детей из разных школ, причем некоторые из них были совсем маленькими, четырех-пяти лет. Имоджен и Джой ехали в одном купе еще с тремя ребятишками, которые, судя по их поразительному сходству друг с другом, были из одной семьи. Маленькая троица состояла из двух мальчиков, одетых в одинаковые шапочки и длинные носки, которые собрались гармошкой вокруг их лодыжек, и девочки со светлыми кудряшками, выбивавшимися из-под синего берета. Все трое детей сидели, прижавшись друг к дружке. К их шерстяным пальто были приколоты бирки, а вещи – сложены в хлопковые мешки кремового цвета. Выглядели малыши ужасно одинокими и потерянными: лица были все в слезах, из носов текло.

Имоджен достала из кармана носовой платок и протянула старшему мальчику, который безучастно уставился на него. Тогда она платком вытерла лицо каждому из них.

– Вот так, – сказала Имоджен с ободряющей улыбкой. – Мы с Джой присмотрим за вами… ведь правда?

Она толкнула локтем подругу, которая уже открыла свою маленькую корзину для пикников и изучала ее содержимое.

– Конечно, – весело ответила Джой, в глубине души сожалея о том, что Имоджен предложила ребятам свои услуги. Она хотела насладиться этим приключением, а не играть роль няньки для кучи маленьких детишек.

Как только они выехали за город, паровоз с довольным пыхтением продолжил свой путь, а малыши уснули. Имоджен и Джой на время были освобождены от необходимости присматривать за ними и могли заняться своими делами. Они делились друг с другом приготовленными для них завтраками и строили планы о том, как будут проводить время вдали от дома.

– Все будет замечательно, – сказала Джой, уплетая сэндвич с паштетом. – Мамы не будет рядом, и никто не заставит меня ложиться рано спать. В школе с нас особо спрашивать не будут, возможно, даже на дом не станут ничего задавать. Это все равно что каникулы! Ого, а ты везучая: тебе дали с собой кекс!

Имоджен разломила кусок кекса и протянула половинку Джой.

– Спасибо, – поблагодарила ее Джой, жуя кекс. – У твоей мамы обалденно вкусная выпечка.

Самый маленький из детей – мальчик с блестящими темно-карими глазами – проснулся и с тоской уставился на кусок кекса в руке Имоджен. Она снова разломила его и угостила малыша.

– Тебе дали с собой ланч? – спросила она его.

Мальчик грустно покачал головой. Имоджен толкнула локтем Джой.

– Дай ему один из твоих сэндвичей, – велела она.

– С чего это? – возмутилась Джой.

– Не будь врединой, – сказала Имоджен; расстелила салфетку, которую дала ей с собой мать, и положила перед каждым из детишек сэндвич и маленький кусок кекса.

Пока малыши ели, паровоз, гремя колесами, проехал мимо бурых Пеннинских гор, а затем остановился на вокзале в городе Карлайле. Там они все пересели на местный поезд, который назывался «Веселый Карлайл». Теперь дети отправились на юг.

Поезд долго ехал через вересковые пустоши, затем стал спускаться с холма, миновал маленькую станцию в Траутбеке и проследовал мимо гранитных каменоломен, выпуская в воздух клубы пара. Когда по обе стороны от железной дороги возникли холмы Озёрного края, поезд пересек бурную реку и под конец дня прибыл на вокзал Кесуика.

Выходя из поезда, Имоджен пришла в восхищение, увидев викторианские здания вокзала и серые горы вдалеке, чьи вершины уже были покрыты сверкающим снегом. Они с Джой помогли малышам выбраться из поезда и вместе с сотнями остальных детей направились к билетной кассе, где за столиком стояла высокая женщина в темно-синем костюме и серой фетровой шляпе.

– Эвакуируемые, пожалуйста, встаньте в очередь.

Маленький мальчик с блестящими карими глазами в недоумении посмотрел на Имоджен.

– Это и тебя касается, – сказала она мягко. – Становись в очередь, и когда спросят твое имя, ты должен его назвать.

После того как всех детей отметили в каком-то списке, их посадили в автобус и повезли в город. Воздух был влажным, и когда на окрестности опустился туман, малыши, уставшие от поездки и напуганные незнакомой обстановкой вокруг, начали плакать. Имоджен посмотрела сквозь забрызганное дождевыми каплями окно автобуса на темные каменные дома Кесуика и крепко сжала руку Джой, все еще липкую от кекса.

– С нами все будет хорошо, ведь правда? – прошептала она.

Детей привезли в церковь, в которой в алфавитном порядке распределили по семьям, где они будут жить. К ужасу Джой Карр и Имоджен Митчелл, им предстояло поселиться в разных концах города.

– Поверить не могу! – возмутилась Джой. – Нас не поселят вместе!

– Знаю, – сказала Имоджен, с трудом сдерживая слезы. – Я надеялась, что мы хотя бы будем жить в одном доме и сможем помогать друг другу. А теперь мне придется жить с Хелен!

– Бедняжка! – посочувствовала ей Джой. – Она ужасная плакса и прямо вся такая пай-девочка.

– Точно, – согласилась Имоджен. – А ты где будешь жить?

– В семье… Их фамилия Меткалф, – мрачно ответила Джой. – Вон там миссис Меткалф, и она плачет. Надеюсь, что не из-за меня. Я ведь не такая плохая, правда?

– Нет, конечно, – приободрила ее Имоджен.

– Но это еще не все. Я буду жить с этой дрянной и отвратительной Миллисентой Кларк. Терпеть ее не могу!

– Ох, Джой, – вздохнула Имоджен. Она оглядела церковный зал в надежде увидеть малышей, с которыми ехала в поезде. Рыжеволосая добродушного вида женщина сидела рядом с ними на корточках. Она разговаривала со старшим из мальчиков и держала за руку девочку, которая с сонным видом сосала большой палец и прижималась к ее плечу. «По крайней мере, с ними все будет хорошо», – подумала Имоджен.

– Может, все не так уж и плохо, – сказала она Джой, пытаясь снова приободрить ее. – Я уверена, что у Миллисенты тоже есть свои достоинства, да и Хелен хоть и плакса, но не такая уж плохая девочка.

Имоджен и ее соседку Хелен представили хозяйке дома, миссис Латимер. Это была седовласая женщина с мягкой кожей персикового цвета, красивым маникюром и добрыми серыми глазами. Она ласково улыбнулась двум своим новым подопечным.

– Итак, девочки, – сказала она, – я уверена, что мы с вами отлично поладим. Вы хотите поехать со мной?

Имоджен беспомощно махнула на прощание Джой, которая с мрачным видом стояла рядом с Миллисентой и плачущей миссис Меткалф, и забралась в старенький «Остин-7» миссис Латимер.

Дом Латимеров стоял на возвышении, из него открывался вид на весь город. У этого построенного на рубеже веков, облицованного штукатуркой с каменной крошкой и выкрашенного в белый цвет дома были деревянные оконные рамы, дверь серо-голубого цвета и темно-серая шиферная крыша. Перед домом располагался ухоженный садик с аккуратно подстриженными кустами и живой изгородью. Все это напомнило Имоджен дом ее