в душе промелькнула гордость. Хотя, как сказал Пир, ещё одна такая победа… Кира выдохнула и с трудом повернула голову обратно на затылок.

Она устала. Сильно. Наверное, если бы её сейчас осмотрел врач, то поставил бы диагноз «переутомление». Неудивительно. Она и в прошлой-то жизни не была спортсменкой, а после долгого пребывания в заточении так и вообще растеряла остатки физических сил. Нет, идти куда-то сегодня в таком состоянии точно нельзя. Любые, даже малейшие, непредвиденные обстоятельства тогда могут стать последней точкой. Кира медленно покрутила головой из стороны в сторону. Нет, этого она точно не хотела.

К тому же, она так и не завершила начатое — она так и не похоронила людей, которые невольно, но всё же спасли ей жизнь. Нужно перенести их в кладовку, уложить, сказать что-то, провести нормальный обряд, в общем. Насколько это возможно. Кира вздохнула. Она не представляла, как она это всё сделает. Однако, сделать это нужно было. Бросить их так просто она уже не могла. Тем более после того, как всё уже было почти закончено.

И надо посмотреть есть ли какие-то документы. Хотя бы права должны быть. Конечно, когда всё заканчивалось, вряд ли кто-то думал о таких пустяках, но, может, по привычке они остались где-то в машине или в где-то вещах. Кира опять вздохнула. Она понимала, что пора бы уже вставать, но не могла. Мышцами овладела приятная ломота. Её медленно начало клонить в сон. Очень сильно захотелось отползти в свой любимый угол, свернуться клубочком и уснуть, как она делала уже сотни, если не тысячи, раз за всё это время.

Она открыла глаза и поняла, что уснула. На какую-то долю секунды или, может, на несколько минут или даже часов, но она уснула. С открытой дверью! Ну, пусть и не совсем дверью, но всё же засыпать в таком положении — явно не лучшая идея. Они всё ещё были где-то там снаружи и в любой момент могли забрести внутрь. Тело вдруг наполнилось энергией. Кира почувствовала, что пора и встала.

Коробка, когда-то закрывавшая окно в кладовке, болталась на скотче, приклеенном к краю рамы. Солнечный свет освещал помещение сквозь грязное мутное стекло. Мусор, в котором Кира нашла последнюю упаковку собачьего корма, отсутствовал, как и пустые пачки на стеллажах. В целом в кладовке чувствовался порядок как будто после уборки. Тела водителя и девочки лежали на сложенных картонных коробках в самом центре помещения. Кира сидела на стуле возле двери, свесив голову вниз.

После того, как она убралась в кладовке, она обследовала машину и нашла в багажнике цветастый рюкзак, явно принадлежавший девочке. На одной из его лямок красовался розовый значок с именем «Алина», выведенным нежно-фиолетовой краской. Когда Кира увидела его, она чуть не разрыдалась. Сердце сдавило от жуткой боли. Однако, нельзя было терять голову, поэтому она, насколько смогла, быстро взяла себя в руки, отдышалась и вернулась к делу. Она изо всех сил избегала мыслей о том, что кто-нибудь вот так же мог найти тело и её дочери. Как бы там ни было, она не знает ничего в точности и, скорее всего, теперь уже никогда не узнает, а, значит, лучше думать, что с ними всё хорошо. Кирилл увёз их в безопасное место. Он о них позаботился и продолжает это делать с не меньшим усердием.

В заднем кармане водительского сиденья она нашла небольшую чёрную мужскую сумку. В ней лежало удостоверение майора полиции на имя Воронова Леонида Евгеньевича, судя по графе «должность», являвшегося до смерти старшим следователем. Это объясняло, откуда у него был пистолет. С фотографии на неё смотрел серьёзный, даже можно было сказать хмурый, мужчина. Кроме этого, в сумке лежал кошелёк с десятью тысячами. Кира равнодушно посмотрела на деньги, взяла удостоверение и вернулась в магазин.

Она долго думала, чем же накрыть тела. Оставлять их так ей казалось как-то… неправильно. Однако, в магазине ничего, кроме коробок не было, а накрывать их коробками казалось ещё хуже, чем не накрывать совсем. Поэтому она просто положила удостоверение на грудь отцу, значок на грудь дочери и села на стул возле двери. Она не знала, что нужно делать дальше. Какие слова она могла подобрать? Она совсем не знала этих людей. На неё накатил ступор.

— Тупая дура… — прохрипел из тени туалета Гокутай. — Ты что думаешь, у тебя там что-нибудь выйдет?.. Они загрызут тебя. Ты даже пёрнуть не успеешь.

На его лице появилась дьявольская улыбка. Кира подняла голову и уставилась на стену перед собой. В её глазах полыхал гнев. Она хотела наорать на Гокутая. Она хотела наброситься на него, повалить на пол и колотить кулаками так долго, как только сможет. Кира вскочила со стула. Ублюдок мгновенно исчез. Злость в груди застряла, как будто зацепившись за что-то. Содрогаясь всем телом, Кира вытолкала воздух из лёгких и осмотрелась по сторонам. Нельзя поддаваться. Не время и не место. Она развернулась и встала у ног погибших.

Слова не шли. В голове как будто выключили свет. Кира не исповедовала никакую религию, поэтому даже приблизительно не знала, что нужно говорить. Ни молитв, ни слов утешения. Ничего подобного.

— Ладно, — пробормотала она и выдохнула. — Э-э-м…

— Член в рот им всем! — выпалил Гокутай и заржал. — А-ха-ха-ха! Член!.. А-хах!

Кире показалось, будто на неё вылили ушат помоев. Она скривила губы в отвращении и ссутулила плечи. Нужно было его прогнать и немедленно, но она не могла. Даже с учётом той злости, что застряла в груди. Настолько паршиво она себя чувствовала. Кира закрыла глаза и вздохнула.

Гокутай продолжал смеяться. Кира попыталась отстраниться. Она сложила руки на груди ладонями друг к другу, наклонила голову и поцеловала кончики своих пальцев. Оставалось только ждать, что слова появятся сами. В конце концов, они должны были появиться, иначе и быть не могло. Она проделала столько работы, не зря же.

Гокутай всё ещё продолжал смеяться, однако, через пару минут на Киру накатило спокойствие. Ей показалось, что она и тела отделены от всего остального мира тонкой, прозрачной, но невероятно прочной плёнкой. И внутри им никто не мог помешать, ни Гокутай, ни они, никто. Пока они оставались внутри, всё было хорошо. Кира медленно вдохнула воздух и, выдыхая, расслабилась. Уголки её губ слегка приподнялись вверх. В груди разлилось умиротворяющее тепло.

— Я вас не знала, — сказала она. — Вы меня тоже. Но, тем не менее, наши судьбы оказались связаны. Всё, что произошло — ужасно…

На этом слова закончились. Как будто отключили