Начали они убираться, вдруг кто-то бежит:

— Илья пришел!

Они побежали, все на току оставили. А ведь никто не верил. Потом, ей было уже годов побольше, — двенадцать или четырнадцать лет, начала она как-то беспокоиться:

— Господи, хоть бы меня отвезли бы, ох, скорей бы! А ты, мать, только икону одну возьми и больше ничего.

Тут неожиданно приехали за ней и увезли в Краснополье. (Там была тетя Поля, которая за ней ходила). И в тот же день начался вечером пожар. Все дома начали гореть, а Матронин дом уцелел.

А один раз (или у сестры она жила или дома) подошел мужик и хотел поджечь дом. Но видит: какой-то человек стоит и стоит возле дома. Раз подошел, два подошел, а человек все стоит, не отходит, не дает поджигать. Потом мужик этот пришел к ним с покаянием: «Правда, ваша слепая чего-то знает. Я не смог ничего сделать».

Мать собралась корову покупать. Матрона жила тогда в Москве, мать приходит к ней, а Матрона говорит:

— Ты эту корову не бери.

Мать не послушалась:

— А я уже договорилась.

И купила корову. На последние деньги купила, все тряпочки продала. А через год корова сдохла.

Вот умер отец. Мать говорит:

— Лошадь нам не нужна совсем. Она молодая.

— А ты ее переменяй на старую — велела Матрона.

Мать не послушалась:

— Как же я ее переменяю?

А лошадь никого к себе не подпускала. Когда умер отец, Ваньке было годов восемь, брату моему. Все равно она ее продала.

Еще до Сходни Матрона жила в Загорске у тети Поли. Я часто к ним приезжала. Однажды из Царицыно приехала одна больная, муж ее был полковником. Она 14 лет лежала на спине. Ее на носилках внесли, когда они первый раз приехали. Во второй раз она уже сидела, а в третий раз уже сама шла. Муж ее не знал, как отблагодарить Матрону: «Я тебе хоть машину куплю». А Матрона от всего отказалась: «И машина мне твоя не нужна».

А еще одна женщина приходила к ней — Лена. Вышла замуж со школьной скамьи. 18 лет было сыну, когда муж ее бросил и женился на другой. Она пришла к матушке:

— Матронушка, что мне делать? Он меня не хочет видеть.

— Ну, и ладно.

Лет через пять он заболел и лег в больницу.

Лена приходит:

— Матушка, как мне быть? Сходить в больницу?

— Ступай, иди.

Она пришла в больницу, а он уже помер. Она снова к Матроне:

— Как же мне теперь плакать о нем?

— Как хочешь. Жена плачет:

— Милый мой, хороший мой!

Потом спрашивает:

— Куда мне его записать?

— Ну, записывай его во все церкви.

Она записала и каждый выходной к бабушке ходит, спрашивает:

— Как он там?

А Матрона говорит: «Вижу его каждый день, в костюме, в серой рубашечке и лысый. Однажды влетел в окно, как голубь и говорит: «Какой прекрасный там Рай! Как бы мне туда попасть? Ты ему закажи еще сорокоуст».

Она еще заказала. А однажды приходит, а Матрона сидит на койке, улыбается: «А что же вы не видели, как я с ним разговаривала?» И спустя еще некоторое время сказала: «Ну вот, теперь твой Богдан — все, из шкуры вышел. И это все благодаря тебе».

Однажды на Сходне, у тети Груши и дяди Сережи бабушка Матрона спрашивает: «Вы все дома? Идите все домой».

И сделалось все темно, все летит мимо окон, все и железо и кирпичи, и крыши. Там — электрички переворачивало, березки в обхват все скосило. Это был смерч 1955 года. Мы все испугались, а Матрона успокаивает: «Не бойтесь». Наш дом как стоял, так и стоит, а у всех вокруг разрушения. У кого крышу приподняло, у кого сарай, у кого двор перевернуло. Электричку перевернуло. Там на ключе, за линией, где колодец был, все березы скосило как косой. А у нас — ни кирпичика. И враз все просветлело. Она все знала наперед. Про Себинскую церковь говорила: «Откроется церковь, куда она денется, откроется».

Мне она говорила: «Хоть я умру, а все равно я буду с тобой, живая. Никогда про меня не забывай». Говорила мне: «Поезжай в деревню. Хлебушка, да и мяса будешь есть». Так и получилось. Живем в достатке: А я ей не поверила тогда: «Какое мясо? Да я с роду его не ела».

Карпина Зинаида Александровна, уроженка села Себина

В Себине блаженная Матрона жила около церкви. Храм был во имя Успения Божией Матери, а второй престол на Дмитриев день. Приход был на семь-восемь деревень. Храм очень красивый. Матрона всегда стояла в храме за входной дверью. Мать ее ищет, а она в церкви. Матрона никогда ни с кого ничего не брала, но кто что принесет и на том спасибо. Потом ее стали преследовать власти.

Моя мама, как только едет в Москву к Матроне, ей изо всех деревень пишут записочки, и она на них отвечает. Я была тогда еще маленькой, моя мама рано осталась вдовой, пять человек было детей. Ее стал сватать директор винного завода, а она ему ответила: «Через месяц я дам Вам ответ», и поехала к Матроне за советом. Матрона ей сказала: «Дуня, ты не должна этого делать, а идти по Божьему пути». Мама ее послушала и отказала жениху.

У моей мамы в Москве был брат. Она спрашивает у Матронушки: «Я еще ночку ночую?», а Матрона говорит: «Тебе надо уезжать, а то тебя обкрадут». Мама не послушалась, как приехала — узнала, что нас обокрали.

Я уехала в Москву в шестнадцать лет, в общежитие к сестре, которая была старше меня на четырнадцать лет. Через два с половиной года меня стали сватать за человека, которого я ни разу не видела. Мама моя мне писала: «Дочка, даже если знаешь человека два дня, но если Матронушка благословит, ты иди. Москва — темный лес, это не дома, где знаешь за несколько деревень».

И вот я поехала на Сходню. Нашла ее домик, где она жила, а когда я ехала, то не нарочно думала, лезло мне в голову: «Ничего она не понимает». В дверях меня встретила — потом я узнала — ее прислужница. Я не сказала, откуда я. Она мне говорит, что Матрона сегодня больше принимать не будет. Я сразу решила, что вот, я ехала, думала о ней плохо, вот она меня не принимает.

Одна комната совсем закрыта, а другая на один палец открыта. И только