— Конечно! Бьёрн, он кого угодно победит! Он крутой!

— А мы с Дюшей... мы не умрём? Ленка сказала, что мертвец нас проклял... и мы с Дюшей решили никому взрослым не говорить. А то наругают за то, что ночью выходили из корпуса. А маме я не рассказывал, чтобы она не волновалась, что я скоро умру.

— Нет, — твёрдо сказал Руслан. — Вы не умрёте. Я проверил: на тебе нету проклятий.

— А ты как проверил?

— Не могу показать. Это, — Руслан слабо улыбнулся, — это магия.

Ваня кивнул, как будто так и надо. Пошмыгал носом, потом выудил из вазочки конфету, хотел развернуть, но не стал — протянул Руслану. А себе достал другую и уж её-то съел.

— Вы с ним разберитесь! Он, говорят, там давно живёт.

— Что ты про него ещё знаешь? И как он выглядит?

— Он страшный!

— Большой?

— С меня ростом.

Вот тут Руслан удивился.

— Живёт в мёртвых яблонях, — продолжил Ваня. — И у него кожа такая жуткая, в пятнах. И глаза белые. Фу!

— Ладно, мы с ним разберёмся. У тебя телефон есть? Дашь свой номер? Вдруг нам надо будет что-то спросить?

Ваня кивнул и быстро продиктовал одиннадцать цифр. Руслан забил номер в свой телефон. Потом протянул руку:

— Ты молодец, Ваня. Рад знакомству!

Когда они вышли во двор, Бьёрн выслушал отчёт ученика, потом сказал:

— Сейчас в лагерь поедем, а вечером на Фрунзе.

Руслан по пути покопался в сети и выяснил, что место, куда они с Бьёрном едут, раньше было домом отдыха. В девяностые он закрылся и медленно ветшал лет двадцать. Только в прошлом году на этом месте открыли детский лагерь “Новая смена”. Отзывы у лагеря были в основном положительные. У детей изымали телефоны, зато предлагали много спортивных игр.

Лагерь располагался удобно — в местечке Заречье. С одной стороны, за городом, среди леса, а с другой — всего в получасе езды на машине от центра города. На автобусе ехать дольше, но тоже вполне терпимо.

Бьёрн и Руслан вышли на остановке “Заречье” и не спеша пошли по направлению к “Новой смене”: идти минут пятнадцать.

У центральных ворот Бьёрн останавливаться не стал. Сказал:

— Пошли в обход. Смотри, где там мёртвые яблони.

К счастью, забор не был сплошным — металлические прутья. Жуткие чёрные силуэты раскидистых деревьев они нашли не сразу. Пришлось обойти по периметру всю немаленькую территорию лагеря. И в противоположном от немногочисленных корпусов углу видящие заметили в просветах живых, шелестящих густой листвой яблонь мёртвые стволы с изломанными голыми ветками.

Бр-р-р! Такие деревья и без всяких покойников выглядят страшно...

Бьёрн остановился и начертил несколько знаков. Знаки слабо мерцали, быстро таяли, но долго не исчезали полностью. Как будто что-то тут было, но непонятно что и неизвестно где именно.

Бьёрн довольно усмехнулся:

— О, видишь, какой интересный заказ тебе достался?

— Кстати, если это заказ, то я должен был насчёт оплаты с Ниной Александровной договориться, а я совсем забыл...

— Ничё, на первый раз я договорился. Потом привыкнешь. А теперь полезли-ка через забор к этим яблоням!

— А если нас из корпуса увидят?

— Не паникуй, не увидят. Тут далеко, и потом за деревьями же не видно.

Руслан всё равно полагал, что залезать на территорию детского учреждения средь бела дня — плохая идея. Хотя, если подумать, то, возможно, лезть к детям ночью — идея ещё хуже.

Пока Руслан раздумывал, Бьёрн уже перемахнул через забор.

— Шевелись, ученик!

Наставник развернулся и зашагал к мёртвым яблоням, так что Руслану пришлось поторопиться. Год назад ему пришлось бы изрядно попотеть, одолевая двухметровый забор, а сейчас ничего, справился. Не зря наставник его уже полгода основательно гоняет, когда единолично, когда с Демоном на пару.

Неподалёку от деревьев лежали сваленные в кучу старые качели, турники и металлические остовы стульев. Груда металлолома поросла травой и, наверное, ржавела тут ещё с прошлого века.

Всюду густо росла полынь, вымахавшая местами в рост Руслана. И ни одного существа вокруг.

Мёртвые яблони окружали большую бетонную плиту с двумя люками. Крышек на люках не было, и, осторожно заглянув внутрь, Руслан увидел плотный слой палой листвы на глубине полутора метров и две параллельные здоровые трубы, пересекающие пространство под люками.

Бьёрн снова начертил несколько знаков. Они засветились ярче, но опять начали медленно таять. Значит, кто-то живёт именно тут, но сейчас этого кого-то, видимо, нет дома.

— Так, я счас гляну, что это за нора. Ты тут стой.

Бьёрн спрыгнул в люк, присел на корточки и некоторое время разглядывал что-то в невидном Руслану пространстве вокруг себя.

— Вот, что мы имеем, — сказал Бьёрн, снова очутившись на земле, — там, значит, между этих труб дыра. Ну, зазор то есть. Примерно вот такой.

Он обрисовал в воздухе треугольник, в который определённо ни сам Бьёрн, ни его ученик поместиться не могли.

— И кто-то в этот зазор шастает. Глянь сам.

Руслан с некоторой опаской спрыгнул на ковёр из спресованной временем и дождями палой листвы и осмотрелся. Между труб и правда был зазор, узкий и чистый, будто его постоянно протирали. Руслан невольно представил, как туда втискивается существо с белыми глазами, и поёжился.

— Вылезай, чего ты там застыл? Вот молодец! Придём сюда после полуночи. Будем надеяться, он не только к детям выходит.

— А кто это, Бьёрн?

— Понятия не имею, — радостно ухмыльнулся наставник. — Вот и увидим!

У ворот центрального входа стояла “скорая”. Едва Руслан и Бьёрн её заметили, машина, мигая синими огнями, понеслась в сторону города.

Видящие переглянулись.

— Интересно, это из-за того неведомого монстра?

— А ты позвони клиентке и попроси её найти кого-то, у кого ребёнок сейчас тут отдыхает. Пусть разузнают, что к чему.

Уговаривать Нину Александровну не пришлось. Выслушав Руслана, она сказала:

— Надо узнать, почему тут была “скорая” и кого она увезла? Я поняла. Хорошо, я сейчас позвоню Наде и Жене, потом Ольге Михайловне... Извините, вам это неинтересно. Как только что-то узнаю, я вам сообщу.

Она отключилась, а Бьёрн, слышавший разговор, поздравил Руслана с адекватной клиенткой.

Руслан поинтересовался:

— А что, часто неадекватные встречаются?

— Гораздо чаще, чем хотелось бы, — хмыкнул Бьёрн. — Увидишь ещё.

Они немного постояли, глядя на закрытые ворота лагеря, но никакой суеты за ними