо попросила молодожёнов расписаться в журнале и выйти в коридор. Через пять минут она вынесла паспорта, помахивая ими, чтобы просушить свежие оттиски штампа.

Понимающая регистратор вручила документы и свидетельство Дарье, угадав скверное расположение духа молодого мужа.

На обратном пути супруги по-прежнему молчали. Дарья не решалась что-либо спрашивать, Миша сосредоточенно вёл машину, нервно сжимая руль.

По мелькающим знакомым картинкам в окнах машины Даша рассматривала микрорайон, в котором жил Миша. Они припарковались возле подъезда. Напряжённое, угнетающее молчание прервал телефонный звонок. Миша ответил с теплотой и спокойствием в голосе, удивив молодую жену.

‒ Да, Варвара Степановна, я приеду с гостьей. Приготовьте для неё комнату.

Он впервые за время их с Дашей уединения повернулся к ней и произнёс:

‒ Даша, пересядь вперёд, я хочу поговорить с тобой. В квартире домработница, поэтому сама понимаешь…

Как только она выполнила просьбу, он огорошил её своим решением, словно ушатом ледяной грязной воды:

‒ Сначала я хотел купить у тебя право отказаться от брачной ночи. Предложить взамен что-нибудь другое…

‒ Миша, я же сказала тебе…

‒ Не перебивай меня! Я размышлял над этим всю дорогу, ‒ сухо ответил он, сощурив карие, оттенка янтаря, глаза. За маской высокомерия и уверенности пряталось бессилие. Дашка читала в его взгляде едва скрываемую злость от осознания беспомощности перед ней, маленькой шантажисткой.

‒ Я решил, что брачная ночь у нас всё же будет, ‒ лениво промолвил он, пожирая жену взглядом. Даша залилась краской и стыдливо отвела взгляд. Не дождавшись ответа на своё заявление, Михаил, приняв торжествующий вид, продолжил:

‒ Если ты рассчитываешь, что я буду целовать тебя, ласкать и доводить до оргазма снова и снова, задыхаясь в твоих стонах, то смею разрушить твои фантазии ‒ этого не будет! Я накажу тебя за попытку меня принудить!

Даша уставилась на мужа, не зная, какого ответа он ожидает. Ждёт, что она испугается и откажется? Или начнёт умолять его и унижаться?

‒ Миша, я люблю тебя, ‒ ответила она. Просто и без дрожи в голосе, будто говорила об этом ему сотни раз. ‒ Почему ты считаешь, что мне не хочется доставить тебе удовольствие?

‒ То самое удовольствие, которым ты одариваешь своих клиентов в «Марселе»? ‒ брезгливо процедил он.

Даша прыснула в ответ, посчитав сравнение интимной близости с её выступлением в музыкальной группе забавным.

‒ Почему нет? Мне будет приятно, если ты окажешься в числе моих почитателей… ‒ смущенно ответила Даша.

У Миши округлились глаза от степени её испорченности и того, как открыто она говорит об этом. Он побелел от злости и воскликнул:

‒ Даша, в том, что ты говоришь и делаешь, нет любви! Нет! Ты насилуешь меня, принуждаешь! Мне не нужна твоя любовь и ты. И женитьба никак не входила в мои планы.

‒ Миша, поступки любви порой жестокие и эгоистичные… ‒ мягко ответила она. ‒ Любить ‒ не значит потакать капризам и исполнять любое желание!

‒ Мои близкие делают это все мои двадцать шесть лет! ‒ рассерженно ответил Миша. ‒ И я всегда считал их поведение истинной любовью.

‒ Любовь не всегда такая, поверь… Просто дай мне шанс! Это решение далось мне мучительно…

‒ Я ничего не хочу слушать. Считаю твои чувства влечением. Я знаю, что привлекателен для женщин. А ты… маленькая ещё, чтобы знать что-либо о любви! Давай закончим разговор на этом! ‒ отрезал Михаил, распахивая дверь автомобиля. ‒ И, кстати, называй меня Михаил Львович. Тебе ясно?

Даша утвердительно кивнула.

Молодых супругов встретила в прихожей пожилая женщина лет шестидесяти, небольшого роста, с добродушным, полноватым лицом и добрыми глазами. Она отерла руки о синий передник с вышитыми снежинками. По квартире разливался аромат приготовленной еды.

‒ Мишенька, здравствуй! ‒ женщина предано улыбнулась хозяину. Переведя взгляд на Дашу, домработница еле сдержала возглас удивления и тихонько пробормотала:

‒ Миша, она, видимо, иностранка? Как разговаривать с ней?