Вследствие этого обе стороны пребывали в состоянии перманентной ничьей, не имевшей ни единого шанса на успех.

Проще всего было бы переместиться обратно, плюнув на багаж, но у Сергея были свои резоны «отдыхать» здесь не менее трех месяцев, а по возможности и более. Поэтому «прыгнуть» назад он решил лишь при прямой угрозе жизни. А до этого пока не дошло.

Хуже всего, что он не мог даже на полчасика окунуться в манящую прохладой глубину, вынужденный плескаться на мелководье, не выпуская из виду лагерь. А особенно столпившихся на берегу «соседей», которые любой взгляд в свою сторону расценивали как приглашение к рекламе сервиса.

Аборигены оказались совершенно безобидными, как мартышки, отличаясь той же проворнностью и феноменальной вороватостью. Слава Всевышнему, большинство дорофеевских вещей их просто не интересовало, не то он давно остался бы ни с чем.

«Плюнуть на все, прикупить у них же лодку покрепче, погрузиться и отчалить куда-нибудь? – горько размышлял Сергей, сидя в тени палатки и пуляя мелкими ракушками в настырных маленьких египтян, протягивающих клочки папируса и грубые статуэтки: малыши оказались фантастически изворотливыми, и ни один „снаряд“ еще не достиг цели. – Без толку… Всей Хургадой вслед поплывут… Сафагу какую-нибудь заложат на новом месте или Марса-Алам, а то и Шарм-эль-Шейх… Эх, пропал отдых!..»

Должно быть, он слишком увлекся своими невеселыми мыслями, поскольку не заметил, когда ребятня вспугнутыми мышками прыснула во все стороны, а на его босые ноги легла чья-то тень.

– Ну, и чего надо? – привычно буркнул Сергей, уверенный, что приперся очередной попрошайка.

Но в ответ услышал:

– Высокий правитель Полуденного Нома Великой Та-Кемет повелевает тебе, чужеземец, явиться под его суровые очи для справедливого суда и надлежащего наказания.

Более всего в велеречивой фразе Дорофеева поразил правильный выговор без ставшего привычным «рыканья»…

* * *

«Хрономобиль в коробке под запасным спальником, – повторял про себя Сергей, не делая попытки вскочить на ноги: прямо перед лицом подрагивали два зазубренных наконечника копий, в любой момент готовых качнуться вперед. – Он уже настроен, и нужна лишь пара движений…»

– А в чем, собственно, меня обвиняют? – спросил он, глядя снизу вверх на высокого плечистого пришельца, только что произнесшего формулу ареста, за прошедшие века мало изменившуюся – разве что вместо казенной бумаги с лиловой прокурорской печатью арестованному предъявляли более убедительные аргументы. – Я мирный путешественник…

В первый момент Дорофеев решил, что слуга закона, явившийся по его душу, когда-то обгорел на пожаре или перенес не самую безобидную кожную болезнь – слишком уж неподвижно было его терракотовое лицо. К тому же коряво, словно дубовое полено. Однако мгновение спустя он понял свою ошибку: истинный лик пришельца скрывала грубо вылепленная глиняная маска, в которой даже не удосужились проделать отверстия для рта – только для глаз. А в остальном…

А в остальном он тютелька в тютельку походил на египетского фараона из учебника Древней истории. Да что там учебник! Сергей в своих многочисленных путешествиях по Египту нашего времени вдосталь нагляделся на рисунки и изваяния, чтобы опознать вновь прибывший персонаж.

Такой же, как и у фараонов, полосатый платок, ниспадающий на плечи, такая же юбка с передником, щедро украшенная желтыми бляшками в виде скарабеев, такое же роскошное ожерелье на шее… Только длинный кнут или, вернее, бич в руке, вместо скипетра, да не совсем понятные слова о правителе какого-то Полуденного Гнома слегка портили картину.

– В чем тебя обвиняют? – задумчиво переспросил «фараон». Из-за маски слова звучали глухо, почти угрожающе. – В чем обвиняют?..

Несколькими минутами позже Дорофеев был поставлен в известность о том, что нарушил, наверное, практически весь египетский уголовный кодекс того времени. Его прегрешения простирались от, в общем-то, нестрашных поступков вроде самовольной застройки на казенных землях (палатка – не иначе) до таких серьезных правонарушений, как совращение малолетних, мошенничество в особо крупных масштабах, вовлечение в секту и даже подготовка государственного переворота.

На такую мелочь, как изготовление отравы (водка, наверное), контрабанда и браконьерство в территориальных водах даже внимания обращать не стоило: разве повредят трижды обезглавленному и дважды посаженному на кол лет тридцать каторжных работ в совокупности?

– А как со свидетелями?.. – начал было Сергей, но тут же прикрыл рот: откуда-то из-за палатки, подталкивая древками копий, подручные «фараона» вывели изрядно потрепанного приятеля того рыбачка-спасителя, за прошедшие дни обретшего имя – Рамоон-Аюррур, или просто «Ромка». Ну, приятель или нет, а только Дорофеев не раз видел их вместе.

– Это он!.. Это все он!.. – запричитал египтянин, размазывая по лицу кровавую юшку. Его разбитые губы, и без того не тонкие, смахивали на вареники: о недопустимости физического воздействия на арестованных и прочей «общечеловеческой» ерунде тут еще, похоже, и не подозревали. – Я все скажу!..

Мгновение – и под таким же конвоем появился понурый Ромка (Сергей злорадно отметил, что не только одежды на нем были разорваны – с них методично ощипали едва ли не три четверти драгоценной «фурнитуры»).

– Сдали, зар-разы… – пробурчал себе под нос бизнесмен, незаметно запуская руку под складку полога.

Конечно, по инструкции следовало надеть цепочку «хрономобиля» на шею, но, на крайний случай, устройство должно было сработать и так. Надо лишь нажать вот здесь и…

– Что ты там ищешь, чужеземец? – Движение не укрылось от глаз «блюстителя». – Хочешь, чтобы я добавил к обвинению еще и сопротивление властям?

– Все в порядке, гражданин начальник, – буркнул Дорофеев. – Личные вещи взять можно, надеюсь?

– Личные – можно. Но не больше. Все имущество конфисковано.

– Круто…

Как жалел путешественник, что поддался на уговоры проклятого Горенштейна и, кроме гарпунного ружья, не взял с собой настоящего оружия – оно бы сейчас не помешало… Эх, пистолет бы или лучше старый добрый «калаш» с полным рожком… Мечтать не вредно. Ничего. Сейчас он эффектно растает в воздухе перед изумленными законниками, и, возможно, это станет поводом для какой-нибудь легенды или предания…

«Куда же делся проклятый прибор? – Рука по-прежнему ничего даже отдаленно похожего на „хрономобиль“ не нащупывала. – Не может такого быть. Не должно быть… Неужели…»

* * *

Очередной рывок цепи едва не повалил Дорофеева наземь, вырвав из раздумий.

«Придушу паразита!» – зло подумал он и только развернулся к напарнику, чтобы отвесить тому очередного леща, как что-то мощное – отнюдь не бич надсмотрщика – ударило в спину, швырнуло, словно пушинку на песок, сунуло лицом в раскаленную рыхлую мякоть, огнем обжегшую кожу…

– Акер[7]! Акер! – запричитали со всех сторон. – Спаси нас Осирис! Акер!