– ОК, твоя идея ясна, молодец! – Афанасий очнулся, хлопнул Пумбу по плечу и громко позвал: – Следующий!

И творческий процесс пошел-поехал.

К концу рабочей недели мы общими усилиями сформировали список эффектных мероприятий, которые можно было бы организовать в нашем южном регионе. Все они в полной мере соответствовали основному требованию – Афоня лаконично его сформулировал и озвучил с характерным кубанским прононсом, с мягким «гэ»:

– Щоб по-богатому!

Мы сочиняли акции – одна чудесатее другой. Громкие, чтобы пресса могла пошуметь, а вольные хлебопашцы в соцсетях – и повизжать; яркие до китча, до откровенного дурновкусия: хвалебно-сладкие, приторные до тошноты.

– Это же просто ужас что такое! – с откровенным удовольствием комментировал промежуточные результаты наших трудов Афанасий.

Нам вовсе не было стыдно, поскольку мы не просто так валяли дурака. Мы сохраняли в незамутненной чистоте оригинальный стиль, заданный нам шефом!

Помимо шоу с роялем, придуманного Оскаром, в список лучших, по мнению Афанасия, идей вошел торжественный выпуск на волю пары кобр, чьи родичи когда-то обитали на Кавказе, но со временем были полностью истреблены. Превосходному экземпляру пресмыкающегося надлежало вернуться на землю предков непосредственно из рук нашего ВИП-клиента.

– Кобры чертовски телегеничны, – сказал Афоня. – И вообще, это логично продолжает благородную и героическую историю с восстановлением популяции кавказских леопардов!

Акцию с телегеничными кобрами придумал он сам, а я предложила организовать пробег на верблюдах по причерноморскому отрезку Великого Шелкового пути. В ходе верблюдопробега наш клиент мог бы показать, что у него имеются незаурядные способности по управлению как суперсовременными, так и весьма далекими от совершенства транспортными средствами!

Оформив весь наш бурный креатив в довольно стройную концепцию, Афанасий отбыл на конспиративную встречу с Иваном Ивановичем.

Был вечер пятницы.

Удрав из офиса через час после отъезда шефа, я предвкушала тихие радости наступающих выходных. Корзинка малины, бутылка вина и телятина, приготовленная на гриле, составили мой скромный ужин, а из нескромных развлечений я планировала одинокий поход в ночной клуб. Дальнейшая программа должна была сформироваться спонтанно, я не собиралась как-либо ограничивать фантазию судьбы и отвергать ее подарки.

Увы нам: Фортуна в этот день была сильно не в духе и раздавала исключительно разящие удары и мобилизующие пинки.

Предзакатное солнце било в спину, а ветер дул в лицо – жизнь была гармонична и прекрасна!

Афанасий Журавлев иронично покосился на барышню, которая тоже была вполне хороша.

Четкий профиль, как будто вырезанный из белоснежной, плотной и мягкой бумаги для акварели. Длинные ресницы опущены, грудь приподнята, пухлые губы сложены в загадочную полуулыбку. Кудрявые волосы спрятаны под шарфик с длинным, как у кометы, газовым хвостом… Кем, интересно, она себя воображает? Звездой немого кино?

Звезда в авто была только одна – Афанасий Гонсалес Журавлев!

Афоня усмехнулся и бросил машину в открывшийся проем на соседней полосе.

Роскошный, сверкающий лаком кабриолет скользил по многорядному шоссе, как дождевая капля по оконному стеклу. Стремительно и волнообразно, почти по идеальной синусоиде. У Афанасия была божественная машина, и он вел ее, как бог. Да он и чувствовал себя богом! И богом, и звездой, и гением… И даже в полном наборе все эти слова немного не дотягивали до уровня его самооценки.

– И кто же она тебе? – не открывая глаз, спросила вдруг барышня.

Тон у нее был недовольный, губы капризно скривились.

– Она-то?

Афанасий подарил улыбку счастливого собственника девушке на экране навигатора, оригинально работавшего в режиме фоторамки.

Девичье лицо на экране таяло и плавилось: фас, три четверти, профиль, снова три четверти… В этом была вполне убедительная иллюзия жизни.

Девушка на фото была не столько красива, сколько мила. Смотреть на нее было очень приятно. Правильные черты и спокойное выражение лица радовали глаз, но не вызывали той мучительной жажды обладания, которая возникает при созерцании красоток на разворотах «Плейбоя».

– Знакомое лицо. Так кто она? Твоя подружка? – насупившаяся барышня продолжала настаивать на ответе.

– Подружка? Нет!

Афанасий смешливо фыркнул и энергично помотал головой, разметав по плечам блестящие антрацитовые кудри. Встречный ветер тут же снова собрал их в охапку и аккуратно уложил параллельно летевшим по небу перьям облаков.

Этим прекрасным летним вечером Афанасий Журавлев выглядел поистине божественно. Ибо только настоящий бог, великолепно безразличный к мнению смертных, мог позволить себе раскатывать на красном кабриолете в драных джинсах и поплиновой рубахе в зеленый горох! В низко расстегнутом вороте сверкала золотая цепь, среди кожаных и бисерных браслетов на запястье затерялись платиновые часы.

Афанасий Гонсалес Журавлев никогда не боялся смешивать стили и амплуа.

– Можно сказать, что она моя родственница, – смеясь над глупой барышней и радуясь своему могуществу, ответил Афанасий. – Скажем, прабабушка или вроде того.

– Понятно, – откровенно-недоверчиво сказала барышня и вновь замерла, как изображение кинозвезды в стоп-кадре.

Афанасий посмотрел в зеркальце заднего вида и пришпорил машину. Какой-то заводной дурачок на «Тойоте» уже несколько минут тщился обойти великолепный автомобиль великолепного Гонсалеса Журавлева.

– Очередной ревнивый мачо, – насмешливо пробормотал Афанасий и потянулся за мобильником, который как раз разразился призывными звуками африканского тамтама.

Богоравный Афанасий Журавлев одним своим видом вызывал сладкое томление и мазохистские позывы к немедленной капитуляции у женщин и завистливую ревность у мужчин. Даже те, кто еще не знал, что Афанасий – бог, звезда и гений, безошибочно понимали, что он – альфа-самец. Наиболее самолюбивых представителей мужеска пола это понимание немедленно провоцировало на единоборство, в диапазоне от банального мордобоя до бескровной битвы интеллектов.

– Афанасий?

Знакомый голос в трубке, как обычно, выговорил его русское имя аккуратно и опасливо, словно предполагая, что это трудное слово может оказаться грязным ругательством.

– Да, это я, привет, – улыбчиво согласился Журавлев, сразу же перейдя на английский.

– Здравствуйте, это я.

– Капитан Немо, он же Мистер Икс! – радостно подхватил довольный жизнью Афанасий.

Незатейливая попытка заказчика сохранить инкогнито его искренне забавляла. При желании гениальный Афоня мог выяснить личность собеседника без особого труда, но зачем? Он принял предложенные правила, потому что игра была интересной, а приз – достойным. И ему уже заплатили очень приличный аванс.