– Твой отец поплатился преждевременной Валгаллой, – только и сказал он.

– Как умер Пешеход? – спросил юноша.

– Когда-нибудь я расскажу тебе об этом.

У Ролло вдруг защемило сердце. Давнишнее предсказание, из-за которого он отказался от Хильдис… Что ж, нить судьбы, что плетут норны, человеку не дано продлить.

Он посмотрел на Ингольфа.

– Ты сказал «когда-нибудь». Означает ли это, что ты готов служить мне, как служил ему?

Ингольф кивнул.

– Клянусь богами всех тех земель, где ступала моя нога, я готов служить тебе.

– Почему?

– Потому, что ты похож на человека, к которому расположено счастье. И потому, что ты его сын.

Для Ролло Ингольф стал подлинной находкой. Лучший кормчий, которого он когда-либо знавал, человек, знавший все течения, все ветра и приметы погоды, он умел ориентироваться по звездам, по полету птиц определять расстояние до скрытой за горизонтом земли, при приближении к берегам по брызгам воды определял подводные камни, а по ее оттенку догадывался о глубинах. С ним Ролло совершил свое самое долгое путешествие вокруг Европы в Миклегард, а вернулся в Норвегию так, что три его драккара почти до бортов уходили в воду, полные добычи. Честь и слава, казалось, сами ищут молодого ярла. Но вышло, что его вынудили отдать часть добычи в качестве дани Косматому королю. Когда же он возмутился, ему поведали о победе Харальда в Хаврсфьорде и посоветовали не искушать судьбу и смириться. И тогда Ролло стал собирать страндхуг…

Заметив, что Хильдис задремала, прильнув к резному столбику ложа, Ролло тихо привстал и накрыл ее меховым покрывалом. Дом уже выстыл, угли длинного очага догорали, а небо в квадрате отдушины стало сереть. Близился рассвет, скоро закричат петухи и пора будет отправляться. Ехать придется так скоро, как только смогут их кони…

Скачка и в самом деле была бешеной. Когда они достигли побережья, бока их коней кровоточили от шпор. Бьерн – сотоварищ Ролло – вез на крупе своего коня Атли, им отдали самую могучую лошадь. Атли перед самым отъездом вдруг расплакался и все льнул к матери. Ролло и пристыдил бы его, да сам был вынужден нахлобучить шлем с низким наличьем, чтобы скрыть слезы – слабость для ярла, собирающегося покорить мир. А Хильдис не плакала. Казалось, ее слезы иссякли за долгую ночь. Сказала только, напутствуя:

– Пусть вас любит Урд![47]

Со Снэфрид они не обмолвились ни словом. Ролло невольно нахмурился, когда понял, что будущая жена не желает поклониться его матери. Наоборот – она держалась вызывающе, а мимо Хильдис прошла, словно и не заметив. Но сказать ей об этом не было времени. К тому же мудрые люди недаром говорят – безумен тот, кто захочет решать споры своих женщин.

И вот Ролло с кручи скал наконец увидел два своих драккара. Они покачивались под скалой там, где в воды фьорда сбегал водопад, мешая воде замерзнуть.

Но и здесь дело не обошлось без стычки. Патрулирующие побережье люди Харальда появились неожиданно, как тени. Видимо, они давно приметили оба судна. Может, они бы их не тронули – в то время немало викингов покидало Норвегию, и стражникам вряд ли хотелось вступать в стычку с отчаянными воинами-профессионалами. Но, когда они наткнулись на спускавшийся с гор отряд, во главе которого стоял объявленный вне закона Бешеный Ролло, им волей-неволей пришлось обнажить мечи.

Закончилось для них это плачевно. Люди Ролло постарались, чтобы никто из охранников не ускакал за подмогой и вновь не помешал отплытию изгнанников. Ибо мало в дружине Ролло нашлось таких, кто не был бы вне закона или не точил зуб на короля Харальда. Поэтому они спокойно принесли в жертву Эгиру[48]и Одину мех с пивом, овечье мясо и свинину, а Снэфрид чертила в воздухе знаки могущественных рун, которых викинги не понимали и опасливо косились на Белую Ведьму.

Когда же все его люди взошли на корабль, Ролло не смог удержаться, чтобы не отделить голову от тела предводителя охраны и не насадить ее на копье лицом в сторону гор.

– Обычно так поступают, когда шлют проклятье, – заметил Ингольф.

Но Ролло отрицательно покачал головой.

– Эта земля слишком прекрасна и слишком много на ней людей, которым я не желаю зла.

Щурясь от солнца, он смотрел на покрытые снегом скалы, на сверкающий на солнце водопад, сбегающий по уступам, на стройные ряды синих елей по берегам, средь которых ослепительно белели стволы берез.

– Я никогда не вернусь, – выдохнул он, и морозное облачко слетело с его губ. – Но клянусь священной кровью Одина – мое королевство будет не хуже этих краев.

Он прошел на нос драккара и обнял вызолоченную драконью шею на носу судна. Его корабли двигались туда, где пенилась вода у входа в фьорд и слепила глаза солнечная зыбь, убегая в открытый океан. Холодный ветер трепал длинные пряди волос Ролло. Он больше не оглядывался. Лишь пару раз бросил взгляд на идущий рядом драккар, которым руководил Бьерн. Бьерн сидел на борту, взмахивая рукой, и Ролло видел, как равномерно вздымались и опускались стройные ряды весел.

К нему подошел Ингольф.

– Ты любимец богов, Рольв. Тебя провожает добрый день, а удача в погоде – лучшая из удач, что ожидают викинга.

Он ударил в било. Бычья кожа, натянутая на громадную бадью, издавала резкие густые звуки, задавая ритм взмахам весел. Поставили мачту, и вскоре порывистый северный ветер встретил их при выходе в океан. К Ролло приблизился младший брат.

– Рольв, я не хочу оставаться в палатке с твоей женщиной.

Ролло обнял Атли за плечи. Оглянулся на шатер из тюленьих шкур на корме, куда сразу же после выхода в море удалилась Снэфрид.

– Что ж, если тебе хорошо здесь, на ветру…

В глазах молодого викинга была неподдельная нежность. Мальчик кивнул.

– Да, мне хорошо здесь. Я с тобой, брат. И мне нравится плыть.

А Ролло размышлял только о том, что из груди Атли не доносятся обычные хрипы, и этот всегда тихий болезненный подросток глядит на море сияющими глазами – такими, какие и должны быть у настоящего «морского короля».

– Пусть хранят тебя боги, мой Атли. И если Эгир с его ветрами пойдет тебе на пользу – я готов оставить тебя с собой…

И все же Ролло помнил обещание, данное матери, – по поводу Упсалы. Но попали они в святилище богов Асгарда[49]только спустя несколько лет. У Ролло тогда уже была внушительная дружина из тех, кто, как и он, вынужден был покинуть берега, где по-прежнему правил Харальд Прекрасноволосый. И хотя Ролло не раз пришлось сталкиваться с людьми конунга, всякий раз он выходил победителем из этих стычек. Ему это только добавляло славы.