Мне не понравился этот жест – я бы предпочла, чтобы наши отношения не опускались ниже пояса, но Афанасий всего лишь извлек из кармана флешку.

– Вот! – торжественно сказал он, вручив ее мне. – Прими этот скромный знак внимания и искреннего расположения.

Я подняла брови.

С одной стороны, принимать от Журавлева какие бы то ни было знаки, кроме денежных, я не планировала. С другой – мне случалось получать гораздо более нескромные и неуместные подарки, чем вполне себе симпатичная флешка на тридцать два гигабайта!

– В самом деле, это же не кольцо с бриллиантом, а полезный гаджет, – успокоил меня Афоня. – Можешь считать, что заботливый работодатель просто вооружил тебя еще одним орудием производства.

– Ну, спасибо, – я пожала плечами и сунула миниатюрное орудие в сумку.

Афанасий загадочно улыбнулся.

Вид у него был чрезвычайно довольный.

Я подумала, что если он не рассчитывает, что я буду делать ему что-либо приятное в более широком диапазоне, то пусть себе радуется. В конце концов, флешка мне всегда пригодится.

Я поставила на стол пустую рюмку, поднялась и попрощалась.

– До завтра! – все еще улыбаясь, кивнул Афанасий.

Мы оба понимали, что нам, рожденным летать, целые сутки – вполне достаточный срок для полномасштабного разворота крыльев фантазии.

Афоня-Мои-Две-Тыщи-Евро был вовсе не скуп. Тому, кто первым выдаст на-гора стоящую идею, он обещал большую премию, но люди старались не ради денег.

«Фигню Продакшн» распирал энтузиазм.

Всем хотелось вновь испытать восхитительное чувство профессиональной гордости, подзахиревшее на безалкогольной водице и вегетарианских кормах Копылова и его «др.».

– Кто первый? Заходи! – весело крикнул Афоня в сторону своей приемной.

– Кто хотит на Колыму? Заходи по одному! – процитировала моя начитанная Нюня.

– Тьфу на тебя! Сглазишь еще! – отмахнулась от нее Тяпа.

За приоткрытой дверью мажорно гудели голоса, в щелочке поблескивал чей-то глаз.

– Я! Я первый!

В кабинет, где за длинным столом на манер маленькой, но суровой экзаменационной комиссии устроились я и Афоня, ворвался раскрасневшийся Оскар Пуммер.

Он, не оборачиваясь назад, брыкнул ногой – в приемной охнули – и шумно захлопнул за собой дверь.

– Рассказывай, – велел Афанасий, жестом пригласив сопевшего Пумбу присесть. – Что у тебя?

– Конец света!

– Персональный? – заинтересовался Афоня.

– Почему персональный? Всеобщий! Это же информационный повод планетарного масштаба, разве нет?

– Разве да, – согласился Афоня. – Вот только на планетарный уровень замахиваться нас не просили. Ты не понял вводную? Только региональные мероприятия, только юг России!

– Ага, – Оскар потер лоб, очевидно, прикидывая, нельзя ли организовать конец света в отдельно взятом регионе и будет ли это хорошим информационным поводом?

– Вот такие горе-деятели и потопили Атлантиду! – тихо сказала я Афоне.

– Тогда предлагаю устроить осенний праздник: закрытие купального сезона на курортах Черноморского побережья Краснодарского края! – сказал Пумба.

Афоня без энтузиазма шевельнул бровями.

Я тоскливо зевнула в ладошку.

– Да вы только представьте!.. – Пумба сам заволновался, как осеннее море. – Бархатный сезон, длинная белая набережная, большое красное солнце медленно тонет в воде. Счастливые нарядные люди фотографируются на фоне заката…

– Закат – редкое природное явление в наших широтах, – вежливо согласился Афоня и потянулся за кофе.

– Это пр-р-ролог! – рыкнул Пумба и взъерошил головную шерсть. – «Блям, блям!» – мелодично бьют склянки в порту. Это сигнал! Со стороны моря доносится дивная музыка…

– Это вступает хор русалок? – предположила я.

– Нет! Это всплывает из морских глубин роскошный рояль!

Афоня слабо поперхнулся. Глаза его поверх края кофейной чашки прищурились.

– Рояль большой, блестящий, белый! – с воодушевлением продолжил Оскар. – На нем в эффектной позе полулежит роскошная красавица в красном платье!

– Утопленница? – сдержанно поинтересовался Афанасий, отставляя чашку.

– Зачем сразу утопленница? Живая! И вот с таким декольте!

Оскар размашисто начертал на своем торсе равнобедренный треугольник с вершиной в районе пряжки брючного ремня.

– Она обольстительно улыбается и волшебно поет.

– Анну Нетребко пригласим. – Афанасий придвинул к себе блокнот.

– А за роялем – Он! – не сбился с мысли Пумба. – Наш клиент!

– Наш клиент может играть на рояле? – удивилась я.

– Наш клиент может все, – уверенно сказал Афанасий, черкая в блокноте. – Во всяком случае, я предлагаю исходить именно из этого соображения. Так будет лучше для всех.

– Кроме девушки в красном, пожалуй, – заметила я. – Скажите, а как долго предполагается держать ее под водой до момента эффектного всплытия белого рояля?

– Хм… Понадобятся акваланги, – деловитый Афоня снова черкнул ручкой.

– Лучше аквалангист, – я невольно поддалась порыву энтузиазма. – Он будет держать кислородную маску на лице главного героя, пока рояль не всплывет.

– Нетребко мы тоже дадим аквалангиста с маской? – Афоня застрочил в блокноте.

– Да, если бюджет позволит, – сказал Пумба. – А если не позволит, она и сама справится. У оперной певицы легкие ого-го какие, что ей стоит задержать дыхание на несколько минут?

– Рояль на понтоне установим, – понесся дальше вдохновленный Афанасий. – С якоря снимем – он и всплывет. Дальше давайте! К берегу его как волочь?

– К берегу его доставит квадрига дельфинов! – азартно предложил Пумба. – Дрессированных, из дельфинария! Они помчат понтон, рояль, певицу и нашего клиента в вихре радужных брызг, под музыку и восторженные крики толпы!

– Музыка и восторженные крики в записи пойдут, а брызги подкрасим, надо на светотехнику бюджет заложить, – кивнул Афоня.

– Можно еще добавить фонтаны по обе стороны дельфиньей трассы и салют в небе, – предложила я.

– Салют чуть позже! – возразил Пумба. – У меня салют запланирован на финал, когда наш клиент и девица-певица ступят на берег!

– О да! – согласился Афоня.

Он прижмурился и затих, воображая себе финал.

– М-да, – промолвила я, тоже мысленно поглазев на это шоу. – А что будет дальше?

– Да какая разница? – отмахнулся Пумба. – Тут главное – незабываемый выход суперзвезды, а дальше пусть кто попроще работает, это уже не наша забота.