– Ладно, папа, – Моркоу наклонился вперед, к уху гнома. – Но знаешь, я и… Мятка Скалшмакер? Она настоящая красавица, папа, и борода у нее мягкая, как, э-э, э-э, в общем, очень мягкая, так вот, мы понимаем друг друга, и…

– Да, – в тоне гнома зазвучали холодные нотки. – Мне все известно. Ее отец разговаривал со мной.

«А ее мать – с твоей матерью, – добавил он про себя, – и потом твоя мать говорила со мной. Разговоров было хоть отбавляй».

– Дело не в том, что ты им не нравишься, ты парень солидный и самостоятельный, твердо стоишь на ногах и работник отличный, из тебя получится хороший зять. Только твоих размеров хватило бы на четырех хороших зятьев. В этом-то и беда. Не говоря уже о том, что ей всего лишь шестьдесят. Это никуда не годится. Неправильно это.

Он слышал о случаях, когда человеческие детеныши вырастали в волчьей стае. И оставалось только гадать, приходилось ли какому-нибудь волчьему вожаку разбираться со случаем столь же запутанным, как этот. Может, он тоже отводил найденыша куда-нибудь на полянку и говорил нечто вроде: «Слушай, сынок, ты, наверное, задаешься вопросом, почему ты не такой волосатый, как все остальные…»

Он обсуждал это дело с Лоснягой. Хороший, солидный человек, этот Лосняга. Приемный отец Моркоу знавал отца этого человека. И его дедушку, если уж на то пошло. Люди – такие недолговечные создания. Должно быть, слишком много усилий уходит на то, чтобы качать кровь на такую высотищу.

– Да уж, король[5], проблема налицо. Дело серьезное, – крякнул старик, когда оба тяпнули по маленькой на скамеечке рядом со стволом номер 2.

– Понимаешь, он хороший парень, – начал король. – Здравый ум и характер спокойный, надежный. Не сказать, чтобы звезды с неба хватал, но укажи ему, что сделать, так он не успокоится, пока не сделает. Послушный.

– Ну, можно укоротить ему ноги, – посоветовал Лосняга.

– Проблема не в ногах, – мрачно ответил король.

– А! Да. Ну, что ж, в таком случае можно укоротить…

– Нет.

– Нет, – задумчиво согласился Лосняга. – Гм-м. Тогда… Может, отослать его отсюда? На какое-то время. Пускай повращается в человеческом обществе. – Лосняга откинулся на спинку скамьи. – Попал ты, король, с этим гадким утенком, – сочувствующе добавил он.

– Утенок? Вот об этом вообще не стоит ему говорить. Я постоянно намекаю ему на то, что он – человек, и то он меня не слышит… А тут…

– Да нет, я говорю об утенке, воспитанном среди цыплят. Хорошо известный феномен курятника. В итоге птенец обнаруживает, что чертовски хорошо умеет клевать, но даже близко не представляет, что такое плавать. – Король вежливо слушал. Сельскохозяйственную тему нельзя назвать близкой уму гнома. – Но стоит отослать его туда, где живут другие утята… Дайте ему намочить лапки, и больше он за курочками бегать не станет. И дело в шляпе.

Лосняга гордо обозрел окрестности. Видно было, что он порядком доволен собой.

Когда вы большую часть жизни проводите под землей, у вас вырабатывается очень буквальный образ мысли. Гномы в своей речи никогда не прибегают к метафорам и тому подобным ненужным украшательствам. Камни тверды, а темнота темна. Начни забивать голову всякими сравнениями, и мигом наживешь себе неприятности – вот основной девиз гномов. Но после двухсот лет общения с людьми у короля выработалась способность включать в своем мозгу нечто вроде скрипучей подсобной извилины, в задачу которой входило понимание этих странных существ.

– Шляпы у нас как-то не в ходу. Больше каски, – указал он, тщательно подбирая слова.

– Шляпа, каска – какая разница.

Воцарилась пауза, за время которой король тщательно проанализировал последнее высказывание.

– Ты хочешь сказать, – взвешивая каждое слово, проговорил он, – что, поскольку я всегда работаю в каске, мы должны отослать Моркоу, и там, среди людей, он станет уткой?

– Он отличный паренек. Масса возможностей открываются перед таким большим, сильным парнем, как он.

– Я слышал, некоторые гномы находят себе работу в Большом Городе, – в голосе короля звучала некоторая неуверенность. – И оттуда они посылают деньги своим семьям, что очень похвально и правильно.

– Ну вот. Подыщите ему там какую-нибудь работенку… – Лосняга прервался в ожидании прилива вдохновения. – Например, пусть он станет стражником или кем-то в этом роде. Мой прапрадедушка служил в Городской Страже. Для здорового парня – самое то работенка, говаривал мой дедушка.

– А что такое Городская Стража? – осведомился король.

– О, – откликнулся Лосняга, и в голосе его зазвучали мечтательные нотки, словно он вспоминал о чем-то смутном и отдаленном, – такой тон характерен для человека, чья семья на протяжении последних трех поколений дальше чем на двадцать миль от дома не выбиралась. – Стражники следят за тем, чтобы люди соблюдали законы и делали то, что им велят.

– Весьма полезное занятие, – одобрил король. Такую работу он понимал и ценил, поскольку именно он отдавал все приказы среди гномов.

– Разумеется, первого встречного-поперечного туда не примут, – продолжил Лосняга, углубляясь в пласты воспоминаний.

– Уж я думаю. Работа ведь очень важная. Я напишу их королю.

– Да нету у них короля, – ответил Лосняга. – Там какой-то тип всем распоряжается.

Король гномов принял это сообщение с воистину королевским спокойствием. Очередные человеческие выкрутасы – король, он и есть король, как еще назвать человека, который всем распоряжается? Люди вечно что-нибудь придумают.

Моркоу принял новость достаточно спокойно – точно так же, как он реагировал на распоряжение заново открыть ствол номер 4 или обстругать бревна для крепежа. Все гномы по своей природе исполнительные, серьезные, законопослушные и глубокомысленные люди; их единственный крохотный недостаток сводится к дурной манере: опрокинув стаканчик, кидаться на неприятеля с диким воплем «А-аааааарх-хх!» и отрубать ему ноги по колено. И Моркоу не видел никаких причин вести себя иначе. Он отправится в этот город – город, странная, наверное, штуковина – и станет там человеком.

В стражу принимают только самых лучших, объяснял Лосняга. Стражник должен быть умелым воином, а также чистым в своих помыслах, словах и деяниях. Из бездонных глубин своего наследственного сборника легенд старик извлекал все новые захватывающие повествования о погонях по крышам при лунном свете и поражающих воображение схватках с негодяями – разумеется, все эти схватки, несмотря на существенное неравенство в силах, неизменно заканчивались победой его прапрадедушки.

Моркоу оставалось только признать, что такая жизнь гораздо заманчивее шахтерского труда.

По некотором размышлении, король написал управляющему Анк-Морпорка, почтительно осведомляясь, можно ли рассмотреть Моркоу как возможного кандидата на место среди лучших людей города.