Я же полезла в сумочку пересчитывать мелочь. Когда поняла, что на кофе денег хватит, то вздохнула с облегчением.

— Вот ваш кофе. Не смог удержаться и взял еще пончики, — на стол легла коробка с разноцветными вкусняшками.

По виду похожие на большие бублики, пончики, политые разноцветной глазурью и посыпанные звездочками, тут же вызвали обильное слюноотделение.

Я мученически посмотрела на мужчину.

Не знаю, чего во взгляде у меня оказалось больше — голода или желания убивать, но мужчина довольно заулыбался.

— Я знал, что вам понравятся.

— Платон, вы невыносимы, — застонала от бессилия.

Мои внутренние запреты под натиском умопомрачительного запаха от пончиков падали со звоном на землю, разбиваясь вдребезги.

— Я очарователен, — самодовольно произнес мужчина. — Правда же?

Он знал о чем говорит.

Мужчина приятной наружности в дорогом автомобиле уже сам по себе привлекателен, а в паре с чуднопахнущими пончиками и вовсе гремучая смесь.

Руки сами тянулись к ароматному жареному пончику, поднести к губам. Чтобы в следующий миг вгрызться в него зубами, по которым тонкими струйками бежала слюна. Хорошо что рот держала крепко закрытым, а то залила бы весь столик.

Платон с триумфом в глазах взирал на меня с видом победителя.

И тут я совершенно некстати вспомнила утренний разговор с Алиной.

— Да. Вы очень очаровательны. Кофе выпью, а от пончиков вынуждена отказаться. У меня режим. После семи не ем мучное и сладкое.

Желудок предательски заурчал, почем зря костеря хозяйку.

Мысленно приказала заткнуться, а то заставлю переваривать одну лишь капусту. Брокколи.

Ее я терпеть не могла.

Со слюной пришлось побороться. Но я все равно вышла победителем хоть и в неравной схватке.

Слюна отправилась на съедение в оголодавший желудок.

Я видела как вытягивается лицо Платона. Он совершенно не ожидал такого финта с моей стороны. В его глазах читался вопрос «как она смогла отказаться?».

Легко и просто. Денег на пончики у меня не имелось. А есть за чужой счет не привыкла.

Кофе в бумажном стакане подтянула к себе, а коробку с пончиками отодвинула к Платону.

Мысленно пообещала, что как только выдастся возможность подработать, то обязательно приду в это кафе и попробую пончики. Но после. Одна. Только я и они.

И от осознания победы над собой, своими желаниями, на душе сразу же стало легко и радостно.

— Полина, вы мой кумир, — услышала от Платона. — Я же видел ваш взгляд, — с уважением добавил мужчина.

Застенчиво улыбнулась, опусти глаза в стол.

Комплимент приятно порадовал.

— Я похож на недомужика? — Платон посуровел, стоило только полезть в сумочку за деньгами.

Мой жест не остался без внимания собеседником. Он вмиг изменился в лице. А взгляд стал такой… такой острый. Даже показалось, что внутри зрачков полыхнуло красным.

Опять обман зрения. А во всем виновато искусственное освещение. Куда ни глянь, то красный светильник, то зеленый. А потом чудится всякая глупость.

Рука с зажатыми деньгами замерла.

— Н-нет, — переход от легкого флирта к серьезному тону, озадачил.

— Тогда почему вы решили меня оскорбить? Кофе вас ни к чему не обязывает. Кажется, мы с вами определились, — мужчина чуть расслабился, но не до того состояние, в котором пребывал несколько мгновений назад.

— Я ничего такого не хотела, — мне стало неудобно.

— Полина, я нормальный мужчина. Не альфонс. Не жиголо. Не развратник, хотя женщин люблю, — на последних словах его тон начал смягчаться. — Мне приятно делать приятное женщинам. А угостить чашечкой кофе это и вовсе в порядке вещей. Да. Я не беден. Вы, наверняка, обратили внимание на мою машину. Но и не настолько скуп, как вам, может быть показалось.

— Мне не показалось. Просто я…, - начала объяснять. Умение оправдываться никогда не являлось моей сильной чертой.

— Полина, давайте поступим так. Я забуду как только что вы пытались меня оскорбить. Не спорьте. Для нормального мужчины это смертельная обида. А я в свою очередь довезу вас до дома. Вы же, наверняка, уже домой собрались?! — Платон оказался проницательным.

Я на самом деле поглядывала на светившиеся через улицу бегущие электронные часы. Зная сколько времени займет дорога домой, следовало выдвигаться. Иначе нравоучений со стороны маменьки не оберусь. Это Алина могла явиться домой среди ночи. Ведь у нее то съемки, то репетиции. А я себе не могла такого позволить. Не боясь нарваться на родительский гнев.

— Да, — пришлось признаться.

— Так что по коням. В смысле, идем в машину. Кстати, за кофе деньги давно уплачены. Не волнуйтесь.

Я вроде бы уже сидела в машине Платона, но только не полностью. И тогда она не показалась мне столько вызывающе шикарной. Машина как машина. Ну, восторгалась подобной Алина, ну и что? Поповозка, как любил пренебрежительно говорить отец. Своего авто у нас в семье не было. Маме духовный настоятель строго настрого запретил иметь в семье бесовский агрегат. Папа маме не перечил. Куда шея повернула, туда глава семьи и смотрел.

Теперь же, когда дверцы машины отрезали нас от внешнего мира, а в салоне засияла ненавязчивая голубая подсветка, показалось, что попала в волшебный мир. Кожаный салон навевал мысли о средневековье, деревянные вставки интерьера о филигранных работах краснодеревщиков, светящиеся лампочки, подмигивающие в известном только им ритме, о новогодней ночи.

В полутьме Платон стал загадочнее и недоступнее.

Я то и до этого не была склонна ему доверять. А в машине и вовсе начала опасаться.

Отодвинулась как можно дальше, насколько позволял ремень безопасности.

— Я не кусаюсь, — Платон почувствовал мою нервозность. — И не маньяк, и даже не псих, — он с усмешкой смотрел на мои елозания по креслу.

— Это радует, — ответила опасливо.

— Куда едем, красавица? — голосом с характерным рычанием спросил мужчина.

— Улица Строителей, дом семь, квартира пятьдесят семь, — выдала адрес. Потом спохватилась, что квартиру можно было и не говорить. Но сказанного не воротишь.

— Тогда поехали, — машина плавно, словно пава, отплыла от тротуара. И с нарастанием скорости покатила по дороге.

Не будучи знатоком автопрома с интересом продолжала изучать интерьер автомобиля.

— Откуда ты такая взялась? — Платон продолжил выспрашивать, когда понял, что никуда из автомобиля не денусь. Блокировка дверей не позволит.

— От мамы с папой, — заученная еще с юных времен отговорка пришлась как нельзя кстати.