Сидден молча покачал головой. Идея Арвела казалась ему несколько безумной, но за те три года, что он провел рядом с ним на войне, господин часовщик неоднократно имел повод убедиться в одном: безумие его верного друга и товарища – не более чем точный расчет, малопонятный людям, далеким от механики и математики. Хадден взрывал древние крепости, казавшиеся неприступными, строил мосты там, где построить их было почти невозможно, и много раз спасал жизнь солдатам, сражавшимся рядом с ним.

Пока Хадден готовил смесь для своей бомбы, часовщик ловко изогнул латунную пружину, которая должна была временно закрепить жуткий цилиндр на наконечнике часовой стрелки. Примерив, он зафиксировал готовое изделие на корпусе при помощи трех трубчатых заклепок и отошел в сторону, глядя, как Хадден засыпает в него порох, а потом осторожно помещает туда две запечатанные стеклянные колбы, вставленные одна в другую.

– Да, шарахнет хорошо, – Арвел заклеил цилиндр плотным картонным донцем, положил его в корзину с соломой, что ждала своего часа у верстака, и выдохнул: – Вино-то не забыл?

– Еще бы забыть! – рассмеялся часовщик, доставая из своей сумки увесистую глиняную бутыль. – Кто ж такое забывает?

* * *

К четверти двенадцатого кони уже стояли на небольшом постоялом дворе в одном из северных районов города. От ратуши туда было не более двадцати минут быстрым шагом, а бегом через дворы – так и десять.

Арвел и Дали шли медленно. Дважды они останавливались у лоточников, чтобы выпить по стаканчику фруктовой воды, потом постояли у фасада Общинного театра, рассматривая афиши. Приблизившись к ратушной площади, они шагнули в одну из старых подворотен и – исчезли.

Несколько минут спустя Арвел спрыгнул с низенького полуразрушенного забора, привычно протянул руку девушке и шмыгнул к знакомой двери в стене ратушной башни.

– Время пошло, – сказал он, пряча в карман морской хронометр в медном цилиндре.

Дверь открылась без скрипа. Пропустив Дали вперед, Хадден аккуратно закрыл дверь за собой, но запирать не стал. Девушка прыжками помчалась вверх по лестнице. Вот и вторая дверь: сдерживая готовый вырваться из груди хрип, Хадден отомкнул замок и снова пропустил Дали вперед.

Она уже знала, что ей делать.

Корзина с бомбой стояла перед дверцей; снова глянув на свой хронометр, Арвел махнул рукой. Дали потянула дверцу на себя, сдвинула ее в сторону, схватила снаряд и высунулась на яркий солнечный свет.

– Раз, – считал про себя Хадден, – два…

Дверца чуть слышно щелкнула, становясь на место, корзина с соломой полетела в дальний угол, и начался бег.

– На меня никто не смотрел, – выдохнула девушка, когда они захлопнули за собой дверь в башне.

– Я знаю, что ты наблюдательная, – всхрапнул Хадден.

Ключи он спрятал в небольшой ямке под вечнозеленым деревом – потом, перемахнув через забор, быстро отряхнулся и повел девушку лабиринтом с детства знакомых дворов, где мальчишкой гонял чужих кур и прятался от воображаемых драконов.

Приказчик на постоялом дворе лениво принял от них монету, и четверка коней быстро двинулась к северному тракту. Качаясь в седле, Хадден неотрывно смотрел на свой хронометр – и вот за спиной у него ударил далекий сухой треск. Ехавшая рядом Дали коротко улыбнулась.

…Поздним вечером в богатую таверну на дороге в порт Вилберн – до самого порта, впрочем, оставалось не более часа пути, вбежал измученный мальчишка в мундирчике королевского гонца.

– Господина наместника Юлиха в храме взорвали! – объявил он с порога.

– В храме? – подскочил со своего высокого стула хозяин, сидевший за стойкой буфета. – Это как же?!

– Сама Секех, говорят… Из пушки туда достать никак было, да и пушек никто никаких не видел. От господина князя и не осталось ничего, кровь только, да и родичей его в лапшу посекло: хоронить нечего. Кому, кроме Секех, такое под силу?

Высокий тощий мужчина в дорогом дорожном платье, сидевший у окна со своим мальчишкой-пажом, скорбно склонил голову и подозвал разносчика:

– Подайте счет, старина. Мне еще ехать и ехать…

– Куда ж вы на ночь глядя? – удивился тот.

– Мне ночные дороги не страшны.

Солнце, теряя свою еще недавнюю белую ярость, коснулось вечнозеленых деревьев, венчающих вершину холма, застроенного по склонам островерхими домиками из коричневато-желтого камня. Где-то далеко на юге ударил храмовый гонг, в ответ ему визгливо залаяли несколько псов.

– Все-таки Мейсас любил писать о том, о чем не имел представления, – высокий мужчина, сидящий за столиком таверны, «солнечный нос» которой, прикрытый полосатым брезентом, смотрел на залив Барне, разочарованно покрутил в воздухе небольшой книжкой. – Жаль потраченного времени.

– Ты часто покупаешь совершенно никчемные книги, – улыбнулась коротко стриженная девушка в соседнем креслице из мореной лозы.

– А потом то ли дарю их кому попало, то ли просто оставляю на постоялых дворах, – кивнул ее собеседник, – и ничего не могу с собой поделать – страсть к книгам у меня с самого детства…

Мужчина поскреб давно не бритый подбородок и задумчиво улыбнулся. Закат окрашивал волну залива в удивительный медно-золотистый колер. Пара длинных рыбацких лодок, уходящих на ночной лов, плыла, словно по самой поверхности расплавленного металла.

– Нужно зайти в мастерскую к старику Дотти, – вздохнул наконец он и запустил руку в карман замшевой безрукавки, на груди которой висел маленький зеленый значок королевского инженера. – Так что идем потихоньку.

Господин инженер положил в ладонь мальчишки-разносчика пару серебряных монет, которые тотчас исчезли у того за пазухой, потом снова улыбнулся своей спутнице:

– Может, возьмем еще немного вина на вечер?

Та ответила ему лукавым кивком – подхватив со спинки кресла свою шерстяную шаль, она уже шла к выходу из таверны, слегка покачивая при этом бедрами, и вслед ей смотрели несколько седобородых купцов, только что яростно споривших по поводу какой-то сделки. Королевский инженер хмыкнул и выбрался на улицу, узенькую, кривую, мощенную серым булыжником. Солнце совсем спряталось за крышами на горе, отчего мир вокруг стал царством всех мыслимых оттенков оранжевого. Девушка взяла инженера под руку, и они пошли вниз, к берегу, над которым едва заметно покачивались мачты кораблей – в городе стояло немалое войско, а с ним и десяток транспортов, загруженных продовольствием и боеприпасами.

Инженер достал из кармана короткую трубку с чашкой из черного дерева, но раскуривать ее не стал: вместо этого он вдруг резко обернулся назад и выставил вперед ладонь, останавливая несущегося сверху молодого солдата, на шапке которого красовалась служебная эмблема вестового: