До дома родителей Лиззи идти было не близко, чуть больше двух километров. Это в том случае, если следовать автомобильным маршрутам и двигаться строго по тротуарам. При желании же можно было сократить путь по крайней мере на треть, используя малозаметные тропки и «срезки» между зданиями, о которых знали только местные. Но сегодня, после почти двухнедельной разлуки, они без обсуждений двинулись прямиком вдоль дороги. Раздумывая при этом, не слишком ли быстро они шагают.

— Как у тебя дела в институте?

Она пожала плечами. Как бы показывая «А что может быть не так?»

— Вроде бы нормально. Занятий немного, хотя это очень странно. Старшекурсники рассказывали, что сейчас должен начаться полный завал, а у нас, бывает, целый день ничего нет. Вот, даже удалось приехать пораньше.

Он улыбнулся, тихонько хмыкнул себе под нос.

— Заметно так пораньше. Сегодня только среда.

Она остановилась, повернулась к нему лицом, делано рассердившись: упёрлась кулачками в бока и шутливо нахмурив брови.

— Ты ещё и недоволен?!

Роберт поднял ладони перед собой: «Стоп!»

— Что ты, что ты. Очень доволен. Необычно просто.

Она широко улыбнулась.

— Ну, то-то же.

И, опять схватив его за руку, зашагала вперёд.

— У нас многие из группы разъехалась. Местных почти нет, все из таких же маленьких городков. Каждого ждут дома.

Она прижалась плотнее к руке. Холод осенней ночи уже начал забираться под воротник.

— О, смотри!

Лиззи протянула свободную руку, указывая пальцем на сияющую в небе луну. Неполный диск висел в небе чуть повыше горизонта. В свете уличных фонарей она казалась лишь бледным пятном, но можно было представить, как будет выглядеть полнолуние через пару дней, где-нибудь в неосвещённой части города. Такого зрелища никогда не смогут увидеть жители мегаполисов.

— Мне подружка рассказала. Она интересуется астрономией и поедет на выходные куда-то в горы, где луну будет видно ещё лучше. Там она приблизится к земле на минимальное расстояние. Такое очень редко бывает.

Роберт покачал головой, он не следил за новостями.

— Да, — неуверенно выговорил он, — Я что-то подобное уже слышал.

— Ну, такое сближение бывает раз в несколько десятков лет. Тогда с определённых мест планеты можно будет рассматривать даже некоторые крупные кратеры. Вот она и поедет в такое место, их там целая компания, астрономов-любителей.

— Да, точно! По телевизору говорили, что она какая-то необычная будет.

— Ага. Кровавая.

— В смысле?

— А в прямом смысле! Мне Салли говорила, там какая-то история с отражением света от земли. И луна вместо жёлтой или белой становится красной. Это тоже редкое явление, но не настолько. А вот чтобы они вместе совпали — так вообще праздник. Они поэтому и уедут смотреть, даже один день занятий пропустят, наверное.

Они прошли уже половину пути и теперь свернули с Магистрали на боковую улицу, Криспи-роуд. Здесь освещение было уже не таким ярким, тротуары более узкими, а прохожих и вовсе не встречалось.

— А у тебя на работе как?

Роберт махнул рукой куда-то в сторону.

— Нормально всё.

— Судя по голосу — не очень.

— Да шеф попросил выйти за него в субботу.

Лиззи улыбнулась.

— Ну, раз шеф попросил — надо сделать. Ты ведь ему услугу оказываешь, нет?

— Я тоже так думал, пока не поговорил с Ральфом. Он только посмеялся и сказал, что шеф никому и ничем не обязан. И что я просто выполню его работу, без каких-то одолжений.

Девушка скривилась. Ей не очень нравился этот Ральф, и то, что Роберт с ним общается, не нравилось тоже. Казалось, они разного уровня — тот простой охранник, а её парень — уже сотрудник кредитного отдела. Но на деле, ей не нравился Ральф из-за своей манеры общения. Шумный, беспардонный и толстый — именно таким она его видела. И то, что Роберт был знаком с ним много лет, дела не меняло. Однако она видела — ситуация стабильна, хуже не становится, а потому не делала на этом акцентов.

— Ну что ты так? Он нормальный парень.

— Конечно-конечно, — ответила она сладким голосом, давая понять, что «согласна», — Вот только смысла в таком общении не так уж и много. Одни ужимки, да и всё тут.

— Он помог мне устроиться на хорошую должность, не забывай. Даже за одно это я должен быть ему благодарен.

— Ну ладно, — примирительно сказала она, — Хватит о Ральфе Качински. Это не та тема, которую стоит поднимать после долгой разлуки.

Роберт согласно кивнул. До дома Лиззи оставалось всего лишь около сотни шагов, и они ненамеренно сбавили скорость. Чем дольше идёшь, тем больше времени вместе.

— У меня появилась идея!

— Какая, милый?

— Давай я в субботу отработаю, мы заканчиваем в три часа. А потом отправимся на пикник. Что скажешь?

— Ну посмотрим. До субботы ещё дожить надо.

— Да прекрати! Говоришь, как старая дева.

Она подняла голову и тихонько сказала ему на ухо: — Но ты ведь знаешь, что это не так.

Они остановились под тенью клёна, закрывавшего их от света уличного фонаря, и надолго слились в поцелуе. Прошло несколько секунд, пока со стороны не раздался окрик.

— Эй, Лиззи. Это ты?

Голос доносился со стороны её дома. Это был её отец, он нетерпеливо расхаживал по крыльцу взад-вперёд, ожидая дочку. А теперь, видимо, услышал шаги.

Парочка влюблённых вытянулись, как по стойке «смирно», но потом поняли, что их не видно за кустами, и поспешили выйти на освещённый участок тротуара.

— Да, папочка. Мы уже идём.

Через несколько секунд они подошли к дому.

— Добрый вечер, мистер Томпсон. Вот, доставил в целости и сохранности.

Он окинул Роберта суровым взглядом. Седеющий, уже немолодой мужчина в домашнем свитере и брюках, с только начавшим появляться брюшком, он ещё хорошо выглядел для своих пятидесяти восьми лет.

— Мы с мамой уже начали волноваться.

Девушка подошла ближе и обняла отца.

— Не стоило. Автобус сломался, водитель его чинил, и поэтому задержались. Но переживать не о чем, Бобби встретил меня на станции.

Тот как раз протянул руку для приветствия. Они были знакомы, но отец, в силу своей суровости, не давал ему спуску. Девушка говорила, что всё это напускное, но юноша не хотел испытывать судьбу. Ещё будет время для близкого знакомства, а пока, возможно, следовало ретироваться.

— Ну, я ещё позвоню, хорошо?

А после, кивнув отцу, добавил: — Всего хорошего, мистер Томпсон.