глазах блеснуло не то презрение, не то насмешка.

— Видите ли, сэр… — запинаясь начала Кэтрин, ощущая, что зубы вот-вот станут отбивать чечетку.

— Вы оставили документы дома, — снисходительно закончил за нее он.

— Да, — пискнула Кэтрин и умоляюще подняла брови.

— Ну что ж, мисс… — Мужчина помедлил, словно раздумывая. — В таком случае вам придется поехать с нами к шерифу.

— Зачем?

— Чтобы подтвердить вашу личность.

Внутри все оборвалось. Кэтрин беспомощно огляделась по сторонам.

— Послушайте, уважаемый, — вдруг раздался зычный голос миссис Хендрикс. — С каких это пор человека ссаживают с поезда лишь за то, что он забыл документы? Главное, иметь при себе билет, не так ли?

— Мэм. — Охотник дотронулся до полей своей шляпы. — У нас есть все основания полагать, что юная леди, которую вы так рьяно защищаете — убийца в бегах. Вот объявление о ее розыске.

Он показал миссис Хендрикс плакат, и та шарахнулась от Кэтрин как черт от ладана.

— Боже милосердный! — воскликнула она. — С ума сойти! Где это видано, чтобы убийцы разъезжали в одном вагоне с приличными людьми! Безобразие! Я буду жаловаться в комиссию по железным дорогам!

Она продолжала заполошно кудахтать, а мужчины схватили Кэтрин под локти и подняли со скамьи. Ее поволокли по проходу на глазах у изумленных пассажиров, а она едва успевала перебирать негнущимися ногами. В ушах оглушительно звенело, сердце бешено стучало в груди.

Неужели, все кончено? И не будет ни Денвера, ни Нью-Йорка. И жизнь оборвется вот так — глупо, на виселице. Неужели ей суждено болтаться в петле, и вороны выклюют ей глаза?

Кэтрин словно одеревенела. Она не плакала и не сопротивлялась, пока ее выводили наружу, обыскивали и надевали на руки тяжелые кандалы.

У станции ждал решетчатый фургон, запряженный парой лошадей. Кэтрин подвели к нему и заставили забраться внутрь. Бессильно опустившись на твердую скамью, она уронила на ладони лицо. Звякнули цепи, в замке повернулся ключ. Ловушка захлопнулась.

Охотники за головами забрались на козлы фургона. Щелкнули вожжи, повозка тронулась и с громыханием покатила по раскисшей дороге.

Кэтрин в ступоре сидела на лавке, провожая взглядом колею, тянущуюся за колесами по блестящей грязи. Все внутри словно сжалось и окаменело, лишь в голове лихорадочно проносились мысли.

«Откуда они узнали? Как они так быстро меня нашли? Пускай еще докажут, что это я убила Джорджа… Мой саквояж! Там револьвер и документы, хорошо, что он остался в поезде… Хотя мне это не поможет. Кто-нибудь его найдет и отнесет шерифу. Они сверят патроны, увидят, что одного недостает… Какая же я дура! Зачем я взяла револьвер с собой? Зачем я вообще убежала из дома? Нужно было во всем сознаться. Сказать, что я защищалась, и, быть может, меня бы оправдали…»

Но теперь уже слишком поздно. Кэтрин взглянула сквозь решетку на небо. Оно было чистым, прозрачно голубым, лишь у горизонта парили невесомые пушинки облаков. А в самой вышине кружил белоголовый орлан — величественный и свободный.

«Неужели я вижу это все в последний раз?» — От отчаяния и тоски перехватило горло. Кэтрин закрыла руками лицо и зарыдала. Стыдно показывать свою слабость перед конвоирами, но горькие всхлипы так и рвались из груди.

— Свезло же нам, Билли, — сказал один из охотников за головами второму, — сейчас сдадим эту цыпочку шерифу, получим деньжат — и к шлюхам.

— Только не нажрись как в прошлый раз, Бобби, — проворчал Билли. — Не забывай, нам с тобой еще этого Бастера ловить.

— Поймаем. Джонни клялся, что наводка надежная.

— Надеюсь, ты вчера никому по пьяни не растрепал? А то не мы одни хотим сорвать этот куш.

— Ничего я не растрепал, — буркнул Бобби и замолчал.

Так они ехали минут двадцать. Кэтрин сидела с опущенной головой, слезы иссякли, но тупая боль в груди не утихала. Все пропало, жизнь загублена. Это конец.

Фургон обогнул лесистый холм и покатил по заросшей дороге между каменистыми склонами. Но едва он миновал груду обветренных валунов, как раздался оглушительный выстрел.

Лошади истошно заржали. Что-то тяжелое упало на землю, повозка задребезжала и остановилась. Кэтрин испуганно подняла голову, но спины сидящих на козлах охранников заслоняли обзор.

— Прочь с дороги! — рявкнул Бобби, вскидывая карабин.

Ответом ему был новый выстрел. Оружие вылетело у охранника из рук, а сам он вскрикнул, хватаясь за кисть.

— Спокойно, джентльмены, — раздался мужской голос. — Не делайте глупостей — и никто сегодня не умрет.

— Убирайся, мерзавец! — прорычал Билли.

В его кобуре Кэтрин заметила револьвер, но потянуться за ним Билли явно не решался. В этот момент Бобби, корчась от боли в простреленной руке, согнулся пополам, и взору открылась вся картина происходящего.

На дороге перед фургоном стоял всадник, закутанный в полосатое пончо. Его лицо закрывала бандана, черная шляпа была надвинута на глаза. Револьверы в обеих его руках смотрели прямиком на охотников за головами.

Он застрелил одну из запряженных в фургон лошадей, и ее туша лежала на земле, а вторая лошадь храпела и пританцовывала от страха.

— Господа, отдайте мне эту даму, — потребовал незнакомец, — и мы разойдемся без кровопролития.

Сердце Кэтрин забилось сильнее. Она не понимала что происходит, но… похоже, этот налетчик собирается ее спасти!

— Черта с два! — буркнул Билли, так и не отважившись выхватить револьвер.

— Прикончи эту падаль! — простонал Бобби.

— Джентльмены, будьте благоразумными, — заговорил незнакомец. — Право же, не стоит умирать из-за такой ерунды. Наверняка вас дома ждут жены и дети… ну, или шлюхи и виски.

Воцарилось молчание, в котором Кэтрин ощущала каждый удар своего сердца. Охотники колебались. Налетчик сидел в седле расслабленно и спокойно, однако дула его револьверов отчетливо намекали, что неплохо бы поторопиться с решением.

— Что скажешь? — Билли повернулся к раненному товарищу.

— Отдай ему девку, и пусть убирается к дьяволу, — пробормотал Бобби, сжимая окровавленную ладонь. — В гробу я видел подыхать за такие гроши!

— Разумное решение, — одобрил всадник. — Вы оставайтесь сидеть на козлах, а вы, мистер Билли, будьте любезны спуститься и отпереть клетку. Только держите руки так, чтобы я их