Наутро Аня отправилась к порту в надежде проветрить голову после беспокойной ночи: она до рассвета не могла сомкнуть глаз, мысли роем кружили в голове, перед глазами пробегала одна и та же картинка: Роберт касается ее ног и накрывает мягким теплым свитером, берет ее на руки и выносит на берег. Минуты, проведенные с ним наедине, в воспоминаниях растягивались в часы. А новые подробности его жизни убеждали Аню быть терпимее к его резким перепадам настроения.

Аня принадлежала к тому типу женщин, которые спасали своих мужчин, отдавая всю себя и не прося ничего взамен. Она не привыкла, чтобы о ней заботились, поэтому выбирала отношения, где мужчине нужны были ее поддержка и помощь. У нее перед глазами был пример отца, для которого ей пришлось стать и нянькой, и спасительницей и который полностью лишил ее веры в то, что кто-то захочет оберегать ее и поддерживать. История, рассказанная Розой, пробудила в ней давно забытые переживания юности, когда отец оставил их, и с тех пор ей пришлось учиться жить самой, не надеясь ни на кого. Разглядывая Роберта, у Ани щемило сердце – она находила в нем едва уловимые черты отца. Когда она видела папу последний раз, он был примерно того же возраста…

Завернув за угол, она окинула взглядом безлюдный пляж и вздрогнула, завидев мужской силуэт на песке. Рядом сидела собака. Теперь, если она подойдет к нему, он наверняка подумает, что она нарочно его выследила. Но это лучше, чем томиться в неведении, поэтому она уверенным шагом направилась к берегу, увязая кроссовками в сухом песке.

– Доброе утро! – добавив немного нежности в голос, как можно спокойнее произнесла Аня.

– Доброе! – ответил совсем не удивленный ее появлением Роберт и улыбнулся так мягко и ласково, будто тоже провел ночь с мыслями о ней. – Садитесь! – добавил он, расстилая свою кофту на песке.

Небо было бесцветным, словно у нового дня кончились краски. Серебряный занавес дождя надвигался со стороны моря, и первые тяжелые капли опускались в воду, робко и будто извиняясь, что потревожили. Казалось, море застыло от удовольствия – ни единой волны, только круги от прикосновений дождя украшали серо-синюю гладь.

– Удивительно, каким невыразительным может быть море! – задумчиво сказала Аня.

– Оно отдыхает, чтобы завтра покорить вас своей красотой, – ответил он.

Она не знала, как заговорить с ним о своих пробуждающихся чувствах, а он молчал, будто ему совсем нечего сказать. Просидев в тишине несколько минут, показавшихся вечностью, раздосадованная, Аня поднялась, отряхивая бледно-голубые джинсы от песка, и медленно заговорила, с укором бросая в него каждое слово:

– Как вы можете быть таким спокойным?

Он встал, серьезно посмотрел ей в глаза и тихим голосом ответил:

– Это внешнее спокойствие. Внутри меня все бурлит.

Его напряженная поза, отсутствующий взгляд, интонация – все говорило о том, как тяжело ему даются эти слова. Он швырнул в сторону сигарету и, окликнув Руну, направился в сторону машины. Аня в растерянности осталась стоять на месте, подавляя в себе желание бежать к нему – кричать и целовать его небритые щеки. Но нельзя. Она приехала в этот провинциальный городок всего лишь на лето, и угораздило же ее попасть в эту странную то ли игру, то ли зарождающуюся историю отношений!

Ей не осталось ничего другого, как принять поражение с достоинством – она помахала ему вслед, когда он обернулся, и побрела к дому. Всю дорогу ей хотелось лишь одного – оказаться рядом с ним. Надавать ему пощечин, разузнать, что значит его поведение, рассказать ему, что он дурак и что он медленно сводит ее с ума. Он выводил ее из себя своим равнодушием. Ей бы хотелось, чтобы он был мерзким. Лучше бы он был коротышкой с пивным брюшком и уродливым лицом, хромым и неуклюжим, то есть нисколечко не привлекательным. Тогда бы она не обращала на него никакого внимания, и его забота не волновала бы ее так сильно.

На следующий день Аня проспала почти до полудня, потому что полночи не могла сомкнуть глаз. Настроение ее было скверным. Она злилась, потому что обещала себе, что не будет переживать из-за мужчин.

К двум часам Аня не выдержала бездействия и отправилась в городок, чтобы немного развеяться. Девушка толкнула дверь кафе, находившегося неподалеку от порта. Неряшливого вида женщина с засаленными волосами, собранными в хвостик, скучала за барной стойкой. Аня заказала капучино и еле отговорилась от блинчиков не самой первой свежести, которые навязывала ей официантка в качестве десерта.

Чашка обжигающего кофе немного отвлекла от урагана внутри. «Черт! И почему в этом милом местечке до сих пор не научились готовить вкусный кофе?» – чуть не удивилась она вслух. Пойло в стакане имело горький вяжущий вкус – ни тонкого благородного букета, ни аппетитного аромата… Сморщившись, Аня обхватила чашку двумя руками и поднесла к губам.

Именно он рекомендовал ей это кафе. И каждое утро он держал в руке черный бумажный стакан с жирной красной чайкой сбоку, приговаривая, что ему некогда завтракать дома, а это кафе – его «спасательный круг от голодного обморока». Значило ли это, что он живет один и предпочитает забегать в кафе, лишь бы не пить кофе в полной тишине, пялясь в окно, или она снова позволила фантазии додумать то, чего нет на самом деле?

Предприняв очередную попытку выпить невкусную коричневую жидкость, она вздохнула и поставила чашку на стол. Нет, это невозможно! Заказывала капучино, а ей приготовили кофе с молоком, причем на последнем явно сэкономили, потому что напиток получился чересчур крепким и горячим. Но сил ругаться из-за кофе не было. Да и какой в этом толк? Все равно другого кафе вблизи нет, а это значит, что ей придется стать здесь частым гостем.

Расплатившись, Аня встала из-за стола и пошла к выходу, чуть не столкнувшись в дверях с Робертом. Он вдруг улыбнулся ей так искренне и приветливо, что почва ушла у нее из-под ног, а внутри что-то больно заныло.

– Не составите мне компанию? – спросил он.

Она на секунду замешкалась, готовая с радостью выпалить «Да, с радостью», но потом вспомнила то холодное безмолвие, с которым он катал ее на лодке, и ее передернуло от мысли снова играть в молчанку и ерзать на своем месте, не зная, чем себя занять. Она терялась рядом с ним. И хотя не считала себя тихоней и скромницей, в его компании ей становилось неловко.

– В другой раз. Мне пора идти, – спокойно ответила Аня