— Создай мне линзу, пожалуйста, — попросил Тави тихо.

Рослый антилланец немного приподнялся, склонившись над Тави, и поместил руки по обе стороны от его лица, растопырив пальцы.

Воздух между ладоней Макса сгустился, и вдруг войска под ними, казалось бы, скачком приблизились на сотни ярдов, когда фурия Макса искривила воздух, приближая взгляд Тави.

— Это не каларанские знамена, — пробормотал Тави после нескольких секунд.

Макс скептически фыркнул.

— Может Калар не хочет быть открыто связан с ними.

— Он уже без предупреждения напал на своих соседей, похитил нескольких членов семей равных ему Верховных Лордов, и убил десятки и сотни граждан руками своих ручных маньяков, — отметил Тави. — Ты правда считаешь, что он будет беспокоиться о сокрытии своих связей с канимами в данной ситуации?

— Если так ставить вопрос, — сказал Макс. — Нет.

Тави слабо фыркнул, выдыхая.

— Обрати внимание на их снаряжение.

Макс поместил поднятые руки перед своим лицом. Мгновение спустя он заговорил:

— Оно старое. Я хочу сказать, все выглядит хорошо сохранившимся, но этот дизайн брони вышел из употребления годы назад. Есть много недостающих частей. Наголенники из других комплектов, копья нестандартной длины, и тому подобное.

Макс хмыкнул.

— Никогда прежде не видел таких знамен. Коричневый и зеленый? Кто использует коричневый и зеленый для знамен? Они должны быть заметны. Вот в чем их задача.

— Именно, — сказал Тави тихо, глядя на продвижение вражеской колонны.

— Они почти на позиции, — сказал Макс, опуская руки. — Как только их передовые соединения пересекут то старое русло, у них не останется никакой возможности вовремя отступить.

— Я вижу это, — сказал Тави.

Макс кивнул и замолчал на минуту. Тави наблюдал, как дисциплинированный, но частично экипированный легион уверенно марширует в ногу с гораздо более многочисленными канимами.

— Сэр, — сказал Макс, — они на позиции. Время подать сигнал Крассусу, сэр.

— Это не имеет смысла, Макс, — сказал Тави. — Это может быть только легион добровольцев с оккупированных территорий. Почему они решили сражаться бок о бок с армией захватчиков?

— Кто знает? Быть может, Насаг принуждает их к этому. Удерживает их семьи под арестом или еще что.

— Нет, — отозвался Тави. — Насаг слишком умен для этого. Ты не отбираешь у человека дом и семью, требуя, чтобы он служил и повиновался тебе, а затем вкладываешь ему в руки оружие и даешь четыре тысячи друзей, таких же злых и хорошо вооруженных, как и он.

— Сэр, — сказал Макс, — чем дольше мы откладываем атаку, тем большая часть авангарда канимов будет в состоянии добраться до Воронов Битвы в устье долины.

— Почему? — спрашивал Тави, ни к кому не обращаясь. — Почему они там?

Голос Макса приобрел оттенок нетерпения.

— Капитан, сейчас это чисто академический вопрос. Должен ли я приказать начать атаку?

Тави смотрел на долину перед собой. Сражаться с канимами это одно. Ему уже приходилось делать это. Он уважал их достаточно, чтобы сожалеть о необходимости убивать, хотя знал насколько мало реального выбора было в этом вопросе. Это была война. Если алеранцы не будут убивать канимов, канимы немедленно убьют алеранцев, и это было именно так просто, как звучало.

Если не считать того, что маршировавший внизу легион состоял не из канимов. Там были алеранцы. Люди, которых Тави клялся охранять и защищать.

Но они также были врагами. Два года научили его, что какой бы опытной ни была армия, или каким бы одаренным ни был командир, итог войны всегда сводится к одной неизменной константе: смерти.

Более четырех тысяч алеранцев должны были умереть, и умереть страшно, хотя их вообще не должно было быть там. Тави не мог позволить, чтобы такая заманчивая цель, как уязвимая колонна канимских Воинов, ушла от него, даже если единственным способом заполучить их будет уничтожение вместе с ними странного легиона, кем бы они ни были.

Его долг был ясен.

Четыре тысячи алеранцев. Он должен убить более четырех тысяч соотечественников алеранцев.

— Кровавые вороны, — прошептал он.

Тави поборол внезапное желание бросить все, когда поднял руку и начал подавать сигнал, который будет двигаться вдоль линии легионеров, приказывая его людям начать атаку.

Но прежде чем он успел поднять руку, чтобы подать сигнал, Тави почувствовал странное, безосновательное слабое ощущение шока и удивления. Он на мгновение задумался над этим, прежде чем понял, что эмоции принадлежали не ему. Он чувствовал их, очень смутно, исходящими из другого источника неподалеку, и Тави завертел вокруг головой во внезапной панике.

Вражеский разведчик носил свободную одежду из простой домотканки, намеренно вымазанной землей и растительными соками. Он был массивным человеком, невысоким, но с гротескно развитыми плечами и шеей, которая была буквально толще основания его черепа.

Несмотря на рваную одежду, он носил подлинные сапоги легионера, и хотя кожа его пояса кричала о возрасте, настоящий гладий висел на его бедре, и не было ничего старого или рваного в коротком, могучем изогнутом охотничьем луке в его руках. Он показался из высокой травы и кустарника на гребне холма не дальше десяти футов от них.

Тави подобрал под себя ноги и выхватил из-за пояса нож, посылая тяжелое лезвие в полет практически прямо из ножен. Не было времени перехватывать нож должным образом, вставать для броска или прицеливания.

Нож кувыркался в воздухе, и Тави отметил, что даже если он ударит точно, вместо того, чтобы просто плашмя шлепнутся о плечо вражеского разведчика, он не причинит ничего серьезней царапины.

Но это не был точный бросок. Разведчик выпустил стрелу, наложенную на тетиву лука, непроизвольно сделав выстрел, но отпрянул от вращающегося ножа, и его стрела пролетела мимо.

Тави бросился следом за ножом, пригнув голову, и заехал закованным в броню плечом в живот разведчику. Сотрясение от удара неприятно отдалось в его плече и шее, а разведчик издал болезненно звучащий хрип и упал.

Тави нагнулся над разведчиком, схватил мужчину за домотканую тунику обеими руками и ударил головой в шлеме разведчику в лицо. Тави ощутил сотрясение от удара через сталь, и услышал, как нос разведчика сломался с чавкающим хрустом.

Разведчик в ответ поднял крепкую как сталь руку и сдавил Тави горло. Тави чувствовал, что фурия увеличивает силу хватки разведчика, и понимал, что если он не сделает что-нибудь, заклинатель фурий земли сломает ему шею.

Тави нанёс своим бронированным коленом жестокий удар, угодивший разведчику между ног, и, на один миг, сила в этой смертельной руке дрогнула. Тави снова врезал шлемом разведчику по лицу, потом ещё раз, и мужчина обмяк, повалившись на землю.