Пробежав метров тридцать, они упали в грязь. Как только первая пара заняла прикрывающую позицию, резко рванула вторая. Пара добежала до головного дозора, головняк, увидев своих, резко подорвался и рванул дальше. Одновременно с головняком стартовала третья пара — я и связист, а потом за нами, как только остановимся, рванет тыловой дозор. Так, бегом, своеобразной «гусеницей», при минометном обстреле мы, почти не останавливаясь, добрались до насыпи. Бежать приходилось то враскорячку, то высоко поднимая ноги, перескакивая через рельсы. На бегу я понял, что барабанный магазин к РПК-С имеет свои недостатки: семьдесят два патрона весьма ощутительно тряслись и бренчали в круглом магазине. Возле насыпи группа растеклась и перегруппировалась в линию. Ко мне, надсадно дыша, подполз Котельский.

— Тщ-щ лейтенант, кажись, мины, чо делать нам?

— Котел, делай то, что учили, кошка с веревкой у Паши…

Боец, пригнувшись, подбежал к замкомгруппы, тот кивнул ему за спину. Котел отвязал самодельную кошку и, сжав моток веревки в руке, стал красться вдоль насыпи, выискивая место, наиболее удобное для подъема наверх. Ежов рысил рядом, прикрывая напарника и зыркая по сторонам. Наконец обнаружили еле заметную тропку и принялись ее тралить, стараясь дергать за веревку под разрывы минометных мин. С концом траления бойцы отползали все дальше и дальше, стараясь укрыться от ожидаемых осколков.

Наблюдая за манипуляциями суетящихся невдалеке разведчиков, я с ужасом пришел к выводу, что я их реально подставляю под осколки. Зацепи кошка гранату Ф-1 на растяжке, радиус разлета осколков которой 200 метров, — и хрен бы что их спасло. Однако все обошлось — путь наверх был протрален. Группа подтянулась к тропинке, и головная пара чуть ли не на четырех костях потихоньку поползла наверх. Я с замиранием сердца следил за бойцами, хоть и предупреждал, чтобы не вставали и сильно не высовывались — мало ли что?..

Ч-ч-че-е-ерт! С находящегося от нас примерно в километре слева железнодорожного моста послышалась интенсивная стрельба, и в небо взвилось несколько осветительных ракет, раздались какие-то вопли, начал гулко ухать танк. Слава богу, ракеты ушли в сторону Октябрьского, и нас это событие никак не коснулось. Головной дозор был уже наверху. Поправив подсумки, я натянул перчатки на ладони и, повесив пулемет на шею, начал карабкаться вверх, прихватив с собой веревку с кошкой, чтобы закрепить ее наверху, дабы облегчить подъем оставшейся части группы. Бойцы наверху лежали, уткнушись лицом в руки, и старались по возможности не высовываться. Все правильно, как и учил. Эх, сейчас бы сюда ТР-8 (трубу разведчика), выставил бы потихоньку и рассматривал окрестности, да жаль, нету.

— Что там? — вполголоса спросил я Ежова, находившегося ближе ко мне.

— Чечены бродят, бегают туда-сюда, целыми толпами, товарищ лейтенант…

Я осторожно высунулся из-за насыпи. Действительно, недалеко от нас, метрах в двухстах, перемещались еле видимые в темноте фигурки, причем перемещались не хаотично, а вполне осознанно, как муравьи. Пришлось достать из-за пазухи бинокль. Группы различной численности двигались среди домов, но в основном все шли влево, в сторону железнодорожного моста и кинотеатра. Я разглядел и мужиков с бородами, и каких-то пацанов с непонятно чем в руках. Издалека доносились какие-то крики. По дороге проехала пара ГАЗ-66, к которым были прицеплены минометы, в которых я узнал 2Б-9 «Васильки». В кузовах восседали какие-то люди, одетые в белые маскхалаты. Как только я увидел маскхалаты и подумал, на хрен они нужны, пошел легкий снежок. М-да, однако, природа, мать ее, здесь работает почему-то не на нас.

И какой, извините за выражение, чудак на букву «м» придумал для нас эту нелепую задачу!

Как мне узнать этот чертов дом? Подходить до всех подряд и спрашивать? Или вылезти на бруствер и громко орать «Асла-а-ан!»… Вот задача так задача. На хрен этому непонятному Владимиру Петровичу такие же непонятные чечены? Что они ему могут сказать? О передвижении и концентрации боевиков в таких-то районах? Да я это и сам прекрасно вижу. О наличии передвижных огневых точек? Так это разве новость?

Часть группы я поднял наверх, вторую половину оставил с Пашей внизу. Оставалось одно — ждать. Ждать непонятно чего. Ладно, так и поступим, по крайней мере, посмотрим, когда боевики прекратят свои передвижения. Многие окна в домах, на удивление, светились ровным электрическим светом. Где-то вдалеке тарахтел движок, а мы все лежали и лежали, и снежок постепенно покрывал наши спины, делая нас неразличимой частью ландшафта. Несмотря на то, что я продрог и заледенел, очень хотелось спать и курить. Минометный обстрел прекратился, и откуда-то издалека по городу начала долбить артиллерия федеральных войск. Где-то бухали разрывы, в ночное небо пыхали языки огня. Даже в черном ночном небе был виден смог, расстилающийся над городом. Я тихонечко, задом-задом, сполз по веревке вниз. Пригибаясь, подкрался Паша и спросил, что там наверху.

Я прикурил и, пряча сигарету в кулаке, жадно затянулся и выпустил дым вдоль земли.

— Духи перемещаются, в сторону моста идут, дальше, по ходу дела, на Минутку или Гудермесскую. Чую, Паша, будет замес у наших колонн.

— Командор, так, может, оно и к лучшему, что мы здесь Асланов ищем?

— Чую, что к лучшему, сейчас, наверно, попробуем рвануть к домам. Паша, ты наверху сидишь со связистом, я с Ежиком и Котлом сам пойду. Смотри за нами в оба, ежели что, крой, и рвем когти отсюда.

— Боюсь я, командир, что-то, ох, боюсь, даже живот схватило…

— Я сам боюсь, однако помню, что очко десантника в момент покидания борта самолета способно перекусить лом!

— Однако не обеспечивает полной герметичности говнобака, — закончил за меня «замок». — Ну что? Я за тобой наверх?

Я кивнул и, повесив пулемет на шею, начал карабкаться вверх. Когда подгруппа прикрытия вскарабкалась наверх, я решился. Вроде пусто.

— Ну что, вперед, — бросил-выдохнул я паре Котельский — Ежов и ринулся к дороге, перепрыгивая на ходу колдобины. Бежали мы к группе гаражей, за которыми я наметил укрыться после первой перебежки. Мы скачками пересекли дорогу. Котел обогнал меня и, бряцая патронами в барабане магазина, прибавил ходу. В висках гулко застучало.

Не повезло нам: дорогу осветили фары, и показался какой-то грузовичок. Через пару секунд нас заметят. Все, приплыли. Мысль вспыхнула и потухла, я даже не успел ее распознать, как вполголоса зашипел-заорал, срываясь на визг:

— Котел, на обочину, сука, на обочину, к дому давай!

Котел очумело мотнул головой, сдал вправо и подбежал к глухой бетонной стене дома. Я специально выбирал такое место для перебежки, чтобы стена была глухая и из окон нас было бы не видно. Я подбежал к Котельскому, развернул Ежа, пыхтевшего у меня за спиной.

— На корточки садитесь быстрее, закуривайте и молчите.

Через пару секунд мы попали в свет фар убогого грязного ЗИЛа. На ходу открылась дверца, и нам что-то крикнули.

— Ва-ац-ц! — заорал я наугад и махнул в сторону моста рукой.