— А девушка молодец, не растерялась, — похвалил Иридос. Внимательно посмотрел на сородича, потом на Годренса и понимающе хмыкнул: — Похоже, тайны у вас до сих пор общие.

— Он мне друг и однажды спас, — не принял шутки Вирд. — Но сейчас некогда об этом говорить, нужно решить, как поступим с домом Чатонде и не пора ли забирать оттуда Доренею. Она, конечно, смелая и умница, но, боюсь, родичи Года не оставят ее в покое. Уж очень им хочется укусить его побольнее, и не только в отместку за выданный когда-то кошель. Довольно тощий, могу вас заверить, дядюшка посчитал каждый кусок хлеба, съеденный племянником. Теперь родичи злятся на него и за презрение соседей, осудивших их за измывательства над сиротой, и особенно за появившийся у него дар. Уходящие мимо их жадных лап деньги — вот что не дает спокойно спать старосте дома Чатонде и его матушке.

— Идите туда, — тотчас решил глава дома Тинерд, — а мы придем следом, минут через пять. У меня есть одна мысль… и предупредите хозяев о новых гостях, не стоит их пугать заранее. А Дору я слышу, сейчас она распутывает свое одеяние и ругается… очень хорошо, моей жене понравилось бы.

Прикидываться слабеньким магом Вирд не пожелал — одним махом перенес ученика прямо на крыльцо дома Чатонде и дернул шнурок звонка.

О том, что никто не ожидал жениха так рано, магам сказало испуганное лицо парня, открывшего дверь и тут же попытавшегося захлопнуть ее прямо перед носом гостей.

Хотя он и должен бы знать, как не любят таких шуток прошедшие практику в человеческих землях маглоры. В последние девять лет они стали намного больше рассказывать жителям Эркады о себе и своем плато, да и вмешиваться в кажущиеся им несправедливыми действия людей тоже начали значительно решительнее.

В следующий миг неучтивый дроу сидел на крыше старенькой конюшни, а маги спокойно входили в полумрак дома, скупо разбавленный светом одной тоненькой свечки.

— Кто там? — раздался раздраженный мужской голос, и Вирд уверенно направился к приоткрытой двери, за которой рассмотрел сразу пять аур различной яркости.

Но ни одна и близко не могла сравниться с ореолом, сияющим вокруг его ученика в те редкие моменты, когда он не считал нужным скрывать ее заклинанием, изобретенным отцом и подправленным самим Вирдом.

— Свои, — уверенно заявил маглор, распахивая магической лапой дверь и окидывая внимательным взглядом мужчин, собравшихся вокруг стола, на котором лежал на подставке изящный брачный браслет. — А можно узнать, что вы собираетесь делать с этой вещицей?

— Просто любуемся на красоту плетения, — ядовито заулыбался Фил Чатонде, самый старший из присутствующих. — А вот когда это мы приняли вас в родню, я, извините, не припоминаю.

— Ваш племянник семнадцать лет назад поступил ко мне в ученики, — хладнокровно пояснил магистр, — а учителя у магов плато, как всем известно, становятся близкими по духу людьми. А теперь позвольте мне забрать этот браслет, хочу добавить в него парочку защитных заклинаний, пока есть время.

— Мой внук не предупредил нас, что намерен пригласить учителя, — едко прокаркала сидевшая в тени немолодая дроу, явно считавшая слабенький «отвод глаз» достаточной защитой.

— И друзей, — сообщил Вирд, спокойно забирая магической лапой браслет и подвешивая его в воздухе перед собой. — А зачем же вы трогали щиты? Да еще и так грубо… Верхнее заклинание служит укрепляющим, и если его не снять, саму защиту изменить невозможно.

Он нарочно влил в браслет побольше энергии и позволил ей свободно заполнять нити плетения, чтобы яркими сполохами могли полюбоваться и самые слабые из присутствующих магов.

— Какие еще друзья? — нахмурился хозяин. — Мы не готовы принять чужих.

— Не готовы? — изумился учитель, остановив взглядом попытавшегося открыть рот Годренса. — А мой ученик сообщил, что отправил сюда достаточно денег и продуктов. Может, вас обманули лавочники? Так я мигом выведу их на чистую воду.

— Мой сын неточно выразился, — зло поджала губы старуха. — Мы просто не стали много готовить — лето, жара…

Ее сыновья и внуки кисло поморщились, бабка только что почти откровенно призналась, что им не под силу кастовать на продуктовый подвал постоянное заклинание холода. Хотя не делали они этого совсем по другой причине: обычно хранившиеся в доме продукты вмещались в один ларь.

— Это мы исправим, — легкомысленно отмахнулся Вирд, — лишь бы свадьба получилась красивой и светлой. Кстати, вам не пора зажечь свечи и начинать готовиться к выходу невесты?

— Мы сами знаем, — буркнул, поднимаясь со стула, дядя Годренса, и в этот миг в прихожей, дверь в которую никто так и не прикрыл, вспыхнул яркий свет и оттуда раздались громкие, уверенные голоса. — А это еще кто?

Лицо Фила Чатонде покраснело от возмущения, и он уже даже рот приоткрыл, намереваясь отчитать бесцеремонных гостей, но вдруг резко остановился, потрясенно рассматривая знакомые всем по портретам, описаниям и профилям на монетах лица.

Иридос ди Тинерд, глава самого известного в Дройвии старшего дома, Гуранд ди Сартено, глава совета магов, и сам правитель, Изиренс ди Минхор. А с ними три женщины, одна постарше и две совсем молодые, с вызывающей откровенностью украшенные амулетами и поясками, какие носят только потомственные ведьмы.

— Гости, — невинно хмыкнул не отходящий от ученика ни на шаг Вирд.

Пусть Год и вырос со временем в очень сильного мага и отлично умеет держать себя в руках, но сейчас нервничает и злится, как зеленый новичок. Словно не понимает, что теперь за жизнь и безопасность Доры отвечают намного более могущественные маги и никому уже не удастся причинить ей никакого вреда.

И потому лучше не отпускать его от себя, в таком состоянии Годренс может наделать ошибок, за которые потом будет сам себя корить.

— Мы же вам объяснили… — начала недовольно выговаривать бабушка, но в этот раз сообразительные родичи не дали ей закончить обвинительную речь, дружно оттеснив старуху за собственные спины.

Но она уже успела заметить, как решительно поднимаются по лестнице прибывшие с гостями женщины, и словно взбеленилась:

— Куда это они идут? Это не по закону!

— Я имею право издавать и нарушать законы Дройвии, — негромко и холодно процедил Изиренс, следя за уходящими женщинами, смутно похожими между собой, словно они были родственницами.

Впрочем, ведьмы обычно держались стайками — сестры, матери и дочери, так что в этом не было ничего необычного.

Маги дома Чатонде поторопились кастовать на упорную бабку сон, сунули ее в дальнее кресло и снова загородили своими спинами, точно зная, сколько язвительных упреков придется выслушать, когда она проснется.

Некоторое время все стояли безмолвно, на робкое приглашение Фила присесть гости ответили презрительным молчанием. И встрепенулись лишь в тот миг, когда на верхней площадке появилась одна из молодых ведьм.

— Девушка жива и невредима, — немедленно сообщила она, и Годренс перевел дух. А ведьма хмуро глянула на Фила Чатонде и сердито добавила: — Но была привязана за одежду и украшения к ножкам кресла и сундукам, и ей пришлось разрезать покрывала, чтобы свободно дышать. Там горит два десятка больших свечей, и в некоторые из них добавлены травы — сонница, синяя хмарь и дурманика. По одной они служат для снятия боли и как снотворное…