На козлах, «лицом» к морю, стоял скутер.

– Вау! – взорвалась от восторга Маришка. – А на нем покататься можно?

– Естественно. Садись впереди меня.

Дочь прыгнула на сиденье, схватилась за руль.

Я села сзади, нажала кнопку второго пульта, и скутер послушно завелся. Придавила ручку газа – мотор взревел.

– Эй, мам, эй, подожди, не газуй! – затревожилась Мариша. – Ты по доскам, что ли, ехать собралась?!

– Ты забыла, что здесь «умный дом»? – усмехнулась я.

Храбро нажала кнопочку на панели водного мотоцикла. И все вокруг мгновенно пришло в движение. Пол разъехался, ворота полностью растворились. Стойка, на которой стоял скутер, начала, под небольшим углом, опускаться вниз. Минуты не прошло, а мы уже были в море.

– Мам, мам! – ликовала Маришка. – Супер! Мега! Люкс! Давай, помчались!

И я (хотя скутером управляла впервые) смело нажала на ручку газа. Мотоцикл зарычал, вспорол мармеладную водную гладь, рванулся вперед, нас обдало тучей брызг, Маришка едва не свалилась, взвизгнула, вцепилась изо всех сил в руль… «Максим бы сейчас меня просто убил, – мелькнула мысль. – Хотя что мне до него? Подумаешь, авторитет – бывший любовник!»

Мысль-услада. Мысль-освобождение.

Я и не думала сбавлять скорости. Лихо и уверенно обогнула еле скрытую водой скалу (вот был бы номер, сядь мы на нее брюхом) и помчалась прочь из нашей аккуратненькой бухточки. На простор. В открытое море!

Сама радовалась, будто девчонка (или, скорее, как мальчишка-хулиган). Газовала, резко поворачивала, мотор ревел, ветер бился в лицо, дочка восторженно пищала:

– Мам, эй, мам! А ты меня спасешь, если что? Я на глубине плавать пока не умею!

Но я продолжала гнать. И вспоминала наш единственный отпуск вместе с Максимом. Тогда мы тоже брали напрокат скутер. Он управлял, я чинно сидела за его спиной, а солидный мужчина Максим Петрович аккуратненько, по кругу, катался в строго отведенной для водных мотоциклов акватории. Ну и, разумеется, оба мы были в спасательных жилетах.

Я сбросила, наконец, скорость. Ругнула себя:

– Дорвалась до свободы, дура!

И осторожно развернулась – прочь из открытого моря, в нашу маленькую безопасную бухту.

Слева от нее раскинулся ближайший к нам городок Агатополис, и Маришка попросила:

– Мам, давай вдоль берега проедем!

И спокойно (вода под носом скутера еле пенилась) проплыли вдоль разноцветья домиков, песочного пляжа, лодочной пристани. Это и правда была совсем не та Болгария, как в туристических проспектах. Ни единого типового здания. Больших гостиниц тоже не видно – только семейные отельчики. И даже зонтики на пляже не одинаковые, а у каждого купальщика свой, никакого цветового однообразия, – казалось, будто на берегу мозаику выложили из веселых ракушек.

– После обеда опять поедем кататься, – строго сказала дочь, когда мы вернулись в нашу личную бухту.

Но переменчив морской климат. Еще когда ели пиццу, вовсю палило солнце. А к десерту небо вдруг затянули тучи, засвистел ветер, по морю побежала рябь.

– Нечестно! – обиделась на погоду Маришка.

А я, наоборот, обрадовалась: пусть лучше дома сидит, акклиматизируется – как великий Макс сказал.

Отвела дочь в ее комнату и предложила бартер: она устраивает себе тихий час. И если по-настоящему засыпает – тогда вечером мы едем в городок, ужинать в ресторанчике и кататься на аттракционах.

Обычно Маришка дневной сон ненавидит, но сегодня возражать не стала. Обняла свою Луизу и засопела. А я – отправилась в собственную «нору». Капитанскую рубку.

Море, пусть бурливое и неприветливое, все равно оставалось удивительно красивым. Правду говорят, что у серого – множество оттенков. И дымчатый, и серебряный, и стальной. А до чего симпатично смотрелись на фоне свинцовых туч ослепительно-белые чайки!

Загляделась я, задумалась. И не заметила, что умник-дом обо мне позаботиться успел. Окно, что я распахнула с утра, правда, само не закрылось. Зато в кресле включился подогрев, пол тоже стал теплым, а на шкафчике-баре вспыхнула уютная лампочка: «Горячий чай».

Мечта, а не жизнь! Особенно для таких, как я, – кто всегда стесняется попросить в отеле второе одеяло.

Манол, правда, говорил, что в «умном доме» ничего само собой не произойдет, если кнопку нужную не нажмешь.

Но, по-моему, парнишка и сам не слишком разбирался в многообразии возможностей. Впрочем, даже если тут кто-то правит бал (кто – добрый дух, человек?), ничего плохого он мне пока не делает. Одни приятности.

Поэтому я с удовольствием налила себе чаю, шутливо поклонилась в пространство, молвила:

– Спасибо тебе, мой волшебный дворец! А теперь, – три раза хлопнула в ладоши, – подай мне, пожалуйста, одеяло!

И ни капли бы не удивилась, появись оно, прямо немедленно, у моих ног.

Видела бы меня сейчас Маришка! А уж Максим точно бы решил, что я умом повредилась – от слишком красивой жизни.

С чашкой чая в руке я подошла к панорамному окну. Шторм усиливался, крупная рябь уже кое-где вспенивалась белыми бурунчиками. Небо совсем посерело, слилось с морем. Чайки попрятались.

И вдруг я увидела: на фоне мрачно-серого – яркое пятно. Находилось оно далеко, на левой границе бухты, но стремительно двигалось вправо.

Я заинтересовалась, отставила чай, припала к подзорной трубе – и ахнула.

Со стороны городка несло надувной матрас. И на нем – несомненно кто-то был, отчаянно размахивал руками. Я сделала максимальное приближение. Да там мальчишка! Не старше десяти-одиннадцати лет, худой, в очках. Видны были даже брызги, заляпавшие его окуляры. А еще – откровенный, почти животный испуг в глазах.

Я отскочила от подзорной трубы, заметалась по комнате. Что делать? Звонить в полицию, спасателям? А номер? Не знаю. И по-болгарски не говорю. Он что, на пляже был один? Куда смотрели родители? Ха, усмотришь за этими детьми! У самой сколько раз было. На секунду буквально отвлечешься, а Маришка уже в лужу забралась. Или на подоконник. Но я всегда успевала вовремя поднять панику. Наверняка и родители мальчика ее подняли. Уже вызвали спасателей. Сейчас примчится в нашу бухту быстроходный катер, спасет непутевого путешественника.

А если даже не будет катера – что я-то могу сделать?

Почему-то вспомнились саркастические слова Максима: «В нашей стране удивительное отношение к героизму. Люди бросаются спасать – в любом случае. Даже когда сами плавать не умеют. И погибают оба».

Я плавала очень плохо. А штормящего моря и вовсе боялась до паники.

Но матрас несло все быстрее, все дальше от берега. Очевидно было, что в скалу, что ограничивала бухту, он не уткнется – полетит дальше, в открытое море. И я поняла, что выбора у меня нет. Кубарем скатилась по лестнице и, грудью встречая ледяной ветер, бросилась на пляж, к водному мотоциклу.