уже об американцах 1990-х годов, даже не прислушивались к грохоту приближающейся экономической катастрофы. Жизнь была хорошей, и, как удачно резюмировал ее Джеймс Х. Канстлер: «История, вероятно, зафиксирует, что поколение американского бэби-бума устроило одну чертову вечеринку; Поколению X досталась печальная задача команды по уборке; а когда все закончилось, миллениалы оказались на корточках в захваченном доме вечеринок с привидениями».16

Реальность долга

Вечеринка и «Американская мечта» (эвфемизм, обозначающий потребление), начали рушиться в 2007 году. К тому времени самое большое развлечение Америки после бейсбола — одержимый шоппинг — стало немного утомительным и уже не приносило столько волнения, как раньше. К тому времени Соединенные Штаты в значительной степени закончили перевод своей промышленности в Китай и другие страны и финансиализацию своей экономики. В то время как фактическое промышленное производство в США падало, США производили все больше и больше долгов. Это не осталось незамеченным. Уже в 1980-е годы стало ясно, что американское благосостояние поддерживается главным образом за счет долга. Становилось также очевидным, что Соединенные Штаты, как государство, так и общество, живут не по средствам. В то время как в 1980-е годы разговоры о государственном долге США становились модными, настоящая буря назревала среди постоянно растущего потребительского долга Америки. В 1990-х и 2000-х годах практически любому было очень легко получить кредит, и глагол «позволить себе» начал приобретать совершенно иное значение, чем в 1960-е или даже в 1970-е годы. Доступность означала возможность получить финансирование, то есть влезть в долги.

Общеизвестно, что в ретроспективе получается 20/20, но тенденция долгового порабощения Америки стала очевидной уже давно. Оплата покупок и получение кредитов стали такими же американскими, как флаг и яблочный пирог. С 2003 года долг американских домохозяйств становился все хуже и хуже и даже в период до пандемии Covid-19 достиг уровня, который был просто неприемлемым. Еще до того, как массовая истерия Covid-19 поразила Америку, ее долг в марте 2020 года достиг $14,3 трлн, что на 1,1% больше, чем в предыдущем квартале.17 Большая часть этого долга составляла ипотечные кредиты, многие из которых были неприемлемыми из-за продолжающейся деиндустриализации Соединенных Штатов, которая удалила хорошо оплачиваемые и высококвалифицированные рабочие места из США и отправила многие из них за границу, одновременно переделывая. Экономика США превратилась в экономику FIRE, где найти реальные рабочие места, способствующие производству добавленной стоимости, становилось все труднее. Рифкин, цитируя Пола Самуэльсона, рассматривал увеличение государственных расходов как единственный реальный способ обмануть дьявола «неэффективного спроса».18

Неэффективный спрос уже в середине 1990-х годов был первой реакцией американского общества на потреблудие и потерю фактической покупательной способности, не обусловленной долгами. Все это шло рука об руку с преднамеренным сокрытием реальной численности безработных, которая на самом деле была намного больше, чем сообщало правительство.19 Практика искажения фактических показателей безработицы с 1990-х и 2000-х годов «усовершенствовалась» еще больше и часто требует разъяснений даже от самых ярых сторонников нынешней экономической «модели» Америки. Как сообщил CNBC об ужасающем количестве безработных в США в июне 2020 года:

Уровень безработицы не учитывает долю работников, которые могли выпасть из состава рабочей силы, возможно, из-за пессимистических настроений относительно шансов найти работу в нынешней экономике. С февраля более 6 миллионов рабочих уволились из рабочей силы. Фактически, уровень безработицы гораздо выше — 21,2%, если судить по другому показателю. Этот показатель, который BLS называет U-6, включает людей, «незначительно привязанных к рабочей силе». Это люди, которые в настоящее время не работают или не ищут работу, но готовы к работе, а также сотрудники, работающие неполный рабочий день, которые хотят и готовы работать полный рабочий день, но были вынуждены довольствоваться неполной занятостью.20

Фактически, «подгонка» экономических данных в соответствии с повествованием о богатстве, если не полное подтасовывание книг на национальном и международном уровнях, является американской традицией, восходящей как раз к началу американской деиндустриализации и финансиализации ее экономики. Можно было бы достаточно точно посчитать автомобили, холодильники и тонны говядины или курицы, произведенные народным хозяйством. Этот подсчет даст точное представление об экономике страны и составит ее реальный валовой внутренний продукт (ВВП). Но не в новой американской «экономической» парадигме, которая перевернула все с ног на голову, поскольку финансиализированная американская экономика по-прежнему должна была оставаться крупнейшей в мире, одновременно производя все меньше и меньше. Это была более серьезная проблема, чем просто неясные и ненадежные экономические данные и тщеславие, она была и остается метафизической: только оставаясь «крупнейшей» экономикой в мире, Соединенные Штаты могли по-прежнему претендовать на свой статус «сияющего города на холме».

По определению «Инвестопедии», реальный ВВП

Это макроэкономическая статистика, которая измеряет стоимость товаров и услуг, произведенных экономикой за определенный период, с поправкой на инфляцию. По сути, он измеряет общий объем экономического производства страны с поправкой на изменения цен. Правительства используют как номинальный, так и реальный ВВП в качестве показателей для анализа экономического роста и покупательной способности с течением времени.21

Это очень расплывчатое определение, поскольку ценность чего-либо, как говорит нам экономическая теория, определяется как мера выгоды для экономического «агента» или максимальная сумма денег, которую человек готов заплатить за товар или услугу, в то время как рыночная Стоимость определяется минимальной суммой, которую агент готов заплатить. Вот тут-то потребительская модель подняла свою уродливую голову. Очевидно, что рыночные силы влияют на стоимость, но неэффективный спрос был прямым результатом деиндустриализации Америки, стагнации или полного снижения заработной платы и попыток преодолеть перенасыщение потребительского спроса предложениями. Это произошло потому, что люди начали видеть все меньше и меньше ценности в демонстративном потреблении, не говоря уже о том, что они не были реально может себе это позволить. Возможно, было бы хорошо мечтать о новеньких и чрезвычайно дорогих продуктах Chevy Corvette или Louis Vuitton, но в условиях реального спада экономики эти покупки имели сомнительную ценность для любых «экономических агентов», работавших от 8 до 10 лет. У меня было 5 рабочих мест, были ипотечные кредиты или постоянно увеличивающаяся арендная плата, и они ходили за продуктами в ближайший Safeway или Walmart. На первый взгляд казалось, что потребление в Америке остается высоким, но американский достаток стал эвфемизмом для обозначения того, чтобы погрязнуть в долгах, даже когда приходится платить за самое необходимое, особенно за еду и заправку бензина, чтобы добраться до работы, за которую платят все меньше и меньше в реальном выражении.

События, которые возникли из-за мошенничества с