– Ты думаешь, это у меня с жиру?

Он качал головой и грустно улыбался:

– Нет, просто ты не очень счастлива.

Она начинала кипятиться:

– А где ты видел счастливых людей? Абсолютно счастливых? У всех проблемы, да почище моих!

– Я не о том, – отвечал он. – Ты же все понимаешь!

Дела у мужа шли прекрасно. Лучше не бывает. Он оказался на своем месте и жил в свое время. Да, это точно было его время – время жестких, деловых людей, без всяких сантиментов. Только так можно было состояться и не сгинуть. Андрей оказался талантливым бизнесменом – за что ни брался, все у него получалось. В общем, деньги к деньгам, царь Мидас.

Леня тогда почти бедствовал – его небольшой бизнес практически загибался. Она попросила Андрея взять Леню к себе. Тот ответил жестко: по протекции не беру, пройдет собеседование – тогда пожалуйста. Леня прошел. Стал сначала ведущим специалистом, потом топ-менеджером, потом дорос до директора одного из питерских филиалов. Когда Леня уехал в Питер, ей стало совсем грустно и одиноко. Но, конечно, она была за него искренне рада.

А через два года Андрей его уволил. Грубо и некрасиво – без выходного пособия. Ей объяснил, что тот завалил шикарный контракт. В общем, не справился, не оправдал, так сказать, высокого доверия. Она тогда ругалась с ним до хрипоты. Говорила, что нужно простить и дать человеку шанс. Но муж твердо стоял на своем: если бы я вел дела так, как ты мне предлагаешь, то меня как бизнесмена давно бы уже не было.

– Лучше бы не было! – бросила она тогда в сердцах.

А он спокойненько так ответил:

– Не лезь не в свои дела.

И тему прикрыл.

Отношения с Андреем у нее тогда совсем разладились. Каждый жил своей жизнью, теперь почти официально. Отдыхать ездили порознь. Она, конечно, понимала, что баб у него вагон и маленькая тележка, но ей было почти все равно. Почти. Так, иногда скребло по самолюбию. Но с этим она научилась справляться.

Тогда она и узнала, что какая-то девица родила ему ребенка. Позвонили доброжелатели – такие анонимы всегда находятся. Она восприняла это почти спокойно, а он и не думал отрицать. Хозяин жизни. Сказал, что ребенка признал, но это никак не отразится на их совместной жизни. Она тогда спросила:

– А у нас есть эта самая «совместная жизнь»?

– Считай как хочешь, – бросил он. – Как тебе больше нравится.

Она тогда уехала на дачу. Жила там безвылазно полгода. Они почти не созванивались – если только по делу. Муж каждую неделю присылал водителя с продуктами, а Леня приезжал к ней часто, почти каждые выходные. Они ходили в лес за грибами, разводили костер и пекли в золе картошку. Вечером сидели у камина и трепались обо всем на свете.

– Почему ты от него не уйдешь? – спросил он однажды.

– А что изменится? – пожала она плечами.

– Все, – сказал он. – Ты проживешь вторую жизнь.

Она усмехнулась:

– Ну, знаешь, что-то я не заметила очереди под своим окном.

– А меня ты совершенно в расчет не берешь? – спросил он серьезно.

Она улыбнулась:

– Я против инцеста, Леня. Ты мне почти что брат.

– В этом-то весь и ужас, – усмехнулся он.

Она погладила его по руке и чмокнула в нос.

Как-то зимой она свалилась с радикулитом. Леня был в командировке. Срочно было нужно обезболивающее и растирка для спины. Она позвонила Андрею. Была уверена, что он пришлет водителя, но муж приехал сам. Был сама любезность – заварил свежего чаю, сделал бутерброды. Почему-то сильно смущаясь, она попросила его натереть спину вольтареном. Он кивнул: ну, разумеется. Растер мазью, сделал легкий массаж и укутал спину теплым шарфом.

Она сразу вспомнила его руки, сильные и надежные, и от заботы и почти ласки вдруг разревелась. Он удивился, сел рядом на диван и погладил ее по голове. Господи! Как ей хотелось обнять его, уткнуться ему в грудь, выплакаться ему до донышка. Еще минута – и не сдержалась бы. Потом, конечно, проклинала бы себя до конца дней. Но он пересел в кресло и включил телевизор. Обоим почему-то стало неловко.

– Зачем ты живешь со мной? – почти выкрикнула она.

Он медленно повернул голову и усмехнулся.

– Не преувеличивай!

– Вот именно! – Ее била сильная дрожь. – Вот именно, – повторила она. – Зачем тогда все это? Может, честнее было бы развестись? Или ты остерегаешься, что я буду претендовать на твое имущество?

– Ты моя охранная грамота. Пока я женат, ко мне нет никаких вопросов. И потом, я доверяю тебе, я абсолютно в тебе уверен. А это самое главное.

– Господи, какой же ты циник! И самое страшное, что ты даже не понимаешь, как ужасно все то, о чем ты так спокойно говоришь.

– Не преувеличивай! – откликнулся он, не поворачивая головы от телевизора. – Просто ты не умеешь жить и списываешь всю вину на меня. Ты ни от чего не получаешь радости – ни от тряпок, ни от вкусной еды, ни от путешествий. Ты не хочешь заниматься делом – тебя все раздражает и ничего не интересно. Ты определила себя в страдалицы и самозабвенно упиваешься этим. У тебя абсолютно потерян вкус и интерес к жизни, и ты не можешь мне простить, что я живу с точностью до наоборот. Тебя терзает то, что мне вкусно и интересно жить. И дружка ты себе нашла под стать – вместе страдаете и жуете сопли. У тебя даже подруг нет, потому что ни одна нормальная баба тебя бы не поняла и не пожалела. – Он встал, закурил и подошел к окну.

Она тяжело, опираясь на руки, присела на кровати.

– Я разведусь с тобой, – тихо сказала она.

– Бога ради, – раздраженно бросил он. Подошел к бару, налил полный стакан коньяка и залпом его выпил.

– Какой же ты жестокий! – качая головой, сказала она.

– Называй как хочешь. Просто ты никогда не умела выслушать и принять правду. В этом твоя главная ошибка.

Он поднялся наверх, в кабинет, и громко хлопнул дверью.

Ночью она не спала ни минуты – бил сильный озноб и болела спина. Она думала о нем, о своем все еще муже, человеке, которого она отказывалась понимать и принимать таким, каким он стал. А может, он таким и был всегда – жестким, даже жестоким, бескомпромиссным, циничным. Готовым перейти через всех и через вся. Этого человека она все еще не переставала любить, и это было страшнее всего. Нет, она понимала, что он, безусловно, во многом прав – в том, что касается ее. Ее и саму такая жизнь не устраивала. Конечно, надо было идти работать, например, преподавать в школе французский – она обожала Францию и язык знала почти в совершенстве. Или давать уроки музыки – у нее был диплом об окончании музыкального училища. Или закончить курсы ландшафтных дизайнеров – у нее хороший вкус. Но для этого надо изменить свою жизнь. Всю – от корки до корки. И попытаться начать все заново, с чистого листа. Чтобы доказать прежде всего себе, и ему, между прочим, тоже. И все же ей до дрожи, до зубовного скрежета захотелось подняться, доползти по лестнице вверх, открыть дверь его кабинета, подойти к кровати, откинуть одеяло, лечь с краю, рядом с ним, прижаться к его спине и обнять его за шею. Но она тут же представила его лицо и передернулась.