отнять — воздуха. Чистого, насыщенного, с запахом хвои воздуха. В своём мире я такого никогда не встречал. Так что отныне лесной дух уверенно занимал лидирующие позиции в моём личном рейтинге любимых вещей.

— С топором обращаться умеешь?

Сергей вышел на мороз в одной рубашке, и незаметно было, что ему холодно. Наоборот, раздухарился, пока поленья таскали. С утра к дому подъехал грузовик с запасами дров. Судя по количеству, хватит на всю зиму, а то и дольше. Странное решение, учитывая, что вокруг лес. Но, может, есть какие-то запреты на вырубку. А может, всё прозаичнее. Зима, сырость, попробуй найди то, что подойдет для прогрева дома. Сергей с женой переехали совсем недавно, чуть раньше, чем встретили меня. Собственно, они как раз везли вещи, окончательно перебираясь в это место, когда я вышел на дорогу и преградил им путь.

Когда машина подъехала, я тоже вышел и присоединился к разгрузке. Закончили только что, сейчас будет вторая часть.

Молча протянув руку, я дождался, когда Сергей решится доверить мне топор. Перехватил поудобнее и покрутил, привыкая к весу, после чего поставил первый кусок бревна. Богато живут, если топят дровами. Я бы лучше поставил печати сбора тепла, тогда затраты в разы снизятся. Но не говорить же об этом?

Да и не факт, что по их меркам это считается роскошью. Это я нормальные деревья только в этом мире увидел. Как и целый лес. Наглядно то, что в моём языке такого слова и не было. Потерялось в истории. Это здесь мне в наследство от предыдущего хозяина тела досталось знание, что такое лес.

Подняв топор, я резко опустил его, разрубая полено на две части. Вернул один из кусков обратно и рассек его ещё раз. Повторил со второй частью, а потом взялся за следующее полено.

— Не тяжело? — всё же не выдержал и спросил через пару минут мужчина.

— Нормально. За пару часов управлюсь, — оглядел я остальную кучу. — Складывать под навес?

— Да, — почесал он макушку. — Если устанешь, зови.

* * *

— Ты ребенка припахал? — недовольно спросила Ольга у мужа, который вернулся в дом. Во дворе остался Эдгард, который рубил дрова.

— Как и говорил вчера, — напрягся он, не понимая, почему жена недовольна.

— Я думала, это будет что-то попроще.

— Он сам вызвался. Что скажешь?

— Дюже хорошо колет.

— И всегда с одного удара.

— Это всего лишь дрова, Сергей. Ты такие голыми руками разламываешь.

— Я — это я. А это мальчишка, который выглядит как скелет. Как думаешь, он… бес?

— Сила и точность движений не соответствуют его пропорциям, — ответила Ольга, подумав. — Если он переколет всю кучу…

— Тогда с ним точно не всё так просто, — закончил Сергей. — Как думаешь, слухи про Коршуновых — правда?

— Всё может быть. Но это ведь всего лишь слухи. Официально Коршуновы вели свои дела у столицы, боролись за трон. Были ли у них интересы здесь, в глуши… Не знаю. Когда мы бежали, я думала, что найдем тихое место. А отголоски войны достигли нас и здесь, — сказала она грустно.

— Присмотрись к мальчику, ты больше в этом понимаешь.

— Да я уже вижу.

— Что видишь?

— Что с ним точно что-то сделали. Но что именно, не скажу. Зато другое знаю точно: надо его откормить. И тренировать.

— Этого нам ещё не хватало, — проворчал Сергей.

— Тоже верно. Лучше от войны держаться подальше. Но и потенциал, если он есть…

— Давай не будем пока об этом. Присмотримся к нему сначала.

— Хорошо, — вздохнула Ольга, наблюдая, как мальчишка колет одно бревно за другим.

Колет так, словно он железный.

* * *

Так, значит, они сбежали? Это многое объясняет. Зачем двум взрослым, явно военным людям скрываться в такой глуши? Отсюда до города полчаса на машине. До не самого крупного города.

Но это не самое интересное. Если они сбежали, чтобы начать новую жизнь, то я их понимаю, как никто другой. Сам такой же. Только сбежал из мест более отдаленных. В их разговоре, а я не поленился установить передающие звук печати по всем комнатам, заинтересовало меня другое.

Что за бесы такие? Возможно, эти люди в курсе, что со мной могли сделать в лаборатории. Явно ведь проводили какие-то эксперименты, пытаясь изменить организм. Если бы не печати, я бы наверняка погиб или превратился во что-то. В моём мире ничего такого не было. Я и не слышал, чтобы ставили эксперименты над людьми. Ещё и этого нам не хватало.

Ох, куда же я попал? Как бы не оказалось, что этот мир тоже стоит на пороге уничтожения.

* * *

— В ловушках разбираешься? — Через пару дней Сергей взял меня с собой в лес.

— Смотря в каких, — честно ответил я.

— На зверя.

— Нет.

— А в каких разбираешься?

— В тех, что на людей.

— Эм… — растерялся мужчина. — Ну, разница не особо большая.

Не знаю, не знаю. Я-то имел в виду алхимию. Зря так ответил, надо было соврать. Если мужчина начнет задавать вопросы, неловко выйдет. И так повисла пауза в разговоре. Дальше шли молча. Углубились в лес, прошли по склону и топали, пока Сергей не остановился.

— А в зверях разбираешься? — разрушил он повисшую тишину.

— Ну, звери и звери. Чего в них разбираться?

В моем-то мире вся живность вымерла. Почти вся… Та, что осталась, хотела и имела все шансы сожрать тебя, даже если подготовишься.

— Есть хищники, а есть звери, — выделил он последнее слово. — Разбираться надо. Особенно если по лесу ходишь. Ты хоть знаешь, в чьей шкуре на нас вышел? — усмехнулся он, но заметил выражение моего лица, и его брови поползли вверх. — Не знаешь? Ну ты даёшь, парень. Сюрприз за сюрпризом.

— А чем звери от хищников отличаются? — не удержался я от вопроса. По уму, житель этого мира должен быть в курсе, но что-то я не нашёл хотя бы намеков.

— Хм… Не в курсе, значит, — нахмурился Сергей, — Хищники — это обычные животные. Некоторые из них опасны. Звери — это звери. Необычные животные.

— А-а-а… вы про этих зверей… — протянул я, абсолютно ничего не поняв.

— Ну да. Про каких же ещё, — Сергей наклонился и принялся разгребать сугроб. — Того, которого ты убил, называют снежный волк. Тварь не то чтобы часто встречающаяся. Обитает в диких местах. Как к нам забралась — одному провидению известно. Но там, где один волк, там и другие. Вот что, парень, скажи-ка мне, ты стаю видел?

— Нет. Тварь одна на меня вышла.

Да, отвык я с людьми общаться. Сначала многие годы одиночества в своём мире.