Борис Ефимович, вы мне нравитесь и кажетесь мне добрым и хорошим человеком. Вот только объясните мне, что я должна буду делать здесь у вас… Я – взрослая девочка, но никогда еще отец не поступал со мной вот так, оставляя одну на растерзание мужчине. Мне немного страшно. Вы будете моим любовником? Или вы будете приглашать к себе своих друзей, которые будут меня по очереди…

Все это она хотела спросить у него, но не спросила. Отпила еще вина и тихонько вздохнула, боясь представить себе, что ожидает ее сегодня ночью.

– Ты о чем-то задумалась? – Он подошел к ней и ласково провел рукой по ее волосам.

– Я? Да… немного задумалась. Хотя думать-то мне совсем ни к чему. Ведь мужчины не любят, когда женщины думают.

– С чего ты взяла?

– С того. Зачем мужчине думающая женщина? Чтобы задавала вопросы, на которые неприятно отвечать?

– Ты бы хотела и мне задать такие вопросы?

– Нет. Думаю, что все ответы мне заранее известны. Разве что самый простой: я должна еще и убирать вашу квартиру?

– Что значит «еще»?

– Это значит, что я буду спать с вами, а еще и убирать квартиру? – последние слова просто застревали у нее в горле.

Он чуть отстранился от нее, погладил свою бородку и сложил руки у себя на животе.

– У меня есть домработница, которая приходит в определенные дни и убирается, готовит, – ответил он ей с достоинством. – И ты вовсе не должна спать со мной. Ты нужна мне для компании. Мы будем с тобой разговаривать, ходить в театры, ездить, куда тебе захочется. Я слишком стар для того, чтобы стать твоим любовником. И хотя иногда у меня и возникают определенные желания, но крайне редко, и они легко проходят…

– Но ведь вы же заплатили моему отцу деньги…

– Правильно. Я заплатил ему за то, что он привел тебя ко мне, и за то, что в моем доме отныне будет жить красивая девушка. Ты будешь украшать мою жизнь, а мне будет доставлять удовольствие заботиться о тебе.

– Но существуют же какие-то условия моего пребывания здесь?

– Да, существуют. Я бы хотел, чтобы ты постоянно проживала у меня, чтобы ходила со мной всюду, чтобы тебя видели мои друзья. Мне хочется оживить свою жизнь, понимаешь? Я долгое время болел, и мне тогда казалось, что жизнь закончилась, что теперь все мои усилия будут направлены лишь на то, чтобы вовремя принимать лекарства и делать уколы, ездить на массаж и все такое прочее… Но судьба распорядилась иначе, и я чудесным образом излечился от болезни. Прошел год, и я вновь почувствовал в себе желание жить и наслаждаться жизнью. У меня много денег, я богат, у меня есть любимое дело, и единственно, что так удручало и удручает меня по сей день, это полное одиночество. Моя сестра Маргарита – довольно странный человек. Она влюбилась в твоего отца и потратила на него огромную сумму денег. Но она не из тех, кто плачется в жилетку даже собственного брата. Хотя я – единственный близкий ей человек на всем белом свете. Твой отец… – он хмыкнул и покачал головой. – Так вот. Вскоре после того, как твой отец ее бросил, ей крупно повезло – она выиграла в карты сумму, намного превосходящую ту, что потеряла благодаря твоему отцу, и теперь ее не выманишь из казино. Она – конченый человек, игрок, и этим все сказано. Я и раньше-то никогда не мог рассчитывать на ее помощь, даже когда тяжело заболел, а что говорить сейчас?! Она думала, что раз у меня есть деньги, то этого достаточно для того, чтобы подняться на ноги, поэтому даже не навещала меня. Но, если бы она приходила ко мне в больницу, разговаривала со мной, подбадривала, я бы поднялся намного раньше. Человеческое участие и любовь не покупаются. А вот мы с Марго, выходит, совершенно чужие друг другу люди.

– Вы познакомились с моим отцом у нее дома?

– Да, у Риты был день рождения.

– Понятно. И что же вам сказал мой отец?

– Он был пьян и сказал, что у него есть красивая дочь, которая могла бы составить мне компанию.

– Вот прямо так и сказал?

– Да. Еще сказал, чтобы я не говорил сразу «нет», чтобы подумал прежде, чем отказываться. Сначала я разозлился на него. Не каждому, знаешь ли, понравится, когда его принимают за ловеласа, бабника. Вот и мне стало не по себе, когда я услышал от него такого рода предложение. Но потом я много думал об этом и пришел к выводу, что ничего особенного в том, что со мной будет жить юная особа, нет. Что это одинаково удобно и приятно и мне, и ей. То есть тебе. У тебя будут деньги, а у меня – ты. И если мы поладим, то впоследствии я смогу даже купить тебе квартиру и даже выдам замуж…

– Но зачем это вам?

– Если я скажу, что многие одинокие люди заводят себе собак, ты обидишься?

– Да, обижусь. Значит, вы хотите вместо домашнего животного завести меня?

– Я бегу от одиночества, пойми. И мне куда интереснее наблюдать за жизнью человеческого существа, чем за собакой или кошкой. Ты не должна забывать и о том, что людям свойственно привязываться друг к другу. А что, если мы станем друзьями, и тебе будет приятно находиться рядом со мной?

Слушая его, Аля подумала о том, что такому человеку, как он, не нужна девушка на час или даже на ночь.

– Это сейчас я для тебя никто, чужой мужчина, который непонятно что хочет от тебя, – продолжал он с жаром. – А пройдет время, и ты сама не пожелаешь уйти от меня…

Аля вдруг почувствовала страшную усталость, как если бы она весь день проработала на свежем воздухе. На самом деле ее усталость была реакцией на нервный шок. Меньше всего она предполагала увидеть в роли своего содержателя такого приятного, чистого и благородного человека, каким ей уже сейчас представлялся Борис Ефимович. Даже его откровенное признание, в котором он, по сути, сравнил ее с домашним животным, не отвратило ее от него, а, наоборот, возвысило Бориса Ефимовича в ее глазах. Она и не представляла себе, что люди могут настолько раскрываться.

– Я вижу, ты хочешь спать. Пойдем, я покажу тебе ванную, твою комнату и даже халат, который я купил специально для тебя.

Она поднялась с кресла и, пошатываясь, пошла за ним в ванную комнату. Там на двери висел длинный махровый халат, новый, белоснежный с голубой вышивкой.

– Ты не возражаешь, если я помогу тебе? – услышала она и покраснела, хотя к тому времени уже предчувствовала, что Борис Ефимович сам, лично захочет мыть ее, как большую и новую, только что купленную им куклу.

– Нет, не возражаю…

Он помог стянуть ей свитер и зарылся лицом в ее теплые волосы. Глубоко вдохнул их запах и обнял ее.

– Я и мечтать не мог о таком счастье.

И ей даже показалось, что он всхлипнул.

Ключи от квартиры, находящейся на улице Студеной, Виктор никогда не держал дома. Рената была внимательным и дотошным человеком, а потому присутствие у мужа в барсетке ключей непонятного происхождения насторожило бы ее. Поэтому ключи он прятал неподалеку от двери, в небольшом углублении над электрическим щитом, замаскированном куском старой фанеры. Виктор остановился перед этим самым электрощитом и спросил себя, а что он будет делать, если ключей не окажется там? Он готовил себя к самому худшему. Но ключи оказались на месте. Он оглянулся, как если бы собирался проникнуть в чужую квартиру, и быстро дрожащими руками принялся отпирать многочисленные замки. На том, чтобы замков было много, настаивала Ирина. Ирина Пчелинцева. Она почти за год до смерти стала любовницей Виктора, и они прилагали немало усилий, чтобы их роман держался в тайне. Никто из их знакомых не знал о существовании этой квартиры и о том, что Ирина в ней фактически жила. За год квартира наполнилась дорогой техникой, красивыми вещами, и Ирина сама, в порыве инстинкта самосохранения, время от времени покупала новые замки и просила мастера врезать их. Она страшно боялась квартирных воров, о которых знала преимущественно из криминальных телевизионных сводок, и ужасно сожалела по поводу того, что не может завести злобную сторожевую собаку. Собака бы требовала ухода и постоянного присутствия в квартире хозяев. Кроме того, ее надо было бы выгуливать по три раза в день, а это рано или поздно привело бы к контакту с остальными «собачниками» двора. Ирина же с Виктором вели такой образ жизни, при котором следовало избегать каких бы то ни было знакомств.